Огненное прикосновение - Линда Ховард

Знни ясно понимала, что он мог просто поехать дальше, что он, возможно, даже не собирался за ней возвращаться, но сердце ее в это не верило. Не имея других доказательств, кроме любви к нему, она все же знала, что он не бросит ее подобным образом. Рейф сказал, что вернется. И пока жив, он будет держать слово.

Ей казалось прошло много часов и скоро рассветет, когда Энни услышала приближающийся стук лошадиных копыт. Она с трудом поднялась и чуть было не упала, поскольку просидела так долго, что ноги окоченели и потеряли чувствительность. Рейф спешился и сразу же обнял ее.

– Что-то случилось? – спросил он. – Тебя что-то испугало?

– Нет, – выдавила Энни, зарываясь лицом в его грудь и вдыхая его крепкий мужской запах. Ничто не пугало ее, кроме ужасной возможности никогда его больше не увидеть. Ей хотелось тесно прижаться к нему и никогда не отпускать от себя.

– Я взял для тебя чистую одежду и еще кое-что из вещей.

– Что?

– Во-первых, еще одну чашку. – В его голосе ей послышалась насмешка. – И еще один котелок. Мыло и спички. Всякое такое.

– А керосиновую лампу?

– Вот что. Если мы найдем еще одну хижину для жилья, обещаю, что раздобуду для тебя керосиновую лампу.

– Ловлю тебя на слове, – ответила она. Рейф разостлал на земле одеяло.

– Мы можем с тем же успехом поспать здесь, – сказал он. – Утром двинемся на юг.

Теперь у них было еще и одеяло Трэйгерна. Они спустились ниже линии снегов, поэтому им будет достаточно тепло. Вопрос в том, сможет ли она уснуть? Энни свернулась калачиком на боку, положив голову на локоть, но едва закрыла глаза, как увидела мертвого Трэйгерна, и быстро открыла их снова.

Рейф лег рядом и укрыл себя и ее одеялами. Его рука тяжело легла ей на живот.

– Энни, – позвал он тем особенным голосом, который появлялся у него, когда он хотел ее.

Она напряглась. После всего, что случилось в этот день, ей казалось, что она не должна позволить себе забыться в любовных объятиях.

– Я не могу, – ответила Энни слегка дрогнувшим голосом.

– Почему?

– Я сегодня убила человека.

Помолчав секунду, он приподнялся на локте.

– Случайно. Ты не собиралась его убивать.

– Какая ему разница?

Снова молчание.

– Ты бы стала стрелять, если бы могла снова вернуть тот момент?

– Да, – прошептала она. – Даже если бы знала, что убью его, мне все равно пришлось бы выстрелить. С этой точки зрения, это вовсе не случайность.

– Я убивал людей на войне или для того, чтобы они не убили меня. Почему я должен беспокоиться об их решении пуститься за мной в погоню? Они его приняли и должны расплачиваться. Не могу же я всю жизнь сожалеть, что это я остался жив, а не они.

Энни это понимала. Ее разум соглашался с ним. Однако сердце ее болело.

Его рука стала более настойчивой, перевернула ее на спину.

– Рейф, не надо, – сказала она. – Это нехорошо. Он попытался разглядеть ее лицо в темноте. Весь день он чувствовал, что Энни страдает, и, хотя не мог поставить себя на ее место настолько, чтобы ощутить эту боль, все же пони-мал ее причины и беспокоился, потому что ей больно. Он сначала надеялся, что неожиданно возникшая необходимость действовать не даст разгуляться мрачным мыслям, но этого не произошло.

Назначение врача – помогать другим людям. Его малышке не удалось собраться с духом и причинить ему вред даже тогда, когда она боялась за собственную жизнь, и все же она выстрелила без колебаний, чтобы спасти его.

А теперь у нее болит душа, она совсем не умела справиться с этим. Когда Рейфу приходилось сталкиваться со смертью, у него не было такой роскоши, как свободное время для переживаний: бой развивался слишком быстро. После боя его вырвало, и казалось, что он не доживет до следующего рассвета, но солнце все же взошло, и последовали другие сражения. Он узнал, как хрупка человеческая жизнь, как легко ее уничтожить.

Энни никогда не сможет с этим примириться. Для нее жизнь драгоценна, но ради спасения любимого человека она пошла на убийство. И все-таки ее захлестывали угрызения совести. Рейф не знал, что ему делать в такой ситуации, но не хотел оставить Энни наедине с тягостными воспоминаниями, полными смерти. Он склонился над ней.

– Энни... Наша жизнь не остановилась.

Его сильные руки забрались к Энни под юбку, развязали панталоны и стянули их вниз, затем Рейф поднял подол ее юбки... Проникновение было болезненным, потому что Энни не была готова. Она прильнула к Рейфу, мощные толчки заставляли ее двигаться взад и вперед на одеяле. Исходящий от него жар успокаивал и тело ее, и душу. У Энни вырвалось рыдание, и она была рада, что он не остановился. Она ощущала, что Рейф понимает ее чувства. Он знал, что праздник жизни ощущается острее всего перед лицом смерти. Он не позволил ей захлебнуться сознанием вины. Это жизнь, говорил он Энни. Силой своего тела Рейф оттаскивал ее прочь от сцены смерти, которая снова и снова возникала в ее воображении.

В конце концов Энни все же уснула, утомленная его требовательной любовью и взрывной отзывчивостью собственного тела. Держа ее в объятиях, Рейф почувствовал, как она наконец расслабилась и только после этого позволил себе тоже заснуть.

Глава 12

– Куда мы едем? – спросила Энни, когда в полдень они остановились, чтобы поесть и дать отдохнуть лошадям.

– В Мексику. Это собьет Этуотера с моего следа.

– Но не других охотников за наградой.

Рейф пожал плечами.

– Трэйгерн сказал, что награда за тебя – десять тысяч долларов.

Рейф поднял брови и присвистнул. Казалось, он даже доволен. Энни никогда в жизни никого не ударила, но сейчас у нее возникло сильное искушение стукнуть его.

– Подняли цену, – заметил он. – В последний раз я слышал о шести тысячах.

– А кто был тот, которого ты, якобы, убил? – озадаченно спросила Энни. – Кто-то очень важный?

– Тенч Тилгман. – Рейф помолчал, глядя вдаль. Перед его мысленным.взором возникло молодое серьезное лицо Тенча.

– Никогда о нем не слыхала.

– Он не из важных персон.

– Тогда почему в награду предложили так много денег? Он из богатой семьи? Поэтому?

– Дело не в семье Тенча, – пробормотал Рейф. – И Тенч – только предлог. Если бы не было его, они бы навесили на меня еще чье-нибудь убийство. Все дело в том, чтобы убрать меня, а не в правосудии. Черта с два это имеет отношение к правосудию.

– Раньше ты не хотел мне рассказывать, потому что было опасно мне это знать, – сказала Энни. – Какое это теперь имеет значение? Я не могу вернуться в Серебряную Гору и притворяться, что никогда о тебе не слыхала.

Тут она была права. Рейф взглянул на Энни: она сидела выпрямившись, будто в гостиной там, на востоке, блузка застегнута наглухо. У него защемило сердце. Что он с ней сделал? Силой вырвал ее из той жизни, которую она для себя выстроила, а теперь она в бегах вместе с ним. Но он же не мог оставить ее, иначе она бы призналась в убийстве Трэйгерна, а тогда его преследователи поняли бы, что Энни могла знать и самого Рейфа, его секреты, и не стали бы рисковать – ее бы убили. Может быть, пришло время рассказать ей об остальных: не только охотники за наградой и представители закона гнались за ним. Будет справедливо, если Энни узнает, кто их противник.