Далекое Близкое - Кристина Андреевна Белозерцева

class="p1">– …А как там Лена-то? Племянница? Лена… Как же ее фамилия-то? Тьфу, забыла! Вань! Ваня? Спишь? Как Ленина фамилия?

Ответ приходит мгновенно, еще даже до того, как первомайский сон закончился.

– Ульянов!

Вместо послесловия

Звонит телефон, "So what?!"– хрипя, вопрошает Metallica. Люблю ставить на входящий что-то такое… "олдскульное". Впрочем, гремит она только в моих наушниках. У домашних послеобеденный сон, и чтоб не мешать, по-тихому выскальзываю за дверь.

– Слушаю.

– Кристиночка, доброе утро! А я тут прочитал ваш рассказик, да. Поделиться впечатлениями?

О как. Серьезный человек звонит. Маститый. Признанный. Даже очки носит. И бороду.

– Здравствуйте, – говорю, подпирая плечом стену, выкрашенную в приятный персиковый цвет – беседа-то надолго, – конечно! Мне очень интересно ваше мнение.

А мнение действительно интересно, потому что я сама так и не могу определиться – нравится мне то, что я делаю, или же категорически нет. Вдруг серьезный человек что-то умное подскажет?

Топ-бум-бдымс! Мимо по лестнице пробегает стайка пацанов: рыжик с четвертого и его головорезы-приятели, тащат старого плюшевого медведя, воздушные шарики и баллончик с гелием.

– Простите, сейчас, одну секунду, – говорю, прикрывая микрофон ладонью, – эй! Бойцы! Вы хоть умеете шары надувать из баллона?

Мой муж так их называет в шутку при встрече, и мальчишкам дико нравится.

Местное воплощение хаоса ненадолго останавливается, отвлекаясь на нежданную помеху, и меня окатывает волной восторга от предстоящей шалости. Такую чистую радость от перспективы сотворить несусветную ерунду испытываешь только в детстве.

– Папа во дворе! – кричит рыжик, не потому что я глухая, просто от избытка чувств.

– А мы медведя хотим полетать запустить! – орет другой, аж припрыгивая от нетерпения.

– А еще дгона запустим! – не выговаривает "р" третий. – И снимать будем вблизи полет! И на ютуб!

Когда они убегают, появляется ощущение, что попал ненадолго в эпицентр цыганской свадьбы. И вот она только что пробушевала мимо, а ты стоишь, и очумело вертишь головой по сторонам, пытаясь сообразить, зачем вообще сюда пришел.

– Кристиночка, вы еще там?

– Да, простите пожалуйста.

– Так вот что хочу сказать, слог у вас хороший, знаете, так бывает, что у людей есть чувство языка, и это прекрасно, просто прекрасно! Конечно, спорный прием – переходить на китч и нарочито грубоватую манеру. Я же знаю, вы можете куда тоньше…

На лестничную клетку лениво вываливается сосед – растянутые треники, взлохмаченная шевелюра и разномастные женские тапки. Молча киваем друг другу, а потом он вытряхивает из пачки сигарету, повисающую на толстой нижней губе, и копается в карманах в поисках пластиковой одноразовой зажигалки. Ну, просто прэлес-с-стно!

Прикрываю ладонью микрофон снова и прохожу чуть дальше по коридору, там есть выход на крышу пристроенного магазина. Давно облюбовала ее. Подхватываю на ходу из ниши складной стульчик без спинки – «кошмар рыболова» и выхожу на яркий солнечный свет.

Боже мой, как же хорошо. Жмуриться от весеннего солнца, и чувствовать, как теплые лучи его скользят по лицу и волосам. Гуляющий по крышам – способен обнять небо. А скоро листва первая… зеленый туман, когда в воздухе разлит сладкий запах, похожий на аромат чая с лимонником, оригано и каплей меда…

На крышу вылез белый с черными пятнами кот – наглый (выпрашивает еду у всего подъезда) и здоровенный (еще бы, кормит тоже весь подъезд), покосился янтарным глазом, и улегся на бок – тоже солнышку радуется, подлец.

– … но я должен сказать, что есть у вас один серьезный недостаток, Кристиночка. В ваших рассказах. Вы же не обидитесь, хе-хе?

– Ну что вы! Нет, конечно!

Громкие голоса где-то внизу, нехотя встаю, подхожу к крыше парапета – фу ты, черт. Точно! Папа рыжика же на улице, а значит, с ним еще человек десять друзей, стоят возле открытой машины, пьют пиво, смеются, сейчас еще музыку включат. Не то чтоб прямо алкаши, но район старый, они как в шестнадцать тут собирались, так и в шестьдесят будут. Привычка… Вся наша жизнь строится из привычек, как замок из кирпича, если кирпич плохой – жизнь быстро разрушается.

А, точно, вон какой-то бугай полез в машину, сейчас начнется дискотека. Интересно, что заведут? «Владимирский централ»?

Над крышей тем временем завис в воздухе дрон – пацаны готовятся снимать фантастический полет пушистого медведя.

– …вам нужно писать реализм, Кристиночка, что-то серьезное. Что такое фантастика? Временное явление. Беллетристика! – это слово – с презрением. – Нужно писать о реальной жизни. О том, что своими глазами видели. Так чтобы люди могли поверить в вашу историю, понимаете? Это – мастерство. Писать так, чтоб верили!

А то я не знаю. Потому и пишу. Истории похожи на птиц – сами прилетают, а ты только помогай им расправить крылья и отпускай.

Коту надоело теоретизировать на тему: «А дрон – это птица или нет?» Он решил выяснить это опытным путем, и, прижавшись к крыше, пополз в сторону жужжащей игрушки.

Выпивающие мужики, наконец, завели шарманку, хотя с репертуаром я не угадала от слова «совсем».

             Александра, Александра,

             Этот город наш с тобою…

О как…

Снизу – возмущенные детские крики. А это кот красивым прыжком преодолел остатки расстояния до добычи и вцепился в дрон, сбив его на крышу. Теперь мальчишки пытаются с пульта управления избавиться от нежданного пассажира и не повредить хотя бы камеру. Кот шипит, грызя пластиковый корпус, а над парапетом медленно поднимается в воздух плюшевый медведь на цветных воздушных шарах.

– Вы совершенно правы, – горячо соглашаюсь я, – нужно писать про реальную жизнь. Чтоб можно было поверить.

                   «Вот и стало обручальным

                     Нам садовое кольцо…» – подпевает тем временем дворник-киргиз, проезжая мимо магазина на стареньком гироскутере.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора

Для иллюстраций издания использованы художественные работы автора