Белоснежка для Его Светлости - Ева Никольская

— И что это сейчас — с–с было, драгоценная? — прошипел, прищурив горящие недобрым огнем глаза.

— Полетали, перекусили, побегали… можно и домой возвращаться, — стараясь, чтобы голос звучал как можно равнодушней, ответила я.

Муж какое‑то время вглядывался в мое лицо, а потом более спокойно спросил:

— Тебе не понравился подарок?

— Понравился, — сказала честно, но воспоминание о скрилах снова всколыхнули обиду, и уголки губ опустились сами собой, а к горлу подкатился ком.

— Я не понимаю, Снежана, — вздохнул мужчина, продолжая прижимать меня своим телом к каменной кладке, держа так, что наши лица находились почти на одном уровне. — Что тогда не так?

— ВСЕ! — с не меньшим жаром, чем недавно описывала ему свои восторги, воскликнула я. — Весь твой сюрприз: остров, иллюзорный полет, ужин… все это ты хотел подарить своей избраннице!

— И? — он действительно не понимал, и это бесило еще больше.

— Ну, так ЕЙ и дари! — рявкнула, не желая объяснять этому твердолобому мужлану очевидное.

— Я ЕЙ и подарил! — рыкнул в ответ муж, а потом слегка отстранился, на мгновение нахмурился и… улыбнулся. — Ревнивая моя, а ну признавайся, что ты там напридумывала? — сказал, усмехнувшись, а мне от этого совсем плохо стало. Злость сменилась усталостью, на глаза снова навернулись слезы, и, не желая больше огрызаться, я сказала, как чувствовала:

— Это больно, когда тебе дарят то, что предназначалось другой.

— Скрилов я создал, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, — собирая губами соленые капли, срывающиеся с моих ресниц, мягко проговорил муж. — Романтичным юношей был, и жутко этой глупой романтики стеснялся. Решил, что подарю свою мечту только той, кто сможет ее понять, разделить и насладиться ею вместе со мной.

— То есть ты сделал шкатулку не для Регины? — прошептала я, чувствуя, как от его тихих слов и нежных поцелуев отступает слепая обида.

— Нет. Более того, я не уверен, что вообще открыл бы этот ларец перед ней, — он коснулся уголка моего рта, словно хотел легким росчерком заставить его подняться. — Но отчего‑то точно знал, что ты оценишь и полюбишь скрилов, — супруг провел подушечкой пальца по моей нижней губе, чуть надавил и, шумно сглотнув, наклонился для настоящего поцелуя, однако я, зажмурившись, отвернулась, и горячая ласка досталась щеке.

Сердце гулко билось, руки дрожали, и причиной тому была вовсе не гонка по лестницам, а то, что вертелось в моей голове, не давая расслабиться.

— Почему нет, Белоснежка? — спросил муж с досадой, я же, нервно куснув губу, снова открыла глаза и призналась:

— Потому что боюсь!

— Я буду нежен…

— Не этого! — он вопросительно приподнял бровь, а я, пока не иссякла вся смелость, торопливо заговорила: — Боюсь тебя разочаровать. Я ведь неопытная, совсем почти, всего‑то пара невинных поцелуев с сослуживцем брата — вот и все, что было. Как мне конкурировать с твоими бывшими? Великолепная Регина, на все готовая Амелия, гибкие и раскованные циркачки… Они умеют все. А я отмороженная девственница, которая представления не имеет, как доставить мужчине удовольствие. Что мне делать, Варг? Что…

— Любить меня, — оборвав поток слов, срывающийся с моих губ, попросил эррисар. Глаза его светились серебром, а голос при этом был такой хриплый, словно фраза ему далась с трудом.

— Любить… — повторила я шепотом, завороженно глядя в лицо мужа.

— Люби и не предавай, — сказал совсем тихо, но я услышала и, обняв его за шею, поцеловала сама. Как умела, как чувствовала, вложив в этот порыв все переполнявшие меня эмоции. Любить и не предавать… ни за что не предам!

Продолжая придерживать меня одной рукой, Варг нащупал второй какой‑то выступ на стене и, нажав на него, открыл потайной ход в хранилище артефактов. Тут же вспыхнули тусклые магические огоньки, осветив заставленную ящиками комнату, немногочисленная мебель которой, как мельком заметила я, была накрыта белыми чехлами. Окна отсутствовали, а дверь, услужливо пропустившая нас внутрь, с тихим шелестом закрылась, но страха я не испытывала, по крайней мере, не из‑за этого. На полу лежала огромная шкура, рассмотреть которую толком не удалось, так как муж, на короткое время прервав наш поцелуй, уложил меня на нее и, не дав возможности опомниться, снова начал ласкать губами мое лицо, шею, плечи, торопливо стягивая с них полупрозрасную накидку. Когда треснула ткань шароваров, я испуганно пискнула:

— Нет, не рви! Сменной одежды нет!

— Жаль, — вздохнул эррисар, но раздевать меня начал осторожней. Расправившись с босоножками и шароварами, супруг принялся покрывать поцелуями мои ноги, уделяя особое внимание чувствительным местам под коленями. Продвигаясь выше, он собирал складками тонкую ткань подола, сдвигая ее в сторону. Когда руки Лиама сдавили мои бедра, а губы скользнули по коже возле самого края белья, я выгнулась, хватаясь руками за длинный ворс ковра, и тихо всхлипнула, чувствуя, как разливается по телу головокружительная дрожь. Ни сопротивляться, ни останавливать мужа желания не собиралась, решив всецело ему довериться и довести начатое до конца. Вчера ночью он уже показал, насколько приятными могут быть наши отношения. И сегодня я жаждала продолжения.

Но Варг отчего‑то медлил. То дразнил меня, доводя откровенными ласками до исступления, то чуть ослаблял натиск. Вновь возвращался к губам, срывая с них сладострастные стоны, и жарко целовал в ответ. А когда я сама попробовала проявить инициативу, тихо хмыкнул, усадил меня к себе на колени и, добравшись до жгута на спине, парой точных движений ослабил шнуровку. В следующую секунду сарафан соскользнул с моих плеч на талию, обнажив грудь. Я неосознанно качнула головой в попытке прикрыться волосами, но Варг решительно убрал черные пряди за спину, накрывая ладонями упругие полушария. Потом снова были умопомрачительные поцелуи и невесомые узоры, нарисованные пальцами мужа на моей коже. Я выгибалась в его руках, царапалась и кричала, как заведенная повторяя его имя, а он называл меня своей принцессой и продолжал сводить с ума изощренными ласками.

Не помню, когда мы оба лишились остатков одежды, я просто не обратила на это внимания, упиваясь возможностью гладить сильное мужское тело, целовать широкие плечи, твердую грудь, прочерчивая ноготками белые полосы на мускулистой спине. Боль, которой так боялась, оказалась короткой и незначительной на фоне куда более ярких и восхитительных ощущений, подаренных мне Варгом. И самым потрясающим, пожалуй, было чувство единения с мужчиной, которого я безумно желала. Подчиняясь ему, отдавая в его власть всю себя, я позволяла эррисару вести в этом древнем танце и, словно дебютантка на первом балу, послушно подстраивалась под его движения, надеясь доставить мужу не меньшее наслаждение, чем он мне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});