Похищенные годы - Элизабет Лорд

Она собралась с мыслями и уже хотела высказать свое мнение о неблагоразумном поступке Летти, когда их опять прервали.

– Мама, дай мне немножко воды! – В дверях гостиной стоял Джордж, средний сын Винни, взлохмаченный малыш, которому два месяца назад исполнилось пять. В его испачканных руках покачивалось ведерко, наполненное грязью, которую он накопал в саду.

– Зачем? – Винни нетерпеливо повернула голову и с ужасом посмотрела на полное до краев ведерко.

– Я хочу сделать пирог.

Винни заметила отвращение, появившееся на лице сестры.

– Нет, миленький. Ты только разведешь грязь на дорожках у тети Люси.

– Я не буду делать его на дорожках.

– Нет, Джордж. Пойди поиграй с братиками.

– Но, мама!

– Нет, Джордж! Ты не дома. Иди и играй.

– Но…

– Иди и играй! И никакой воды!

Мальчик уныло поплелся к выходу в сад, а Винни с волнением провожала его взглядом, боясь, что вот-вот из наполненного до краев ведерка на пол капнет грязь. Потом повернулась к Люси.

– И что ты предлагаешь? – спросила она, когда Джордж вышел в сад, повернулся к дому и в нерешительности остановился на дорожке.

– Я предлагаю, – сказала Люси, следя краем глаза за Джорджем на случай, если он снова пойдет к матери, – чтобы кто-нибудь из нас взял ребенка.

Глаза Винни мгновенно жадно вспыхнули. Если это будет девочка… Она все еще горевала о ребенке, которого потеряла, и хотела попробовать еще раз, но Альберт, боясь призыва в армию, сказал, что им следует быть осторожными хотя бы год. Он почти не прикасался к ней в постели, и Винни чувствовала себя отвергнутой, хотя понимала, что он был прав.

С другой стороны, если у Летти родится мальчик, значит, ей нужно будет смотреть еще за одним, вот и все. Винни понимала, что она из тех женщин, которым постоянно нужны маленькие дети, и она всем сердцем желала взять ребенка Летти.

– Я возьму его, – с готовностью сказала она. – Альберт не будет возражать. Это совсем не то, что самим родить ребенка в такое опасное время. Мы его вырастим, и это будет не чужой ребенок. Это ребенок ее сестры – почти ее собственный.

Люси посмотрела на Винни.

– Ты не думаешь, что тебе уже достаточно?

– Еще один не сыграет никакой роли. Я привыкла к их кутерьме.

– Я хотела сказать, что я могу взять его. В конце концов, мои двое совсем не утомляют…

Винни чуть не рассмеялась. Люси утомлялась от чего угодно, и от своих двух дочерей тоже, хотя они ничего для этого не делали. Если хоть что-то шло не так, у нее начиналась головная боль, а последний год она начала жаловаться на сердцебиение.

– …и у меня нет мальчиков, – продолжала Люси, не замечая, как Винни поджала губы, стараясь сохранить на лице улыбку. – Ты же знаешь, я всегда хотела мальчика и ужасно огорчена, что у меня больше нет детей. Я подозреваю, что не создана для рождения детей, как ты.

Винни пропустила это замечание мимо ушей, решив приберечь его для будущих споров, хотя и сейчас не удержалась от маленькой колкости:

– А почему ты думаешь, что ты справишься? Тебе было трудно, даже когда Джек был здесь. Как ты теперь собираешься управляться с ребенком без Джека? Ты же знаешь, что не способна бороться с трудностями. А я справлюсь с чем угодно. Я действительно думаю, что именно мне следует взять его.

– Я… – начала Люси, но тут она посмотрела в окно, и ее серо-голубые глаза расширились от ужаса. – Мой Бог!

У Винни перехватило дыхание, она проследила взглядом за взглядом Люси и успокоилась.

В конце сада Джордж решил проблему, как сделать пирог из грязи без воды. Он писал в ведерко с землей.

– Джордж! – Винни вскочила и бросилась к двери. Прежде чем Люси смогла подняться, она была уже в саду.

– Ах ты, маленький негодник! Тебя никуда нельзя брать!

Ведерко с теперь уже мокрой грязью полетело и с глухим стуком шлепнулось на дорожку. Винни дала ребенку оплеуху, несколько раз шлепнула по попе и потащила отмывать в шикарную ванную Люси.

Люси поспешила к своим девочкам, заклиная, чтобы Винни поскорее уехала и дом можно было привести в порядок.

Летти не знала о совещании сестер. Срок рождения ребенка все приближался.

Она теперь редко выходила на улицу, ее еженедельные поездки в Вест с Этель Бок прекратились, и, уж конечно, она давно не спускалась в магазин. Отец нанял Аду Холл помогать ему.

Магазин всегда был спасением для Летти, и она по нему очень скучала. Ей ничего не оставалось, как бесцельно бродить по квартире, ее когда-то стройной талии уже давно не было. И никогда больше не будет, часто думала она. Она не услышит изящных комплиментов обожающего мужа и отца. Она выглядела так же плохо, как и чувствовала себя. Какой смысл заботиться о волосах, расчесывать их часами, пока они не начнут лосниться, как конский каштан! Месяц назад она подстриглась, не потому, что это было модно, а потому, что так было меньше хлопот. Она с удивлением обнаружила, что ее обычно выпрямленные под собственной тяжестью волосы красиво вьются. Если сделать прическу, они могли бы украсить ее теперь бледное лицо, но у нее не было настроения, и волосы походили на гриву нечесаного пони, на котором каждое утро у них по улице развозили молоко: несчастное животное, нуждающееся, как и она, в заботе и внимании.

Если Ада Холл была не в магазине, то она была наверху, приводя квартиру в порядок, будто это был ее собственный дом.

– Тебе нельзя утомляться, милая, – говорила она. – Думай только о малышке внутри себя. Хотя Бог знает, что ты будешь делать, когда он родится. Ты же не замужем. Отец так расстроен, что соседи видят тебя в таком положении. Некоторые уже от тебя отворачиваются.

Винни с Альбертом приехали в субботу днем на машине и забрали отца на несколько часов из дома.

Летти, которая должна была разрешиться через неделю, была только рада хоть немного побыть одной; отдохнуть от напряжения, которое постоянно чувствовалось в последнее время.

Оставшись одна, она спустилась в закрытый магазин, чтобы походить среди старинных вещей, ощутить знакомый запах плесени, вспомнить, как не так давно она одна управляла магазином, подбирая товар по своему усмотрению и продавая его за цену, которую сама назначала.

Теперь в магазине хозяйничал отец, и все стало как раньше. Он предлагал покупателям всякий хлам, а стоящие вещи прятал подальше от глаз для своего собственного удовольствия. Дела, как и когда-то, шли из рук вон плохо.

Она мечтала снова взять бразды правления в свои руки, смахивать пыль с этих красивых вещей, но вдруг почувствовала слабость. Она с трудом поднялась наверх, у нее болела спина, тяжелый живот мешал идти. В изнеможении она легла на кровать и стала ждать возвращения отца.