Порабощенные сердца - Эдит Хилл

- Хватайте его!

Шипение Маурика как будто разогнало мглу и наполнило хижину четкими образами.

Их было четверо, воняющих вином и пивом. С дальней стороны очага стоял тот, кто подбросил хворост; другой - у двери; посередине между ними стоял Балор, а в нескольких футах правее Маурик.

Внимание всех было приковано к темнокожему человеку, который стоял чуть левее ее, склонившись над бесчувственным телом еще одного из них. В руке у него был нож лежавшего воина.

Прозвучал насмешливый голос Балора.

- Ты не сможешь убить всех четверых, римлянин. Разгоревшееся пламя позволило разглядеть ответную усмешку, в которой были спокойная уверенность и вызов.

- Если бы ты знал это наверняка, британец, ты бы действовал, а не говорил.

Подобно древнему воину обнаженный Гален гордо смотрел в лицо врагу и казался воплощением силы и власти, словно ожившая бронзовая статуя бога войны. Держа нож наготове, он шагнул вперед. Еще раз.

Его слова, так же как и движения, были медленными и точно рассчитанными.

- Ты же давно хотел.., у тебя чесались руки.., давай выясним.., ты и я, британец.., прямо сейчас. Давай выясним, кто из нас лучше.

Рика поняла его намерения. Гален не только хотел заставить Балора двинуться навстречу, но и старался встать между ней и ее соплеменниками.

Балор оскалился. От издевки ненавистного противника у него, как у дикого зверя, в уголках рта появилась белая пена. Он вытер ее кулаком и медленно сжал рукоятку своего кинжала. Потом язвительно рассмеялся и двинулся вперед.

- Ничто не доставит мне такого удовольствия, как ощущение моего кинжала, вонзающегося в твое брюхо, римлянин. Я выпотрошу тебя и принесу твои потроха в жертву богам!

Окаменев от ужаса, Рика смотрела на Галена, вставшего в оборонительную позу: левая нога впереди, колени согнуты. Он опустил руку, державшую кинжал, к правому бедру, протянув вперед левую руку.

Рика боялась пошевелиться, даже вздохнуть и не видела никого, кроме этих двоих, замерших перед смертельной схваткой...

Балор ринулся вперед. Римлянин был наготове, и Маурик знал это. Именно на храбрость центуриона они и рассчитывали, обдумывая свои действия. Все же он был один против четверых, и у него было слабое место. Это надо было обратить против него.

В великолепном ударе левая рука римлянина обрушилась на державшую нож руку Балора, отведя выпад, намеченный ему прямо в живот. Он шагнул в сторону. Скользящий удар, который должен был задеть его бедро, рассек воздух.

Пока Балор старался удержать равновесие, остальные два воина бросились в атаку, не успев вытащить кинжалы. Как бы ни хотел Маурик увидеть этого ублюдка мертвым, он не собирался рисковать по-глупому. Лучше заставить его подчиниться другим способом;..

Рика почувствовала на своем плече холод клинка. Не поворачивая головы и еще не слыша слов, она знала, кто стоял позади нее с мечом.

- Бросай нож, римлянин, или я пущу ей кровь. - Кинжал звякнул о пол. Балор рванулся вперед, но два воина уже схватили Галена за руки и заломили их за спину. Он не пытался освободиться, а только повернулся, чтобы посмотреть на человека, в котором теперь узнал своего настоящего врага. Каждый мускул и сухожилие его обнаженного тела замерли наготове. От него исходила первобытная ярость - ярость животного, защищающего свою самку.

- Только тронь ее, и я убью тебя, - прорычал он.

Слова ложились тяжело и были полны неприкрытой тяжкой ненависти.

- Ты не сможешь выполнить эту угрозу, - ухмыльнулся Маурик. - Но знай, если попытаешься, заплатит за это она.

Желая полностью насладиться триумфом над противником, Маурик с ухмылкой шагнул назад, чтобы вложить меч в ножны. И как будто скинув маску хладнокровия, дал волю кипящей в нем ярости. Ярость была настолько сильна, что его всего трясло. Радость мести сейчас опьяняла его сильнее всякого вина.

Маурик подошел к Рике, наслаждаясь беспомощным гневом римлянина, стоящего с ножом у горла и понимающего, что при любой попытке борьбы пострадает она. Этот подонок вдесятеро заплатит за оскорбления, которым подвергся Маурик - за пятно на его чести и умаление его репутации.

- Шлюха! - выкрикнул он. - Распутная сука! - С каждым шагом он изрыгал новое грязное оскорбление, злорадствуя при виде ее страха. - Ты осквернила память о моем брате!

Рика в ужасе отшатнулась. Над ней навис не человек, а демон с налитыми кровью глазами.

Он схватил ее за руку и рывком поставил на ноги.

- Смотри на меня, - прошипел он. - Не смей опускать глаза в надежде спрятаться от позора, заслуженного тобой. Пусть он коснется тебя, шлюха, как раскаленная сталь, и выжжет в твоей душе клеймо скверны!

Ее действительно жгло, как огнем, чувство страха и унижения. Но Маурику этого было мало.

- Римская подстилка! Едва твое чрево освободилось от их отродья, ты тут же расставила ноги, чтобы опять впустить их семя!

Он был настолько вне себя, что выдал так долго скрываемый им факт.

Внезапно прозвучал рев Галена.

- Отпусти ее, подлый трус! Тебе нужен я. Именно я осквернил память о твоем брате, переспав с его вдовой. Защищай его честь и доброе имя своим мечом - или ты боишься показать всем, что ты такой же импотент в бою, каким он был в постели?

Маурик повернулся к нему. Губы его презрительно скривились, и он снова посмотрел на Рику.

- Скажи, родственница, - оскалился он, - место между твоих ног только для римского дышла или мне тоже найдется местечко?

Она окаменела от ужаса. Откуда-то издалека раздался рев Галена. Его слова с трудом доходили до нее.

- Я убью тебя, британец. Клянусь всеми стихиями, ты останешься без головы!

Послышались звуки борьбы - удары кулаков по телу и хриплые проклятия.

Краем глаза она могла видеть, что он пытается вырваться. Но он был один против троих. Увидев, что Балор ударил его кулаком в живот, она всхлипнула.

Гален рванулся вперед, но один из воинов схватил его за волосы и оттянул назад. Балор опять сильно ударил его, на этот раз ниже.

- Нет, прекратите! - Она услышала свой голос, хотя не могла понять, откуда он взялся и как она крикнула. Со слезами на глазах она повернулась к держащему ее человеку. - Не трогайте его.., пожалуйста.

То, что она умоляет его прекратить зверское избиение, несомненно поразило Маурика. Он иронически засмеялся, но тут же прекратил смех и дружески улыбнулся ей.

- Попроси меня пощадить его.

Маурик силой заставил ее встать на колени, глядя, как в ее глазах появляется страх. Он вынул кинжал и приставил острое лезвие к ее горлу. По глазам было видно, что он начал понимать, и это сделало его еще безумней.

- Конечно, - насмешливо сказал он, - я могу убить вас обоих, и никто меня за это не осудит. - Он забрал ее волосы в кулак и оттянул назад голову, потом приблизил к ней свое лицо. - Но ему еще не время умереть... Это была бы слишком быстрая и милосердная смерть. А он должен жить до тех пор, пока не увидит, как я накажу тебя, и наказание будет достойно твоей вины.

Выпрямившись и шагнув назад, он медленно вложил кинжал в ножны, потом взмахнул рукой и нанес ей сильный удар по щеке. Когда он снова поставил ее на ноги, она не пыталась вырваться, а вцепилась в покрывающий ее мех. Он отшвырнул ее к стене, прижался к ней, обхватил рукой и сорвал мех.

Рика закусила губу, чтобы сдержать крик боли и стыда. Она чувствовала исходящий от него запах прокисшего эля, давление его тела, и от ужаса у нее перехватило дыхание.

Он провел рукой по ее обнаженной груди. Но в этих ненавистных ласках не было даже похоти, а только желание унизить и оскорбить. Потом она почувствовала около уха его горячее дыхание, - Попробуй только сопротивляться, и я действительно позволю Балору убить его тут же.

Угроза была ненужной. В этом состоянии Рика уже не чувствовала боли. Теперь ей было все равно, что он с ней сделает...

***

Церрикс мгновенно понял, что здесь произошло. Он понял также, что произошло бы, появись он немного позже. Гнев от того, что этот самолюбивый трус почти разрушил его планы, смешался с омерзением, и он внезапно огрубевшим голосом приказал своим людям убрать Балора и трех остальных. Их привел Маурик. Поэтому груз вины и ответственности ложится на него, на него одного.

Затем Церрикс жестом указал одному из людей укрыть женщину, которая и так достаточно настрадалась от страха и стыда и не заслуживала, чтобы выставлять ее наготу на всеобщее обозрение. У него возникло было искушение позволить римлянину расправиться с ее мучителем.

Он вскользь глянул туда, где стоял темнокожий воин. При их появлении он вырвался от державших его воинов и Балора. Трое его людей с трудом оттащили его от Маурика, но сейчас, казалось, ярость утихла, или, по крайней мере, была так глубоко запрятана, что внешне ничем не проявлялась. Лицо было неподвижно, как маска, и он потирал костяшками пальцев правой руки ладонь левой, сжимая и разжимая при этом кулак, как бы разрабатывая пальцы.