Цветение - Лина Чаплина

оставила в том ящике…

Лаура дернулась, отстранившись от Инны. Слова, еле выходя из ее горла, превращались в стон:

— Ты… это из-за меня, она так из-за меня? Ты чуть не умерла из-за меня!

— Чуть не умерла я из-за того, что Прия не умеет выставлять приоритеты, а не из-за тебя, — строго сказала Инна.

Лаура подплыла к Инне и крепко обняла ее. Инна чувствовала, как Лаура плачет, слышала еле разборчивое «прости», повторенное сотню раз. Когда Лаура немного успокоилась, она спросила:

— Почему ты сделала это? Не призналась, и вообще забрала ответы?

— Потому, что они быстро поймут, в чем дело.

— Но если бы узнали, то выгнали бы тебя вместо меня!

— Ну и что? Жила бы себе с Адаром в лесу. — Подмигнула ей Инна.

— Инна!

Инна мягко улыбнулась.

— Я захотела тебя защитить. И я бы повторила, даже зная, что мне… что со мной так поступят. Прости, но ты того стоишь.

Лаура сильнее разревелась.

Академию Чародеев оглушила печальная новость: профессор Гаспар Дюбуа решил уйти с поста преподавателя. Грустные ученики и учителя ходили по коридорам.

В беседке у березовой рощи в глубине леса Гаспар с детства любил проводить время. Мало кто сюда мог добраться, а защитное заклятие путало следы. Эти чары создал сам Гаспар, чтобы прятать тайное место. Тут было так красиво и так спокойно.

Джасмин наблюдала за прекрасной птицей феникс, мирно спящей на одной из веток. Гаспар в такие моменты замечал, как строгие черты Джасмин становились мягкими, взгляд теплел.

— Птицы часто тут спят, последние дни, — сообщил Гаспар.

— Они говорят, что будут скучать по тебе, — Джасмин подмигнула мужу.

— А я бы скучал по тебе, — Гаспар солнечно улыбнулся, а потом сел у ее ног, — но я буду скучать по своим детям. Зато больше не буду рвать сердце, когда они оканчивают последний курс или творят какую-то ерунду. Верно?

— В далеких лесах и горах ты забудешь об этом. Ты ведь хотел преподавать только пару лет, не более. Испытать себя. Испытание ты прошел, но оно затянулось, медвежонок.

— Пора идти дальше, — подытожил ее слова Гаспар.

Гаспар Дюбуа улыбнулся. Он потянул Джасмин к себе и мягко уткнулся лбом в ее лоб, издав медвежий рык. Джасмин затаила дыхание, наблюдая, как череда непонятных мыслей бегает в его глазах.

Когда Джасмин появилась в Академии, она раздражала его. Ученики постоянно жаловались и не без причин. Джасмин тоже невзлюбила Гаспара, он казался слишком мягким и странным. Профессор Дюбуа влюбился в нее, увидев, как Джасмин ухаживает за вивернами, как подкармливает приходящих оленей, как она любит свое дело. Гаспар вдруг увидел простого человека.

Но Джасмин Блэр приняла его ухаживания лишь когда, разозлившись, Гаспар наполовину стал медведем. С того дня он стал для Джасмин лучшим из мужчин. Гаспару это нравилось. Столько лет стыдясь медвежьей сущности, он нашел ее, девушку, которая будет любить его таким.

Гаспар выдохнул, и шепнул, как самую сокровенную тайну мира:

— Птицы полетят вместе с нами. Хочешь, я их уговорю?

Джасмин сказала с серьезным тоном:

— Это же я умею с ними говорить, забыл?

Джасмин рассмеялась. Ее смех переливом разнесся по роще.

В лазарете у целительницы Эйрлис Корсен вечером была лишь одна посетительница.

— Что же ты? Так и не вспомнила, дорогая, что смешала? Это бы помогло понять, что действует на голову. О, чтобы там ни было, с добавлением грецкого ореха и розмарина любое зелье голове поможет. Тут также кора черного дерева, порошок из листового золота, мальва, боярышник и мандрагора, поэтому ты можешь захотеть спать… — Эйрлис взяла флакон с зеленой жидкостью. — Попробуем это?

— Как скажите, — выдохнула Инна. — К сожалению, никак не могу заставить себя вспомнить…

Выйдя из лазарета с настойкой от головной боли, которая мучала уже неделю после ссоры, Инна спустилась в пустой холл. За шахматным столом сидела Рамуне. Она задумчиво изучала поле уже минуту, то протягивая руку к белому коню, то задерживаясь над белой ладьей.

— Помнишь, я всегда выбираю коня? Они милые.

— Разве я могла забыть?

Рамуне медленно приподняла голову и посмотрела на Инну круглыми глазами, не моргая. Точно в голове шахматные фигуры решали, как ходить.

— Посмотришь? — осторожно спросила Рамуне, подбирая каждую букву на вкус.

— Да? Да, конечно, — Инна улыбнулась, не показав, что просьба смутила ее.

— Ты знала, что Флориан не умел создавать чары, за него колдовал спрятанный чарами ведьмак. Он умел всего лишь говорить с животными. Конечно, у меня тоже не редкая способность, как и твоя. Но мы не стесняемся. Почему он должен?

— Кто может знать, — только и ответила Инна.

Рамуне ответ не интересовал, она ловко передвинула коня и съела черную ладью. С каждым ударом фигурок друг о друга, Инна вспоминала слова, спокойно сказанные Рамуне три года назад: «Ты не сообщила им, что дружишь со мной… ты хуже, чем все они!» — кричало в ее голове.

— Я так и не извинилась. Я поступила очень некрасиво. Мне жаль. — Вдруг выпалила Инна.

Сидя в компании Суви, Лауры и Прии, с которыми она вдруг подружилась, Инна тайком наблюдала за одинокой Рамуне. Многие смеялись над чудаковатой девочкой, и Инне было трудно признать, что она, и правда, хуже них. Но ей стало спокойнее, когда Рамуне смогла растопить сердце своей соседки по комнате. И Иоланде совершенно не было стыдно. Она гордилась дружбой с таким чудесным человеком.

— Знаешь, — Рамуне зажала между пальцами ферзя, — не передо мной нужно извиняться. Ты так боишься, что люди узнают тебя.

— Может, начнем заново? Я скучаю по дружбе с тобой. Мне было так спокойно у вас в комнате, — улыбнулась Инна. — Так что ссора с Прией помогла мне это осознать. У меня всегда было на одну подругу больше.

— Теперь на две, — мягко улыбнулась Рамуне. В ее голубых глазах горело солнце.

Инна завороженно смотрела, как пальцы Рамуне, словно пальцы музыканта, касаются черных и белых фигур. Рамуне остановилась, посмотрев