Удивительный взгляд (ЛП) - МакШейн Мелисса

— Я рада, что это не маскарадный костюм, — сказала София, вставая и начиная ходить по комнате, чтобы размять ноги. Она действительно устала больше, чем следовало бы. Возможно, сон был бы не лишним. — Это так трудоёмко, и всегда приходится беспокоиться, что какая-нибудь другая женщина придет в том же костюме что и ты. Так что тебе приходится беспокоиться не только о том, чтобы выбрать себе оригинальный костюм, но и о том, чтобы это платье было не слишком вульгарным.

Сесси рассмеялась.

— Я не сомневаюсь в том, что Элеонора придумает что-нибудь интересное. И я уверена, что лорда Эндикотта там не будет, а леди Даверил уехала в деревню, так что там будет весело всем!

— Ты меня успокаиваешь, Сесси. Хотя теперь я не знаю, встреч с кем мне стоит опасаться!

Она лежала в постели в одной сорочке и старалась случайно не провалиться в сон. Был один человек, с которым ей хотелось встретиться еще меньше, чем с двумя заклятыми врагами, но она не могла спросить Сесси, будет ли там мистер Ратлидж, не начав разговора, который она не смогла бы закончить.

Она не рассказала Сесси и Дафне ни о работодателе мистера Ратледжа, ни о том, что он уговаривал ее работать на него, ни о том, что он предал их дружбу, манипулируя ее талантом. Первые два факта не были ее секретами, чтобы делиться ими, а третий… он был связан с первыми двумя, да, но ее нежелание говорить об этом было вызвано скорее смущением, нежели желанием сохранить эти тайны. Когда они были друзьями, все было намного проще. Теперь, когда она думала о нем, то чувствовала гнев, унижение, благодарность и даже желание, смешанные вместе, как некое ведьмино варево эмоций, ожидающее какого-то последнего ингредиента, который определит, какое из этих чувств должно выйти на первое место.

Нежелание видеть его сегодня вечером… она, кажется, решила избегать его как способ справиться с теми отношениями, которые были слишком неудобными, болезненными или запутанными, не так ли? Эта мысль настолько разозлила ее на себя и свою слабость, что сон казался чем-то невозможным. Избегая мистера Ратлиджа, она лишь оттягивала момент, когда ей придется встретиться с ним лицом к лицу и как следует поблагодарить за то, что он благополучно доставил ее домой, как бы неловко она себя ни чувствовала.

Ее желание увидеть его смущало, смешиваясь с унижением из-за того, что он обманул ее. Она не могла определить правду. Неужели он обманул ее, притворился другом, чтобы манипулировать? Но тогда зачем обращаться с ней так заботливо в трудную минуту? И разве не было бы во многих отношениях хуже, если бы он действительно был ее другом и злоупотребил этой дружбой, чтобы воспользоваться ее талантом? В любом случае, ее нелепое чувство любви к нему было… нелепым, вот и все. Глупо заботиться о ком-то, кто не заботится о тебе; глупо заботиться о ком-то, кому ты не можешь доверять.

Она лежала без сна, пока не пришла Битон, чтобы переодеть ее в зелёную шёлковую сорочку и накинуть поверх неё платье цвета слоновой кости, уложить волосы и приколоть зелёный атласный тюрбан поверх каштановых кудрей, помочь выбрать ожерелье и пару туфель и отправить вниз, к Сесси и Льюису. Сесси, как всегда, сияла; Льюис выглядел спокойным и почти болезненно красивым. София улыбалась и периодически вставляла свои комментарии в болтовню Сесси по дороге к городскому дому Гейтса на Гросвенор-Стрит, но чувствовала себя отстранённой, как будто всё это происходило с кем-то другим, пока Сесси не сказала:

— Я заверила мистера Ратлиджа, что ты будешь там. Он был обеспокоен тем, что видение могло нанести тебе серьёзный ущерб, но я сказала ему, что это не так.

— Спасибо, — не имея лучшего ответа, пробормотала София.

— Я действительно очень благодарна ему за помощь, — продолжила Сесси. — Я удивлена, что он не позвонил на следующий день, чтобы справиться о твоём здоровье, но я полагаю, что он очень занятой человек.

— Да, — ответила София. — И я уверена, что он верит в способности доктора Гарланда.

— Разумеется, это так. Может быть, нам стоит устроить званый обед, пригласить его, чтобы сказать спасибо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты считаешь это разумным, учитывая твое здоровье?

— Я чувствую себя хорошо… Хорошо, я знаю, что нет никакой гарантии, что утром я буду чувствовать себя нормально. Тем не менее, я хочу сделать что-то, чтобы выразить нашу благодарность.

— Я уверена, что он уже знает об этом. Он… он очень щедр. — София покраснела, сама не зная почему. Похвала мистеру Ратлиджу заставила ее почувствовать себя так неловко, словно ему снова пришлось уносить ее из дома, наполненного сборищем друзей хозяйки.

— Если ты так думаешь, — неуверенно согласилась Сесси. Карета остановилась, и они вышли, чтобы их встретили в городском доме Гейтса.

Он был одним из самых больших на Гросвенор-стрит и самым элегантным, благодаря изысканному вкусу Элеоноры Гейтс, что делало ее одной из главных хозяек Лондона. Зеркальные стены маленькой прихожей отбрасывали отражения, как у Олмака в миниатюре, и не давали комнате показаться тесной. София прошла в просторную гостиную слева, где все ковры были убраны, а стулья отодвинуты к застекленным шкафам, чтобы оставить достаточно места для танцев. Хрустальная люстра Элеоноры Гейтс, сделанная по образцу знаменитых люстр актовых залом Бата, излучала теплый золотистый свет, мерцающий по всей комнате. В камине горели поленья, наполняя теплом всю комнату.

— Миссис Уэстлейк! — воскликнула женщина, с которой София уже несколько раз встречалась в компании, а затем комната наполнилась людьми, выкрикивающими приветствия и дружеские вопросы, пока София хотела где-нибудь спрятаться. Они были полны решимости показать ей, что ее ценят, и что никто не думает о ней хуже из-за минутной слабости, и это заставляло ее чувствовать себя более неловко, чем если бы они ничего не говорили. Но она улыбнулась и твердо сказала себе, что сможет хорошо провести время. Через полчаса, когда внимание гостей переключилось на более интересные вещи, она обнаружила, что у нее получалось! Как же сильно эта встреча отличается от встречи в поместье герцогини Ленширской! Она не видела мистера Ратлиджа, не видела никого, чьё присутствие могло бы помешать ей наслаждаться вечером, и напряжение, которое она почувствовала, войдя в дом, начало ослабевать.

— Спасибо, что пришли, я так рада, что вы мои гости! — разглагольствовала Элеонора Гейтс. София отвлеклась от интересного разговора о том, как премьер-министр мог бы решить Римско-католический вопрос, и посмотрела в сторону Элеоноры, но вместо этого обнаружила, что смотрит прямо на мистера Ратлиджа. Его темные глаза были устремлены на нее, выражение его лица было непроницаемым, и она покраснела, но не смогла отвести взгляд.

О чем он думал, глядя на нее? Конечно, не о том, что она проявила слабость и беспомощность, — он был джентльменом. Но он знал, что София никогда не согласится работать с ним, и он, вероятно, думал, что она ненавидит его… Но София не ненавидела его. Да, конечно, она была зла на него, только ей было трудно удержать этот гнев…

— … так давайте начнём! — закончила свою речь Элеонора, и София мгновенно очнулась от оцепенения. О чем она говорила? Что-то по поводу шляпы… О нет, она принесла старую шляпу со смятыми полями, которую никто в здравом смысле не стал бы надевать, вот почему она использовала ее только для того, чтобы хранить бумажки для игр. Это были шарады? Она никак не могла вспомнить. Дафна прошмыгнула мимо нее, сжимая листочек в руке.

— Разве это не забавно? — веселясь, спросила она и снова исчезла, прежде чем София успела ее остановить.

Толпа подтолкнула ее к тому месту, где стояла Элеонора, и она, сунув руку в шляпу, вытащила сложенную бумажку.

«Сейчас играют только женщины», — поняла она и развернула листок, чтобы прочесть написанное на нем изящным почерком «лорд Чамли». Ее удивило, что Элеонора пригласила его, и еще больше удивило, что он принял приглашение. Он не был плохим человеком, но предпочитал азартные игры танцам, выпивку хорошей беседе, и вряд ли он найдет здесь что-то подобное.