Ставка на бандитов - Виктор Доренко

Легкий летний ветерок трепал приземистые деревья, вяло теребил молодую траву. Косые лучи заходящего солнца уже золотили верхушки высоких корабельных сосен, окрасив перистые облака в красно-багряный цвет. Птицы затянули свою вечернюю песню.

Монах откинулся на спинку плетеного кресла, стоящего посреди двора, и любовался закатом. К нему приблизился один из телохранителей.

Это был подвижный, сухой, но очень жилистый мужчина среднего роста, лет тридцати двух, с вечно улыбающимся лицом и походкой сытого тигра. Любую свободную минуту он тренировался, очерчивая в воздухе непонятные геометрические фигуры руками и ногами.

Вот и сейчас, обращаясь к Монаху, он вертел ладонями, как будто дирижировал оркестром.

— Валера, может, в нардишки срежемся?

— Не хочется что-то, Брюс, — лениво отозвался пахан.

— А что тогда?

— Вот искупаться сходить — это пожалуйста.

— Пойдем искупаемся, — согласно отозвался вечно улыбающийся мужчина, — водичка, кстати, в реке — как парное молоко.

— А тебе что, и в молоке доводилось поплавать? — усмехнулся Фомин.

— Так говорится, — отозвался Брюс, — народная поговорка.

Монах приподнялся, направляясь к воротам, и на ходу пробормотал:

— Ну, если народная, тоды ой!

Как только авторитет с телохранителем покинули пределы дачи, за их спинами заскользили две тени, держащиеся на почтительном расстоянии.

— Слушай, Дима, — произнес Фомин, оглядываясь назад, — никак не могу привыкнуть к тому, что меня постоянно пасут. Как будто мусорской надзор.

— Почему мусорской? — спокойно отозвался собеседник по кличке Брюс. — Это твоя личная охрана. Кстати, от мусоров они тоже отобьются, если понадобится. Им до фени, кого глушить, главное, чтобы тебя никто не беспокоил.

— Ну шли бы тогда рядом, что ли? — недовольно произнес Монах.

— Нет. Сзади обзор лучше, да и ты их не станешь разговорами отрывать от дела, — спокойно улыбнулся телохранитель.

— А что — очень отвлекаю? — удивился Фомин.

— Всякое бывает.

Какое-то время они шли молча, слушая, как заливается соловей да хрустит под ногами осыпавшаяся хвоя. Затем Фомин произнес:

— Ну хорошо, допустим, от прямого наезда они меня уберегут, а снайпер если? — И, не дождавшись ответа, продолжил: — Тогда вилы. Тушите свет, сливайте воду, так?

Брюс только высокомерно ухмыльнулся, а вслух произнес:

— Пахан, да ты меня вообще за лопуха держишь. Я же не фуцин драный, тоже котелок на плечах имею, а не только граблями размахивать могу. Ты видел, что нас было десять человек? — Говорящий вопросительно уставился на авторитета.

Тот, в свою очередь, утвердительно кивнул головой.

— Ну да…

А собеседник продолжил:

— Я с тобой, — Брюс начал загибать пальцы, перечисляя всех охранников, — двое сзади идут, еще двое остались на даче, еще два пацана уехали с твоими девчонками — итого получается семь. А где еще трое? — И он гордо пояснил: — Вот как раз эти трое и дежурят по очереди в гнездах.

— Что еще за гнезда такие, — удивился Монах, — на дерево, что ли, забрались?

— Правильно, — улыбнулся телохранитель, — не в бровь, а в глаз попал. Мы когда приехали, первым делом осмотрелись. В первую очередь я поставил себя на место снайпера, откуда лучше всего произвести выстрел? Оказалось, таких мест не так уж и много: во-первых, пара очень высоких сосен, во-вторых, два соседских чердака, а в-третьих, просто из стоящего или движущегося автомобиля. Исходя из всего этого, мы и оборудовали гнездо. В нем по очереди сидят наши снайпера, сменяясь через каждые два часа, причем каждый из них мастер спорта по стрельбе. Я их нашел в ЦСКА, когда там тренировался.

— Ну ты и профессор, — восхищенно заметил Фомин, — все предусмотрел.

Брюс тяжело вздохнул, и впервые за весь вечер улыбка сползла с его лица.

— Всего предусмотреть нельзя, к сожалению, — констатировал он прискорбный факт, — потому как у киллера всегда найдется больше возможностей, чем у телохранителя, пусть даже самого тренированного и опытного. Между прочим, на основании проведенных исследований, даже охрана президента любой страны гарантирует только тридцать процентов безопасности, не более того. Что же говорить о нас, мне даже людей не хватает. Я уж молчу про техническое оснащение. Да и пацаны, которых я подобрал вместе с Удавкой, работают прежде всего не из-за денег, а потому, что они фанаты своего дела. Если кто-то из них заикнется, что ему не хватает «лавья», я того сразу выгоню.

— Но не забывай, — вставил авторитет, — люди, которые не могут прокормить свою семью, обязательно начнут искать выход из положения. Кто-то может предложить и больше?

Брюс открыто посмотрел в глаза Фомину и честно сказал:

— Конечно же, может. Само собой… Жизнь — аукцион. Всегда найдется человек, готовый заплатить больше или просто пообещать…

— И что?

— Поэтому я строю взаимоотношения только на человеческой порядочности, а не на голой выгоде. Ты ведь тоже, нуждаясь в деньгах, не станешь получать с откровенного пидара или сутенера? Правильно?

— Еще бы, — ответил Монах, — мне проще пойти украсть, чем опускаться до состояния такой блевотины. Но я живу по понятиям, как понимаешь, а по каким законам существуют твои пацаны?

— У них тоже есть свои понятия, — резонно заметил Брюс, — кстати сказать, их все больше начинает сносить в блатной крен, хотя никто из них не сидел. Твое влияние, — рассмеялся телохранитель.

Фомин тоже весело улыбнулся, а потом как бы вскользь заметил:

— Это неплохо, если только весь их интерес построен не на мальчишеском азарте да на блатной романтике. Скажу прямо, — Монах уставился своим тяжелым взглядом в глаза собеседника, — мне было бы спокойней, если бы рядом находились не просто голимые профессионалы, а настоящие блатюки. Потому что, по моему глубокому убеждению, только единые духом люди готовы разделить между собой все — и радость, и горе. Больше того, если бы вы с Удавкой не топтали в свое время зону и не берляли балагас из общего корыта, не зюкали бы на балдоху в решку — я бы лучше сам взял в руки «волыну», чем доверять чуждым мне людям.

— Спасибо, пахан, — в сердцах произнес Брюс.

Они уже вышли к реке. На ходу скидывая с себя одежду, авторитет вошел в теплую воду, постоял с секунду, привыкая к температуре, а затем нырнул, разбрасывая вокруг мириады брызг.

Телохранитель последовал за ним, рассекая мощными гребками зеркальную гладь водоема. Вместе они переплыли реку туда и обратно, благо в этом месте она была неширокой.

Вернувшись на берег, Монах лениво растянулся на пустынном пляже, уткнувшись лицом в теплый песок и раскинув руки. Нежное закатное солнце уже не грело спину, а лишь лениво рассеивало по земле ровный мягкий свет, пробиваясь сквозь рваные розовые облака. Однако ласковый ветерок еще хранил в себе остатки полуденного зноя, приятно овевая лежащую на берегу фигуру.

— Дима, — позвал Фомин стоящего рядом охранника, — скажи, а девчонки скоро приедут?

— Должны уже прибыть, — отозвался Брюс, посмотрев на часы, — пацаны звонили час назад, сказали, что выезжают. Но знаешь, какие в это время пробки, небось застряли где-нибудь.

— Вполне возможно, — в голосе Монаха послышалось волнение.

Уловив в тоне Фомина беспокойство, Дима поспешил заверить пахана:

— Да ты не волнуйся, Валера, все будет хорошо. Пацаны там надежные и не дадут девушек в обиду.

Авторитет рассмеялся:

— Да я просто соскучился за день, вот и спрашиваю.

— Оно-то и понятно… — кивнул Брюс. — Я бы тоже соскучился…

Поднимаясь на ноги, Монах, низко склонив голову, принялся стряхивать с татуированного живота налипшие песчинки.

Бросив мимолетный взгляд на собеседника, он произнес:

— Ладно, пора возвращаться, а то скоро совсем стемнеет.

Подхватив одежду, Фомин с Брюсом неторопливо побрели в сторону дачи, медленно растворяясь в наступающих сумерках. Безмолвными тенями за ними неотступно следовали личные телохранители, прощупывая окрестности профессиональными взглядами.

С запада неумолимо приближалась ночь, чернильным пятном обволакивая вечернее небо…

ГЛАВА 15

Белоснежный красавец «форд-скорпио» на огромной скорости пересек Кольцевую автодорогу и въехал на Рублевское шоссе.

В салоне автомобиля сидели четверо: передние сиденья занимали двое угрюмого вида молодых людей, беспрестанно вертевших своими коротко стриженными затылками; сзади, откинувшись на мягкую спинку, устроились сестры-близнецы, наслаждавшиеся громкой музыкой и прохладой работающего кондиционера.

Неожиданно музыка оборвалась — парень, сидевший за баранкой, выключил магнитофон и обратился к товарищу:

— Менты, что ли, впереди? Я их здесь раньше никогда не видел.