Будешь моей, детка (СИ) - Градцева Анастасия

Я молчу, но кулаки сжимаю так, что костяшки пальцев белеют.

Может, если бы еще и Влад подтвердил, было бы проще, но Влад сильно попросил его вообще никак не светить. Спортивная карьера не любит приводов в полицию. Ни в каком качестве. А если еще тот нажалуется, что мы его били… Пиздец тогда Багрову — восходящей звезде хоккея.

— Есть еще показания остальной банды, — тем временем рассуждает майор, беззастенчиво стреляя у меня еще одну сигарету. — Но пацан всегда может сказать, что они его просто запугали. Короче, я о чем тут талдычу. Если с ним еще хороший адвокат поработает, может вообще без срока обойдется.

— Сука, — не сдерживаюсь я. И бессильно пинаю урну.

Ну почему?! Почему ему опять ничего не будет?

— Да потише, что ж ты нервный-то такой, — вздыхает майор. — От того, что ты психуешь и казенное имущество нам доламываешь, ничего ж не изменится. Понятно, что пацан — гнида редкостная, но есть же и другие варианты его изоляции от людей. Кроме мест лишения свободы.

— В смысле? — не догоняю я.

После бессонной ночи мозги у меня, конечно, работают так себе.

— Крайний Север, — буднично говорит майор Коваль. — Город Билибино, Чукотский автономный округ. Требуется помощник электромонтажника. Деньги нормальные платят, пусть он с них свой долг понемногу и выплачивает. Связи там толком нет, кругом снега и олени. Так что хуй ему, а не онлайн-казино. Плюс у меня ребята там есть знакомые… Присмотрят за этим кадром, если что.

— Крайний Север, — задумчиво тяну я. — Хорошо звучит.

Чем дальше эта паскуда будет от Оли, тем лучше.

— Вот и я думаю, что хорошо, — усмехается майор, очень довольный собой.

— А какая ему мотивация ехать?

— Шкуру свою спасать, — пожимает тот плечами. — Он ведь по факту ребят этих сдал, такое не прощают. Да и деньги им остался должен. Так что я бы на его месте прямо из отделения ехал в это самое Билибино.

— А он сообразит? — с сомнением спрашиваю я.

Олин брат мне особо умным не показался. Походу, все мозги в их семье детке достались.

— Не сообразит он сам, родители его поймут, — отвечает майор. —  Они уже приходили с раннего утра и спрашивали, почему мы их сыночку держим в заточении. Объясню им популярно весь расклад, они первые побегут билеты на самолет брать.

— Спасибо вам, — искренне говорю я. — За помощь и за человеческое отношение. Что я могу для вас сделать?

— Ничего, — хмыкает тот. — Игорю Валентиновичу своему привет передай от меня. Этого хватит.

— Ладно, — немного растерянно киваю я.

Майор Коваль улыбается мне приятной, но усталой улыбкой.

— А ты молодец, — неожиданно добавляет он и идет обратно в отделение.

Я курю еще одну и иду к машине.

Сейчас надо заехать за новым мобильником и сим-картой для детки, а потом уже двигать к ней в больницу.

Ничего вроде не должно было случиться за время моего отсутствия, тем более там рыжая обещала приехать с утра и поразвлекать Олю, чтобы ей совсем грустно не было.

Когда захожу в палату, сначала кажется, что детка спит. Глаза закрыты, от длинных ресниц тени на щеке, лицо бледное, спокойное, волосы пушистым облаком по подушке…

Но едва делаю шаг, как Оля испуганно распахивает глаза, и мы сталкиваемся взглядами.

— Тимур, — выдыхает она горячечно. — Ты пришел…

А я вдруг понимаю, что вчера, когда мы ругались, надо было не слова ее слушать, а в глаза вот так вот ей посмотреть. И сразу все понятно стало бы.

Как сейчас.

— Я же сказал, что никуда теперь не уйду, — серьезно говорю я, сажусь к ней на кровать и обнимаю.

А в груди перехватывает при мысли о том, что могло бы произойти с ней, если бы я вчера не успел. Если бы мы не успели…

— Но ты же утром ушел, — возражает она, уткнувшись мне в плечо. Такая нежная, теплая, ласковая. Такая моя.

Касаюсь губами ее светлой макушки и дышу ею. Даже сквозь резкий запах больницы детка все равно пахнет собой — свежей медовой прохладой.

— Я по делам ушел. Надо было. А теперь я тут, с тобой, — уверенно говорю ей. — Я тебе телефон, кстати, новый принес.

— Зачем? — вдруг смущается она. — Можно же было просто сим-карту восстановить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет уж, у тебя будет нормальный телефон, — не могу удержаться и провожу ладонями по спине, чувствуя, какая она горячая там, под этой странной больничной одеждой. — Возражения не принимаются.

— Спасибо, — тихо шепчет она.

И нам обоим понятно, что это «спасибо» вовсе не за телефон.

Я вдруг от этого начинаю неловко себя чувствовать и тут же перевожу тему.

— А что со старым мобильником случилось? Пароль не смогли подобрать?

— Нет, я сама его заблокировала, когда они принесли телефон, чтобы я тебе позвонила, — легко признается она.

Я охуеваю.

— Зачем?

— Чтобы они не смогли до тебя добраться.

Что?! Что, блядь?!

— Оль… — я стараюсь как-то подобрать слова, чтобы ее ненароком не обидеть. Поэтому «ты дура?!» отметаю сразу. Но более мягких выражений не находится. — Ты…ты нахер так сделала? Детка, да пусть бы добрались до меня! Похрен. Главное, чтобы с тобой было все в порядке! Понимаешь?

— Я не хотела, чтобы у тебя были проблемы, — говорит мне она упрямо.

— Оль, да какие нахрен проблемы? Разве это важно? Пойми, я бы сдох, если бы с тобой что-то случилось. Так что с этого момента — чтоб была рядом со мной. Всегда.

— Всегда?

— Именно.

— А если ты… женишься?

— На ком, блядь, я должен жениться? — удивляюсь я искренне.

— На ком-нибудь…

— Нахрена мне жениться на ком-нибудь, если я люблю тебя?

Голубые глаза распахиваются так широко, что шире уже просто некуда. И в них невероятное счастье, неверие, восторг и еще что-то такое, от чего мне начинают быть тесными джинсы.

— Правда? — говорит она растерянно.

— Ну да. А есть сомнения? Оль, ты как будто первый раз это слышишь.

— Первый.

— Я ведь тебе уже говорил.

Говорил. Точно говорил ей, перед тем, как психанула и ушла.

— Не говорил.

Хм, ну может какими-то другими словами… Ну какая нафиг разница, а?

— Ладно, — соглашаюсь я. — Может, не говорил. Зато сейчас говорю.

Она обнимает меня порывисто.

— Я тоже тебя люблю!

Киваю. Это давно было понятно. И моему члену тоже все понятно, потому что он будто становится еще больше, молния джинсов в него впивается так, что больно, а Оля наконец замечает то, куда ушли все мои мысли.

— Ого, — у нее соблазнительно округляется ротик.

— Как думаешь, можно трахаться в больнице? — шепотом спрашиваю ее, пытаясь запустить руку под ее больничную рубашку.

— Нет! — а сама уже дышит горячо и губы облизывает. — Тут же люди везде!

— А мы дверь закроем, — предлагаю я, проводя губами по нежной шее.

— Тимур!

— Да, детка?

И тут дверь распахивается, и на пороге с грозным видом вырастает медсестра. У нее такое лицо, что мы не удерживаемся и начинаем хохотать.

Так под наш дружный ржач меня и выдворяют с позором из Олиной палаты.

Но я не теряюсь и иду прямиком к завотделением, потому что если ничего серьезного у детки нет, я бы забрал ее домой под контроль нашего семейного врача. Хоть прямо сейчас, если разрешат.

Потому что я до сих пор не справился с тем, что было. Внутри меня до сих пор живет ледяной ужас, и лекарство от этого только одно — чтобы детка была рядом.

Я, наверное, тиран, но я знаю, что физически не смогу никуда ее отпустить в ближайшее время. Надеюсь, она это понимает.

Глава 27. Поехали?

Оля

Стажировка в американском вузе…

Мой шанс получить бесплатное образование в Штатах и остаться там навсегда. Практически воплощенная мечта!

Вот только после того, что произошло, я уже не могу так ее воспринимать, потому что ни одна мечта на свете не стоит того, чтобы оставить Тимура.

Может, если бы мы были вместе уже какое-то время, хотя бы год или два, тогда я смогла бы пережить такую долгую разлуку. Но точно не сейчас. Я не смогу. Даже на месяц не смогу, а уж тем более на целый семестр. Сейчас, когда между нами все так остро и горячо, это кажется чем-то невозможным.