Исповедь демонолога - Мария Николаевна Сакрытина

меня:

– И правильно: нечего тебе отдавать. Ты-то на него печать не поставила. Что, напела ему про свободу? Прекрасное будущее? Это ты умеешь. – Он поймал мой взгляд. – Что ж, демонолог, я отдам тебе твоего друга, как только ты поклянешься мне в верности.

Я посмотрел на Рая.

– Могу рассказать, что я с ним сделаю, если ты откажешься, – почти дружелюбно предложил Повелитель. – Если коротко, ничего хорошего. Не убью, конечно, зачем? Во всяком случае, не сразу. Куколка тебе еще не объясняла, как полезно не сразу убивать пленников, а забирать у них… скажем, кровь? Не всю, можно по капле. Кровь – составляющая многих пентаклей…

– Как клясться? – Я сам не узнал свой голос – такой он был слабый. Меньше всего мне хотелось приносить ему клятву, последствия которой к тому же не были мне ясны. Но не мог же я допустить, чтобы мой друг погиб из-за меня! Мне была дорога каждая минута.

– Да просто, – еще шире улыбнулся Повелитель. – На крови, конечно. Берешь свой кинжал, рассекаешь ладонь, потом…

– Никто никому клясться не будет, – перебила Шериада. В ее руках снова мелькнули клинки.

Руадан поднял брови:

– А как же свобода воли?

– Я лучше убью его, но тебе не отдам.

Лично я сразу ей поверил. И больше всего мне было жаль Рая: если я сейчас умру… С мамой и Тиной, кажется, все будет в порядке. А он так и останется у этого психопата. Кем? Живой куклой?

Повелитель тем временем посмотрел влево – и фигурки взлетели с шахматного столика у стеллажа. Одна – черная королева – проплыла в руки Руадана. Я впервые заметил, как огромны его когти. И украшены алмазной пылью.

– Как насчет игры, милая?

Шериада тоже наблюдала за фигуркой.

– Люди – не игрушки, демон.

– Неужели? Все вокруг – игрушки, драгоценная. Кроме нас с тобой. Ты забыла, чему я тебя учил? Но я имел в виду не шахматную партию. Хорошо, что ты не поставила печать на этого красавчика. Между прочим, где ты находишь блондинов в таком количестве?.. Итак, будем считать, я заразился твоей идеей свободы. И мне нравится, что ты собираешься его учить. Обученный демонолог лучше… вот этого, – бросил он, махнув рукой в мою сторону. – Учи его, и я буду делать то же самое. А потом посмотрим, кого он выберет. Свобода, куколка. Твоя хваленая свобода. Ты согласна?

Принцесса посмотрела на меня. И кивнула:

– Согласна.

– Вот и прекрасно. – Демон улыбнулся, обнажив острые клыки. – Поцелуй, моя куколка?

– Сними печать.

– Не-е-ет, дорогая. – Он провел когтем по своему запястью. – Сначала закрепим пари.

Стоило принцессе рассечь руку, как из раны вырвалось пламя. То же случилось и с Руаданом. Я смотрел, как они скрепляют договор рукопожатием.

Потом Повелитель поцеловал Рая в лоб – клеймо сразу же исчезло – и с деланым сожалением вздохнул:

– Печально, симпатичный мальчик. Ладно, другого найду. Своего слугу не одолжишь, а, демонолог?

Сердце екнуло, и я оглянулся на дверь, где замер Ори.

Повелитель рассмеялся:

– Ну, нет так нет.

Под его ногами засиял рисунок из звезд и треугольников. Запахло жженым паркетом и шерстью – сгорел коврик у входа. Сверкнуло – и стекла вылетели совершенно из всех окон в библиотеке. А демон исчез.

– Мерзавец, – выдохнула Шериада под вой ветра. – Еще и портал в моем доме открыл.

А я бросился к покачнувшемуся Раю. В мои руки он рухнул уже без сознания. Мгновение спустя над ним склонилась и Шериада.

– Неси его в свою спальню, я скоро приду, – бросила она.

– Лучше врача, – заикнулся было я.

– Я – врач! – рявкнула принцесса. Но тут же опустила взгляд. – Извини. Уноси его, я все сделаю. Давай.

Рай уже казался мертвым: белый как полотно, холодный, похожий на восковую статую, он даже не дышал. Я с трудом донес его до своей спальни, уложил на кровать и опустился рядом на колени, комкая в руках покрывало. Горло сжималось, щеки были мокрые от слез, а в груди разрасталась засасывающая пустота.

– Расслабься, он жив, – бросила Шериада. – Ори, пришли мне дворецкого с экономкой.

– Он сделает то же и с моей семьей? – прошептал я.

Принцесса проводила Ори взглядом и покачала головой:

– Ты осушил себя, чтобы дать им защиту. Умно. И я сделала бы то же. Элвин, прости, мне в голову не пришло, что этот мальчик для тебя так важен.

Она прошла к кровати, сняла перчатки и склонилась над Раймондом.

– Он – мой друг, – вырвалось у меня.

Это правда, Рай был единственным светлым пятном в моей жизни спутника. Я никогда не был общительным, и к тому же на друзей нужно время. Я тратил его на отличную учебу в школе, работу на фабрике и подготовку к колледжу. Друзей у меня не было, зато амбиций хватало. Пословицы говорят, что упорным трудом можно достичь невозможного – и я смог. Тем больнее оказалось падать.

С Раем мы жили бок о бок всего год, за который я более-менее смирился со своим положением. Я по семье уже не скучал так сильно, как по нему, когда мне пришлось переехать в это поместье.

– Друг – это хорошо, – кивнула принцесса. – Друг и семья, Элвин, в нашем положении – это роскошь. Не только Повелители будут тебя ими шантажировать.

Я закрыл глаза: видеть Рая таким неподвижным было больно.

– Что, если я не хочу, госпожа? Не хочу ввязываться в это, не хочу быть волшебником. Что тогда?

Принцесса рассмеялась, и я открыл глаза. Она держала руку над грудью Рая, и ее ладонь мягко светилась золотом.

– Ты не можешь не быть волшебником, Элвин. Ты таким родился. Учись с этим жить.

– Я не хочу…

Она грустно улыбнулась:

– Я тоже. Думаешь, я от хорошей жизни вешаю врагов на ворота? Я – целительница, боль другого – моя боль. Но у меня есть сын и старший брат. И друзья. Мне не нужен предсказатель, чтобы знать, что с ними сделают, если я буду слабой.

Сын и брат? Впрочем, тогда семья Шериады меня мало заботила, в отличие от собственной судьбы.

– Но Повелительница… она не поможет?

– Никто не поможет. Слабый маг – мертвый маг. Запомни. – Она снова улыбнулась, на этот раз спокойнее. – Считай, мы легко отделались. У тебя есть еще кто-нибудь близкий, кого Руадан может использовать, чтобы тобой управлять? Я, конечно, закрою для него этот мир… Снова. Но он хуже тараканов, которые где угодно заводятся.

Я покачал головой:

– Нет, госпожа. Больше никого.

– Хорошо.

Рай со вздохом повернулся на бок и, не просыпаясь, прицельно кинул