Вредина для мажора - Алекс Коваль

в трубку, — ну и плюшевую подставу ты мне устроил!

На том конце провода слышится волнующий смех и задорное:

— Позвони, как освободишься, мелкая.

У-у-ух, хитрец! Я обязательно перезвоню. Еще как перезвоню! И такое “спасибо” скажу, что мало ему не покажется.

Неделя пролетает без особых происшествий.

В универе все увеличивают нагрузки, Илью я так и не увидела ни разу за эти дни, а от допроса папы после пришедшего мне “плюшевого букета” мне удалось отвертеться. И да, не без помощи мамы.

В общем, все было нудно, буднично и… без Сима, по которому я успела просто ужасно соскучиться и который отзванивается по нескольку раз за день, едва ли не контролируя каждый мой шаг.

Это, кстати говоря, немного раздражало. Его гиперопека.

В какой-то момент мы даже впервые поругались, когда разговор зашел о вечеринке, посвященной первокурсникам, которая состоится в эту пятницу. Я тогда доверчиво озвучила, что мы с Риткой подумываем сходить и развлечься, а Макс вспылил. Парень был зол и обещал, что если я выкину такую глупость и поеду в этот притон “разврата”, то он самолично посадит меня под домашний арест на ближайшие пять лет универа!

Я обиделась.

Нет, ну правда, он вообще за кого меня держит? Неужели я настолько тупа, глуха и слепа, что не могу себя контролировать? Тем более, пить я не собираюсь — не умею и не люблю, а вместе со мной будет подруга и одногруппники, которые, в крайнем случае, в стороне не останутся. Да и я, в конце концов, имею право развлечься и отпраздновать такое событие, как поступление в универ или нет? Вообще-то оно, как правило, бывает раз в жизни!

В общем, разговор в среду вечером не задался, и я просто бросила трубку. Почти час упорно игнорировала всякие попытки Макса мне дозвониться снова, с упрямством барана скидывая, пока в комнату не заглянула мама и не протянула мне свой телефон с кривоватой улыбочкой и словами:

— Летта, лучше возьми трубку, малышка, — посмеялась ма.

Я только сильнее надулась и сбросила и на ее телефоне вызов Стельмаха, приняв волевое решение — отправиться в клуб и как надо повеселиться! И пусть он хоть запсихуется потом, но я не его собственность! И не куколка, которую можно посадить дома и, когда надо, дергать за ниточки.

Фигушки, Стельмах!

В тот вечер мы так и не помирились.

Но зато просветление в наших “отношениях” наступило в четверг, во время лекции по психологии.

Мы с Риткой усердно строчили конспекты, когда в аудиторию заглянул какой-то парень с поистине шикарным огромным букетом “пушистых” и душистых пионов. Удивленно переведя взгляд от тетрадей на дверь, когда вокруг повисла тишина и стихло шуршание ручек по бумаге, я узнала в этом темноволосом красавчике одногруппника Сима. Интересно, что это он тут забыл?

По рядам среди девчонок побежал шепоток, и даже послышались мечтательные вздохи, когда тишину в зале разрезал острый ехидный голос преподавателя:

— Ермолов? — удивленно воззрилась на парня, шарящего глазами по огромной аудитории, Элла Викторовна. — Позвольте полюбопытствовать, что вы здесь забыли? Вы заблудились? Или все настолько плохо, что вас с пятого курса вернули на первый, да еще и со спортивного направления на художественный? — ухмыльнулась женщина, складывая руки на груди.

— А я вам всегда говорил, Эллочка Викторовна, что я парень талантливый и многогранный, а вы не верили, — плутовато подмигнул ей Март, кажется?

— Что поистине талантливо вы умеете делать, так это подхалимничать, Ермолов. Будьте так добры, у…

— Ага, вот она! — перебивает ее старшекурсник, остановив свой взгляд на мне.

Мое сердце споткнулось.

— Кто она? Господин Ермолов, у нас вообще-то занятия, если вы не заметили!

— Всего минутку! Я мигом туда и обратно, многоуважаемая! — вскидывает ладошку парень и с ослепительной улыбкой, не обращая внимания на едва ли не пыхтящую от злости женщину, несется перемахивая через ступеньку… ко мне. Серьезно ко мне? Какого… здесь происходит?

— Вредина, надо полагать? — останавливается около нас с Риткой парень, растягивая улыбку, точь-в-точь как у Чеширкого кота, галантно отвешивая старомодный поклон и водружая свой букет безумно красивых алых пионов прямо на мою тетрадь.

— Эм… — я зависла с большими от удивления глазами и открытым ртом, пялясь на цветы. Тогда как Ритка пялилась на друга Сима, а тот, в свою очередь, озорно сверкал глазами в мою сторону:

— Достопочтенный гад… кхм… друг — Максим Артемович — соизволил нанять меня в качестве курьера и очень просил передать внеземной красоты Виолетте Максимовне Гаевской эти несомненно меркнущие рядом с вашей красотой цветы.

Вздохи, охи и смешки в аудитории стали активнее и громче. А я буквально ощущала, как пылают мои щеки! Алее этих алых пионов и краснее самого красного цвета. И даже не знаю, что в этот момент мне хотелось больше: прибить Макса или расцеловать. Стельмах, оказывается, тот еще романтика и… показушник.

Ну, Сим! Ну… га-а-ад!

— Это… — я лихорадочно пыталась подобрать хоть слово, но резко растеряла весь словарный запас и просто подняла глаза на все еще улыбающегося парня и кивнула, — спасибо.

— Всегда рад! — говорит друг Сима, крутанувшись на пятках, собравшись уходить. Но тут же резко оборачиваясь, будто что-то важное забыл, выдает:

— А наш Стельмах не промах, — подмигивает парень своими пронзительными зелеными глазами, — я поистине ослеплен, Виолетта! Нашему Максу стоит осторожней выбирать посыльных, а то я ведь могу и увести такой бриллиант у него из-под носа! — торжественно заканчивает Марат Ермолов, громко, чинно и ладно сдавая всех и вся всей развесившей уши аудитории. Картинно разводя руками и заставляя меня вжаться в стул от смущения и неловкости под прицелом десятка пар глаз одногруппников.

У-у-у! Все, я уверена, женская половина нашей группы фамилию Стельмах мимо ушей не пропустили. И теперь начнется: буря сплетен, ураган домыслов и лавина пересудов за спиной.

Ну… Макс! Ненавижу быть в центре всеобщего внимания, но черт! Не могу не признать, что это ужасно, просто катастрофически сильно приятно! Еще и этот его Марат “огонька” добавил своим эффектным появлением.

Уф!

— Покиньте кабинет, молодой человек! — в повисшей тишине топнула, клацнув каблуком, Элла Викторовна, одаривая и меня недобрым взглядом. Будто это я тут представление устроила и получу за это строжайший выговор.

Ну, нет же! Это вон эти — два брата акробата — резвятся, а я так: милая, скромная и смущенная довольная девушка. Давайте признаем честно, такой широкий жест — это о чем-то да говорит!

— Уже исчез, — ничуть не задетый тоном женщины, парень кивнул и тут же скрылся за закрывшейся дверью.

— Так! — рявкнула