Пятый обруч. Книга первая: Кехо (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Фарух же рассчитывал спуститься с другой стороны. По крутому склону, взобраться по которому обратно не представлялось возможным. Однако, как сказал один мудрец из южных земель — ломать не строить, а спускаться не подниматься. Фарух не помнил, кто произнес подобное. Может быть, даже он сам.

Однако его отряд, за исключением нескольких егерей, выступающих сейчас в роли загонщиков, отправился вслед за своим предводителем. Они скользили по мокрой траве, пришпоривали пятками разъезжающуюся землю, цеплялись на ходу за деревья, встреченные на пути, чтобы не покатиться кубарем. И успешно шли к намеченной цели.

Как и всякая тактика, придуманная Фарухом, пусть и на скорую руку, его замысел явно бы имел успех. Не вмешайся потухшая звезда, под которой ему довелось родиться.

Командующий значительно оторвался от остальных и одним из первых осторожно вышел на покрытый мелкой росой луг, который разрезала речка-змея, сверкая своей серебристой чешуей. Ступил на ровную землю после продолжительного спуска и замер, присев на колено. Потому что на противоположной стороне увидел парочку. Странную парочку. Знакомую парочку.

Эти двое не раз смотрели на него с бумаги, присланной из Конструкта. Отпечатанные на самом станке Гейнслшейфа, представляющим собой громоздкую конструкцию на нижнем этаже Доме Правды. Надо ли говорить, что запускали станок лишь в крайнем, особом случае, когда дело касалось имперской важности?

«Убийца Наместника Шестого предела и его сообщник. Сбежали из Сотрета в Пустошь. Способны попробовать прорваться через одну из застав».

Так говорилось в бумаге. Фарух тогда пришел в невероятное возбуждение — вот он шанс доказать Императору, что его рано списывать со счетов. Проявить себя в полной мере.

Потому командующий западной заставы Третьего Предела расстроился, когда узнал, что преступников поймали и казнили во Втором Пределе. Фарух еще тогда с сомнением отнесся к новости. Если Император разобрался со злодеями, то почему не сняли усиление с застав? С какой стати за прошедшую неделю он встретил уже третьего Изветника на приграничной дороге? К патрулям Воронов, серебряный отблеск наплечников которых порядком надоел, командующий и вовсе привык.

И теперь оказалось, что подозрения Фаруха не так уж и беспочвенны. Потому что парочка, изображенная на присланной бумаге, подбиралась к поваленному дереву. Позади, приближаясь, шумели его люди, даже то частый дождь не мог скрыть от тонкого уха звуки их шагов. Командующий был уверен, что скоро на луг вывалятся его егери. Поэтому следовало торопиться.

Арбалет у Фаруха был крохотный, такой можно быстро зарядить, но вместе с тем он бил удивительно прицельно даже на большом расстоянии. Мастерская работа фалайцев, которые славились изготовлением всего, чем можно было убить или покалечить любое живое существо.

Командующий прицелился быстро, выбрав себе целью крохотного убийцу и, не задумываясь, спустил спусковой крючок. В бумаге говорилось: «живым или мертвым». А если кого-то можно было убить, Фарух не задавал лишних вопросов.

Раздался громкий щелчок и болт проворно устремился к своей цели. Однако в тот самый момент, когда мальчишка-Одаренный должен был упасть с пробитой грудью, перед ним выросла черная волосатая шкура, закрыв собой от выстрела. Тварь повалила преступника, приняв удар на себя, а Фарух лишь досадливо сплюнул. Значит, эти двое уже спелись с оскверненными созданиями?

Позади появились люди командующего, а по правую руку, у самой кромки реки, показались егери. Значит, тварь намного быстрее их. Ну, ничего, она уже ранена. Осталось дело за малым.

Фарух отбросил арбалет в сторону, решительно вытащил меч из ножен и рявкнул грозное: «Арх!». Он первым устремился вперед, не сводя тяжелого взора с преступников. Именно это его и подвело.

На первый взгляд, луг казался ровным, как замерзшая гладь озера в безветренном районе севера. Немногочисленные кочки лишь подчеркивало в целом его идеальность. Однако именно Фаруху «повезло». Его нога провалилась в глубокую яму, выкопанную кротом или какой-нибудь еще мелкой пакостью. Если бы командующий смотрел перед собой, то, возможно, все было бы по-другому. Однако Фарух слишком поздно сообразил, что падает. Да делает это так стремительно, хвала доспехам, от которых даже после получения дара он не смог отказаться, что успевает лишь выставить одну руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подобное решение помогло немного смягчить удар. Впрочем, судьба подкинула новое испытание своему любимчику, подставив под голову Фаруха внушительных размеров камень.

Звуки стихли и реальность обратилась во мглу. Командующему казалось, что он потерял сознание (что, к сожалению, с ним случалось как раз во время битв) всего на какое-то мгновение. Однако пришел в себя Фарух рассматривая верхушки деревьев и морщась от капающего в лицо дождя.

Он двигался. А если быть совсем точным, его тащили на обрубленных еловых ветках, куда-то вверх по склону.

— Стоять! — скомандовал Фарух, приподнимаясь на локтях. — Призрак? Где остальные? Что случилось?

— Остались только мы, господин командующий, — глухим голосом ответил егерь.

— А эти двое…

— Ушли, — сказал Призрак, однако глаза его бегали, точно он не произнес всей правды. Морац Кер будто понял это и спешно заговорил, стараясь заглушить словами создавшееся впечатление, — я должен вам рассказать кое-что, господин. Об этом мальчишке!

Нишир Фарух Гаран Победитель угрюмо слушал говорившего. Об убийстве Наместника, преследовании парочки вместе с Воронами, бойне в Пустоши. Слушал то, что говорил Призрак или только то, что тот хотел сказать. Клял свою судьбу за очередную подлость еще не понимая, сегодня его невезение спасло командующему жизнь.

Глава 20

Все-таки Юти пришлось отдать часть своей одежды Бреселю. То, что девочка сначала приняла за предательство, на деле обернулось доказательством верности бывшего егеря. Бресель не пожалел собственной шкуры (в голове у Юти подобное сравнение звучало довольно забавно) ради спасения жизни Одаренной. Ведь даже учитель не успел среагировать на выпущенный арбалетный болт. А, может, попросту не заметил его.

Происходящее потом, когда Юти смогла подняться на ноги и осмотреть усеянный луг солдатами, которые продолжали появляться, будто грибы после дождя, слилось для девочки в нечто бесформенное, растянувшееся во времени и пространстве. Оно окутало Одаренную, как туман, поднимающийся в сырую погоду от широкой реки. Юти устремилась к нему навстречу, не задумываясь над тем, что ждет ее за плотной пеленой. Без страха и злости. Будто происходящее было чем-то простым, но вместе с тем необходимым. Привычной рутинной работой, которую нужно выполнить.

В тот день копье, отобранное у контрабандиста, вкусило много чужой крови. А когда Юти пришла в себя, учитель вроде даже несколько укоризненно покачал головой, вырезая болт из голой спины бесчувственного Бреселя..

— Если так и дальше пойдет, то тебя будут называть Юти Озаренная. Ты понимаешь, как ты совершаешь подобное?

— Нет, — ответила девочка, пытаясь справиться со слабостью в коленях. — Просто ни о чем не думаю.

— Разве женщины так могут? — усмехнулся Ерикан, держа в окровавленных руках болт. — Бреселю повезло, что он обернулся. Шкура крепкая, пробило неглубоко… Ты видела его?

Юти вздрогнула. Сквозь пелену озарения и десятков чужих лиц, одно, невероятно гордое и красивое, показалось ей знакомым. Девочка все списывала на горячку боя, однако стоило Ерикану задать правильный вопрос, как очертания происходившего стали четче, ярче, реальнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Морац Кер по прозвищу Призрак действительно был там. Среди десятков напавших на них солдат Империи. Случайно ли? Или знал, что именно здесь она должна появиться? Если да, то как? Со времен выхода крови прошло немало времени.

Егерь снял со спины лук, вложил стрелу в тетиву, однако так и не выстрелил. Он замер, стоило Юти легким движением перемахнуть через реку, точно та была скудна в своих водах подобно выгребной канаве в пустом городе, по решительным контратакующим выпадам и смертям товарищей, Призрак рассмотрел ее Озарение. И дрогнул.