Самый дождливый октябрь - Ирина Комарова

– Да. А Валя, на свою беду, слишком шустрой оказалась. Наверное, она не была уверена, кто именно открыл сейф и звонила всем, кого видела – и Кате и Варваре. А как у Вересовой насчет алиби на вечер? Могла ты с ней в квартире Вали встретиться? Ты ее видела, как она, похожа на того человека?

– Алиби нет. Катя утверждает, что после работы вернулась домой, поужинала, посмотрела телевизор и легла спать. А поскольку она живет одна, свидетелей тому, сам понимаешь, нет. Что же до остального… Понимаешь, я еще вчера задумалась, могла ли это быть Катя. Вообще-то, мало похоже: она более хрупкая и роста, вроде бы, не хватает. С другой стороны, ты мне сам говорил, как это можно маскировать. Тем более, в темноте.

– Да, фигурка у нее неплохая, но не бойцовская, – Гошка хмурился, разглядывая Катину фотографию. – Эфирное создание. Не похоже, чтобы она тебя с одного удара вырубить сумела. А почему, ты говоришь, ты еще вчера на эту тему задумалась?

– Так я еще вчера говорила, Гоша, – ласково напомнила я, – у Кати болит левая рука. Сильный ушиб.

– Черт, забыл. Что же это я, старею, что ли? Даже с учетом того, что барышня очень правдоподобно объяснила… Ты говорила, что проверила ее слова?

– Да. Маша мне подтвердила, что так и было. Я сама от Маши еле увернулась, она, действительно, с дверью очень неаккуратно обращается.

– Угу. А то, что зная о такой привычке дизайнера подставиться под дверь и получить законное объяснение ушибу, тебе в голову не пришло?

– Нет, – виновато качнула головой я. – Я просто поверила.

– Но все равно, странно. Мелковата она, чтобы так легко с тобой справиться. Даже с учетом темноты и неожиданности, – Гошка достал мобильник. – У тебя телефон Черниковых далеко?

– Близко, – я выудила из сумочки незаменимый зеленый блокнот и открыла его на странице, с телефонами по делу.

Гошка набрал номер, подождал немного, потом, очень вежливо поздоровался.

– Добрый день, Надежда Николаевна, это Гоша. Извините, что беспокою, но у меня только один, маленький вопрос. Нет, к делу не относится. Это глубоко личное. У меня сестренка младшая есть и у девочки проблемы с осанкой. Мы вот, думаем, не отдать ли ее в художественную гимнастику. Ваша племянница, Катя, она спортом никогда не занималась? Мне, почему-то, кажется, что она именно художественной гимнастикой… ах, вот как? Да, не совсем то, что я ожидал. Но вы правы, стоит подумать. Спасибо большое, за совет. Что? Рита? – он покосился на меня и скорчил непонятную гримасу. – Думаю, она сейчас очень занята, ищет ваши драгоценности. Да, наверное, ей пришло в голову что-то важное. Не сомневайтесь, конечно, вернется. Возможно, мы вместе заедем. Всего хорошего, до встречи!

Закончив разговор, Гошка засмеялся:

– Ты совершенно ошеломила милейшую Надежду Николаевну. Посреди разговора, на полуслове выскочила за дверь и пропала. Теперь она не знает, обижаться ей на тебя или беспокоиться за твой рассудок.

– Чтобы у нее других забот никогда не было, – с чувством пожелала я. – Ты мне скажи, каким таким спортом наша подружка занималась?

– А сама не догадалась? Барышня несколько лет посещала занятия в школе восточных единоборств. Могла бы разобраться, по ее действиям.

– Извини, но набрасывание на противника одеяла, в систему восточных единоборств не входит. Хотя, если вспомнить, как она блокировала мой удар… возможно, ты прав.

– Что значит, возможно? Надежда Николаевна четко сказала, что у племянницы имеется комплект каких-то разноцветных поясов.

– Глупо получилось.

– Глупо было, что ты позволила себя какой-то поганой тряпкой накрыть и не скрутила эту девицу еще два дня назад. Ладно, что теперь говорить!

Гоша снова взялся за телефон. Номер, по которому он звонил на этот раз, подсказывать не пришлось. Напарник быстро и, как обычно, четко, доложил шефу результаты работы.

– Неплохо, – сдержанно похвалил Баринов. – Вы сейчас куда, на Главпочтамт?

– Да, только Стрешнева вызовем. Главпочтамт организация серьезная, там на одних разговорах не прокатит. Чтобы до бандерольки добраться, нужен Володя с ордером.

Поймать Володю нам удалось не сразу. Мы с Гошкой звонили с двух телефонов, по очереди. Повезло, в результате, мне. Ну, скажем так, относительно повезло.

– Ритка, ты мне надоела, – объявил Стрешнев, не утруждая себя формальными приветствиями. – И если ты опять вляпалась в какую-то дурацкую историю, то я этого знать не хочу. У меня своих проблем навалом.

– Никуда я не вляпалась! – я имела полное право обидеться, но не хотелось тратить время. – Мы сидим с Гошкой в машине и уже битый час тебя ловим. Причем как раз для того, чтобы помочь тебе решить одну из твоих проблем.

– Ты с Гошкой? – уточнил Володя. – И трупа рядом нет? Точно?

Гоша отобрал у меня телефон:

– Стрешнев, ты не поверишь, но у нас тоже работы хватает. Так что, не нарывайся. А то мы с Риткой обидимся и не скажем тебе, кто убил Лобушеву.

– А кто? – Володя моментально перестал ерничать. – Доказательства есть? Свидетели? Или только косвенные улики?

– Тебе все по телефону изложить? – язвительно осведомился Гоша.

– Ладно, я сейчас подъеду. Вы где?

– У Главпочтамта стоим.

– Нашли место! Там и припарковаться негде!

– Володька! – Гоша начал терять терпение. – Если ты немедленно не закончишь болтовню и не поедешь к нам…

– Я уже в машине, так что, экономь нервы. Через десять минут буду.

Десяти минут ему не хватило, потребовалось почти двадцать, но, наконец, Стрешнев открыл дверцу нашей машины и плюхнулся на заднее сиденье.

– Ну, что у вас?

Гошка снова сделал доклад, менее подробный, чем для Баринова, но такой же четкий. Володя слушал молча, потом задал несколько уточняющих вопросов. Внимательно рассмотрел фотографию Кати, ксерокопию квитанции об отправке бандероли. Подумал немного и взялся за телефон.

– Миша? Семушкин на месте? Хорошо. Пусть берет Сережу и отправляется в фирму «Игрушечная страна», по адресу… – он щелкнул пальцами, и я быстро подала ему визитку Черникова. – Ага, спасибо. Значит, Московская, двенадцать. Пусть соберут всех сотрудников вместе и начнут с ними коллективную беседу. И никого не выпускать. А младшему бухгалтеру, Вересовой Екатерине Анатольевне, особое внимание. Судя по всему это она убила Лобушеву. Да, ту самую, в чьей квартире мы Рощину нашли. Так что, этой даме – особое внимание. Пусть смотрят, чтобы она там не начудила. А я подъеду, тогда уже обвинение предъявим. Нет, если начнет бузить, пусть задерживают. А сам, быстро получи ордер на выемку почтовой корреспонденции этой самой Вересовой и, мухой ко мне, на главпочтамт.

Закончив разговор, Володя убрал телефон и обыденно предложил:

– Ну что, ребята, пока Миша едет, пошли, захватим почту?

Захват почты, даже со Стрешневым, прошел с большим скрипом. Но в результате, тщательно проверив документы, Володю, все-таки, пропустили во внутренние помещения. Мы с Гошей прошли в качестве свиты. Потом Володя долго вел переговоры с начальницей отдела сортировки, потом куда-то исчезла ответственная за бандероли… В общем, к тому времени, когда подъехал Миша с оформленным ордером, нужную нам бандероль только начали искать. Я заглянула в комнату, заваленную пакетами, и пришла в ужас. По-моему, гораздо проще было дождаться, пока бандероль дойдет до места назначения. И даже дать Кате возможность ее получить. Разумеется, когда я предложила такой вариант мужчинам, они возмущенно отказались. Они, дескать, не боятся трудностей!

Честно говоря, то, что бандероль нашли, показалось мне чудом. А когда ее принесли и положили на стол, мне стало страшно. А вдруг, я что-то перепутала? Неправильно истолковала факты? Мало ли по какой причине, Катя, именно в это время, зашла на почту и отправила себе бандероль с… да мало ли, что человек может отправить себе бандеролью? Я, правда, не могу себе представить, что именно. Но все равно…

Пока я переживала, меня вежливо отодвинули в сторону. Три стриженых затылка склонились над столом. Заведующая отделом сортировки настороженно наблюдала, притоптывая каблуком. Рядом с ней стояли две очень похожие девушки – Миша привел их из соседней комнаты – понятые. Стрешнев аккуратно разрезал шпагат, развернул оберточную бумагу снял полиэтиленовый пакет, и я облегченно выдохнула.

– Черт побери! – казалось, Гошка был удивлен. – Ритка, смотри, шкатулка!

– А ты чего ожидал? – удивился Стрешнев. – Ты же сам говорил, что здесь шкатулка должна быть.

– Ребята, вы бы ее открыли, – попросила я, облизнув пересохшие губы. – А вдруг она пустая?

– Глупости, – Володя подергал крышку. – Кто будет пустую шкатулку… да как она открывается? Ключ, что ли, нужен?

– Пусти меня, – я нажала двумя пальцами на боковые стороны застежки и подняла крышку. Коробочки, пакетики, аккуратные мешочки – все упаковано. Интересно, где изумрудный гарнитур? Я, наугад, взяла серебристую плоскую коробочку, открыла ее, и вытряхнула содержимое на стол. И, с первого раза, попала в яблочко. За моей спиной громко ахнула главная сортировщица. Мужчины тоже издали разные звуки, каждый, в меру своего темперамента.