Дождь над океаном (сборник) - Александр Бушков

Но писавший на всякий случай проявил недюжинную изобретательность. Ни одна буква не походила на соседние — то прописные, то строчные, то огромные, то крохотные, то тщательно выписанные, то стилизованные до предела. Русский и латинский алфавиты, буквы славянской письменности, оформленные под готический шрифт, и латинские, оформленные под иероглифы… В довершение всего послание было написано с использованием арго парижских бандитов девятнадцатого века с вкраплением итальянских, русских, немецких жаргонных словечек того же периода. Это была великолепная работа профессионала — написано «Динго» для «Динго». Не говоря о похитителях, докопаться до смысла мог один землянин из тысячи…

«Тому, кто придет следом, — гласило послание. — Захвачены неизвестными негуманоидами и помещены в это здание. Никаких попыток контакта. Как удалось установить, пленников зачем-то посылают в лес, откуда почти невозможно вернуться. Слышал, что захваченные корабли стоят где-то поблизости. Попытаюсь что-нибудь сделать — оружие почему-то не отобрали. Не поняли, что это такое, очевидно. Григория Бильджо сразу же отправили в лес. На всякий случай — будь счастливее меня. Ален Ле Медек».

Черные буквы на белой крышке — все, что осталось от Алена Ле Медека, да еще оловянная пуговица. Итак, Роми говорила чистую правду насчет леса…

Подобно миллиардам землян, Меншиков жадно ждал Контакта — того, такого, о котором писали вот уже триста лет, — кто с верой, кто с иронией. Контакта, о котором мечтали даже не склонные к мечтаниям серьезные люди. Встречи с братьями по разуму, пусть на худой конец и не похожими на людей, но близкими по развитию, с которыми можно и поговорить о науке-технике, и обменяться симфониями-картинами… да многим. Такая встреча способна была разрешить наконец вопросы, заданные сотни лет назад, но до сих пор не получившие ответа, подтвердить или опровергнуть пережившие своих творцов гипотезы, расставить точки, перечеркнуть авторитеты и реабилитировать посмертно людей, при жизни считавшихся заблуждавшимися чудаками. От этой встречи ждали многого, но проходили десятилетия, а ее все не случалось… Не удавалось найти Равноправных Собеседников, с которыми можно поговорить сию минуту, сейчас. Однако в них продолжали верить и считали, что слова «Высокий Разум» и «Гуманизм» — безусловно синонимы. Все случившееся здесь, в Большой Золотой Черепахе, начисто перечеркивало прежнее убеждение в априорном гуманизме гипотетических партнеров, автоматически превращало их в тех давних гипотетических врагов, подбрасывало зловещие исключения из правил, — вернее, первая и единственная встреча с иным разумом оказалась исключением из правил, и оттого-то Меншикову сейчас не хотелось жить — слишком многое рушилось…

Глава 6. Роми

Меншиков тихонько убрался к себе, им владело странное чувство горечи позора. Ужинать, когда раздался звон гонга, он не пошел, валялся на смятой постели, в темноте, зажав в кулаке оловянную пуговицу, напряженно искал выход из тупика, в который неотвратимо двигались теории и гипотезы, сотни лет считавшиеся непогрешимыми.

Чтобы найти выход, нужно было взглянуть на происходящее с каких-то иных позиций. Доказать, что ничего преступного и антигуманного в действиях похитителей нет, что подлинный смысл их поступков остался скрытым, и ничего общего не имеет с кровожадностью и тому подобными глупостями.

Он думал около часа, но ничего не получалось. Можно было еще попытаться оправдать насильственный захват кораблей и людей, послужи он прелюдией к контакту. Однако Меншиков верил Алену, как самому себе. Ален не мог не понимать, как повредит его преемнику ошибочная оценка событий, никогда не написал бы того, в чем не был уверен. «Никаких попыток контакта». Значит, их и не было. Негуманоиды… Что же, правы были те, кто утверждал, будто негуманоидная логика настолько противоречит гуманоидной, что две цивилизации никогда не смогут договориться и в лучшем случае вместо конфронтации наступит вооруженный пат? До чего же дико звучит: «Космическая война», «Космическое противостояние»…

Додумать не удалось — явился робот и стал надоедать, требуя, чтобы Меншиков немедленно шел ужинать, талдычил о важной роли регулярного питания в нормальном функционировании организма, и отвязаться от него не было никакой возможности. И без того взвинтивший себя Меншиков поплелся в столовую, ругаясь на чем свет стоит разнообразными древними словечками.

В столовой никого уже не было. Сломанные клавиши кто-то аккуратно починил — скорее всего, роботы. Меншиков наскоро проглотил какой-то питательный «салат», швырнул тарелку в мойку и вышел во двор.

Лиловый туман рассеялся, — может быть, он и в самом деле заволакивал небо только днем. В зените висел ярко-желтый серпик размером раза в три меньше луны, видимо спутник этой планеты. Определиться по звездам оказалось нетрудно, его затащили не так уж далеко вглубь, планета находилась где-то на окраине скопления — Меншиков узнал чуточку деформированное созвездие Звездного Филина и ромб из девяти ярких звезд — каравеллу Колумба. Уволокли парсека на два. Он стоял и смотрел на крупную синюю звезду — Альфу Каравеллы. На одной из планет Альфы и располагалась База-16. Там уже знали, что он пропал, ждали и надеялись. Космос ежесекундно пронизывают миллиарды взглядов, вполне возможно, что на Базе-16 кто-то смотрел Меншикову прямо в глаза, но они не видели друг друга, разделенные миллиардами километров…

А в доме-тюрьме не горело ни одно окно, и спасатель представил их всех — в полупустых комнатах, придавленных темнотой и тишиной, от которых не спасает ни самый яркий свет, ни самый громкий крик…

Меншиков, разумеется, не был трусом, но стоять посреди темного двора, под чужим небом, в мертвой тишине было жутковато. Страх ледяной лапкой поглаживал затылок. Меншиков вернулся в дом. Собственно, уже сейчас можно было разделаться с шарами и предпринять разведку за стеной, но не следует очертя голову бросаться в пекло — этот нехитрый закон накрепко усвоили те, кому слишком часто приходилось спотыкаться о кости торопыг…

Открыв дверь, Меншиков подумал сначала, что ошибся комнатой, — прямо на постель падал квадрат тусклого лунного света, и видно было, что в изголовье кто-то сидит. Инстинктивно Меншиков шагнул назад.

— Не зажигай свет, — тихо сказала Роми. — И иди сюда.

— Как ты узнала, в какой я комнате? — задал он довольно глупый вопрос.

— Иди сюда. — Это звучало как приказ.

— Брось ты это, — сказал Меншиков, присаживаясь рядом с ней. — Не нужно, девочка. Если и попали в грязь, необязательно пачкаться по самые уши…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});