Брет Гарт. Том 3 - Фрэнсис Гарт

Но вот силы Артура иссякли; в голове у него помутилось, дыхание, рвавшееся у него изо рта с каждым толчком сердца, стало прерывистым; он задыхался. В нарастающем грохоте за спиной ему вдруг почудился женский голос — он понял, что сходит с ума. С криком Артур повалился на землю, вскочил, пробежал еще несколько шагов, снова упал. Все! Теперь конец! В полузабытьи сквозь ослепившую его, забившую ему и нос и глотку едкую пыль он почувствовал вдруг тонкий аромат незнакомых духов. Потом на него снизошел мир, он потерял сознание.

Он пришел в себя, услышав, как кто-то рядом произнес: «Филип!» Голова у него разламывалась от боли, но он понял, что должен собраться с силами и сделать что-то такое, о чем его настоятельно просят. Из того, что с ним случилось, он не сохранил в памяти ничего, кроме аромата незнакомых духов. Он лежал на пересохшем дне арройо; по берегу бродила лошадь; он увидел над собой темное лицо и еще более темные глаза донны Долорес.

— Хватит ли у вас сил, чтобы ехать верхом? — спросила она, помолчав.

И это ему говорила женщина! Охваченный извечной боязнью всех мужчин показаться слабым перед слабым полом, Артур поднялся с земли, отказавшись опереться на дружески предложенную ему маленькую ручку. Не могу, впрочем, умолчать, что даже в эту критическую минуту он не отказал себе в удовольствии на мгновение задержать маленькую ручку в своей руке.

— Вы пришли, чтобы выручить меня? Совсем одна? — спросил он.

— Конечно. Мы с вами квиты теперь… дон Артуро, — сказала донна Долорес, ослепительно улыбаясь. — Я заметила вас из окна. Вы поступили безрассудно, простите меня, просто глупо. Даже самый опытный вакеро никогда не выйдет на равнину пешим. Ну, хватит об этом, сейчас вы поедете со мной; у меня не было времени седлать вторую лошадь, а кроме того, я подумала, что вы вряд ли захотите, чтобы кто-нибудь еще узнал об этом происшествии. Не так ли?

Она глядела на Артура вопрошающе; на щеках обозначились лукавые ямочки; лукавым был и блеск черных глаз.

Он взял ее руку и почтительно поднес к губам.

— Вы не только отважны, вы мудры, донна Долорес.

— Это мы еще увидим. Пока что признайте, что я права, и повинуйтесь. Садитесь в седло; я помогу, если вам трудно, — оставьте для меня место сзади.

Не успел отзвучать этот вызов, как Артур вскочил в седло. Он сделал бы это и в том случае, если бы все кости у него были переломаны. В следующее мгновение легкая ножка коснулась его ноги; донна Долорес сидела позади него.

— Теперь домой, и поживее, пока никто нас не видел, — сказала она, с великолепным безразличием обнимая его за талию.

Артур тронул поводья и пришпорил коня. Прошло пять минут — самых коротких в его жизни, — и они снова были за стенами Ранчо Святой Троицы.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. ПО ТЕЧЕНИЮ

Глава 1. МИСТЕР И МИССИС КОНРОЙ У СЕБЯ ДОМА

Гнилая Лощина приняла весть о женитьбе Гэбриеля Конроя так, как и следовало ожидать от поселка, прославленного своей откровенностью и прямотой. О недавнем бессовестном флирте Гэбриеля с миссис Маркл, по счастью, мало кто знал, и главное возражение сводилось к тому, что, во-первых, невеста из чужих краев, а значит, личность подозрительная и, во-вторых, что, женившись, Гэбриель не сможет выполнять свои благотворительные обязанности в прежнем объеме. Стремительность его романа никого особенно не удивила — в калифорнийском климате урожай быстро следует за посевом, — а получившая широкую известность история о том, как он спас эту женщину во время катастрофы в Черном каньоне, служила достаточным объяснением его успеха. Следует, впрочем, заметить, что Гнилая Лощина осталась при своем сумрачном недоверии к светским дамам. Обитатели поселка по-прежнему стояли на том, что заведенный у них порядок жизни — лучший из всех, какие ведало на своем веку человечество, и что им, людям простецким и задушевным, всякие там утонченности и финтифлюшки ни к чему.

Допускаю, что некоторые обитатели Гнилой Лощины завидовали Гэбриелю. Не то чтобы они признавали, что Гэбриель оказался более храбрым, сильным и предприимчивым, чем они. Нет, но они считали, что ему «пофартило», что случай помог ему выдвинуться при обстоятельствах, при которых каждый из них сумел бы отличиться с не меньшим успехом.

— Подумать только! — сказал Джо Бриггс. — Ведь так хотелось мне пойти в каньон в тот самый день, игру, правда, жаль было бросать, карта сильно шла, а этот Гэбриель поплелся туда ни с того ни с сего, зачем — и сам толком не знал, и — здравствуйте! — хватил раз кайлом и откопал себе прехорошенькую жену.

— Так оно в жизни и бывает, — откликнулся Баркер, — вся сила в удаче. Взять, к примеру, Си Дадли. Карманы полны денег, до того хочет остепениться, что завтра едет в Сакраменто промышлять себе жену. Что ж, мало он бывал в этом каньоне? Скажи, хоть раз прорвалась при нем плотина? Ни разу! А возьми случай со мной! Когда на прошлой неделе фиддлтаунский дилижанс слетел с обрыва на Сухом Ручье, кто, как не я, бросился в воду первым, обрезал постромки у лошадей, взломал дверь и спас пассажиров. И кого я нашел в дилижансе? Шестерых китайцев — провалиться мне на этом месте! — и бродягу-мексиканца! Вот она, моя удача!

Свадьба потребовала некоторой подготовки. Согласие Олли получить было нетрудно. Ловчее хода, чтобы насолить миссис Маркл, нельзя было даже придумать! Незнакомка была настоящей воспитанной леди, она была одинокой, без родных и без друзей, она с радостью приняла предложение Гэбриеля после того, как миссис Маркл оказалась столь привередливой, — все это нравилось девочке, взывало к ее чувству справедливости, отвечало владевшей ею жажде мести. При всем том Олли не могла ответить себе на один простейший вопрос: нравится ей ее будущая невестка или нет? Она была мила с ней, добра, как видно, любила Гэбриеля; и все же внутреннее чувство подсказывало девочке, что миссис Маркл была бы лучшей женой для ее брата; за это, с чисто женской непоследовательностью, она ненавидела миссис Маркл еще пуще. Возможно, в глубине души девочка испытывала также некоторую горечь от того, что предпринятое ею сватовство завершилось столь плачевно.

Надо думать, что бывшая миссис Деварджес не сообщила никому, кроме своего адвоката, что прибыла в поселок под именем Грейс Конрой. Что именно она доверила этому джентльмену и все ли свои секреты ему открыла, ведал только он один. Как бы там ни было, он строго хранил тайну, и известие о том, что она предпочитает не судиться с Гэбриелем, а сочетаться с ним браком, принял со снисходительной улыбкой человека, привыкшего думать, что от женщин можно ожидать всего на свете.