Призрачный воин - Торп Гэв

— Предположительные, — осклабился бывший драконт. — Ни один зайсутранец не знает, как выглядела дочерняя луна для наших предков. Все это меня тревожит. Говори, что хочешь о Шепчущем боге, но он хотя бы не требует от нас размахивать руками и орать как обезьяны-ревуны в жару.

В этом Азкар был не прав: никто не кричал, раздавались лишь вздымающиеся в унисон голоса расположившихся вокруг поместья зайсутранцев. Мелиниэль прислушивался, тронутый словами, повествующими о бесконечной красоте мироздания.

— Думаю, они охотно примут Иннеада в свой пантеон, — произнес автарх. — Их групповой разум не кажется слишком отличным от Шепота, что соединяет души иннари с...

Его слова оборвали три вещи, произошедшие как будто одновременно, однако когда позднее Мелиниэль вспоминал этот миг, то разглядел мельчайшую, но заметную последовательность событий.

Во-первых, глядя на Аталесасу и двух других вещателей, стоявших на коленях перед ним, автарх увидел, как их лбы озадаченно наморщились.

Во-вторых, гимн Лилеат дрогнул. Общий вдох зайсутранцев оборвал гармоничное пение.

В-третьих, Азкар выхватил осколковый пистолет и разрядил очередь отравленных кристаллических осколков в лицо Аталесасе, едва вещатель дома Ариеналь перевел взгляд на Мелиниэля, и в его зрачках заблестела предательская корона золотой психической энергии.

Аталесаса с пронзительным воплем рухнул на бок, и не успел он дотянуться до обезображенного лица, как токсины достигли мозга, заставив тело забиться в судорогах, словно выброшенную на камни рыбу.

Уже поднимавшаяся на ноги Лисатья потянулась за спрятанным в пальто тяжелым лазерным пистолетом, однако ее скосила вторая очередь драконта.

Третий вещатель предпочел не сражаться, а сбежать и с неожиданным проворством кинулся к балюстраде. Из-под складок одежды внезапно взметнулась третья рука и когтем ухватилась за поручень, помогая перемахнуть на другую сторону. Мгновением позже Азкар открыл огонь, но секущие осколки кристаллов прошли мимо, и Шасиайю из дома Гатеаль исчез из поля зрения.

— Что ты творишь? — заорал Мелиниэль, бросившись следом за скрывшимся вещателем.

Соседние крыши и стены озарились вспышками лазерного света, и в один удар сердца на вещательных волнах прозвучали сигналы тревоги и разгневанные крики. С этажей и из галерей внизу эхом донеслись жужжание сюрикенного оружия и гул силовых клинков.

— Змея никогда не спит, — присоединившись к автарху у балюстрады, ответил Азкар. — Ты управляешь армиями столь же легко, как шевелишь пальцами. Я же провел жизнь в Комморре и чую измену в слабейшем дуновении ветерка.

Они выглянули на каменную брусчатку далеко внизу, но, как ни удивительно, Шасиайю там не оказалось. В близлежащих садах отряд зайсутранцев окружил десяток воинов Мелиниэля — стражников и Зловещих Мстителей — и выкосил их безжалостными очередями лазерного огня, замерцавшего меж безукоризненно подстриженных деревьев и живых изгородей. Доносящиеся из других мест крики обманутых и пойманных в ловушку иннари поведали о новых случаях предательства альдари в фиолетовых одеяниях.

Наконец путники достигли первого из порталов в широком зале с полом, выложенным черной, инкрустированной драгоценными камнями плиткой, и бело-золотым куполом. Мерцание рунических письмен в серо-красной мраморной стене выдавало присутствие врат. Их очерчивала пара колонн, пространство внутри ничем не отличалось от остальных стен, помимо тонких строчек обережных символов.

Монсаттра с удивленным видом поднял руку, и его перстни подхватили свечение активных рун, омыв ладонь собственным светом. Он повернулся, и, проследив за его взглядом, Иврайна увидела другие красноречивые искры психической энергии. В одном только этом зале она насчитала еще четырнадцать врат, а, судя по фоновой ауре, озаряющей три другие арки, в соседних помещениях их было гораздо больше.

— Кажется, им не терпится открыться, — пробормотал альдари.

— Возвратившись на галактический диск, вы приблизили врата к Паутине, которая некогда питала их, — с улыбкой произнесла Иврайна. — Они все еще помнят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Где здесь врата Злобы? — спросил Визарх.

Он окинул взглядом из-за линз шлема поочередно каждые из врат, а затем остановился на Монсаттре. Тот выглядел обеспокоенным.

— Пока что я не могу сказать, — ответил зайсутранец. Он постучал себя по голове. — Но мы пытаемся их найти. Предлагаю отправиться ниже, где расположены старейшие из врат.

Иврайна согласилась, и с Монсаттрой во главе они двинулись к спуску между сводчатыми залами. Через недолгое время они оказалась в сумрачном зале, в четыре или пять раз больше того, что находился выше. В полутьме необъятного чертога проступали очертания шести гигантских порталов, каждый из которых отличался от других. Один походил на переплетенные ветви двух деревьев, второй — на парные рунические колонны, соединенные аркой в виде золотой цепи. Они высились на некотором расстоянии от округлых стен, равноудаленные от центра и друг от друга.

— Охота завершена, — промолвил Визарх, указывая вверх. В потолке над каждыми из врат располагались серебряные руны, знакомые им всем. — Азуриан, Иша, Курнус, Морай-Хег, Ваул и... Кхаин.

Их взоры обратились на врата Кроваворукого, и иннари безошибочно поняли, что наконец нашли искомое. Из пола, подобно двум скрещенным мечам, вырывался изогнутый металл, выщербленный и мерцающий внутренним красноватым свечением. Хоть и не активные, врата, очерченные парой клинков, как будто дрожали, и сам воздух между ними бурлил, словно от пышущего из кузницы жара.

— Они знают, что мы здесь, — сказал Визарх, делая шаг вперед.

— Стойте! — крикнул вдруг Монсаттра, впервые повысив голос с момента своего прибытия в Блеклый Щит на конклав. — Еще не время их открывать. Сначала нужно их изучить и обсудить пакт.

Иврайна чувствовала заразительное нетерпение бывшего экзарха, и оно подогревало ее собственное стремление узнать, что же скрывалось за порталом. Она поборола любопытство, острое желание действовать без промедления.

— Плохими мы были бы гостями, оставь вас так скоро, — с натянутой улыбкой выдавила она. Иврайна отвернулась от врат Злобы, как вдруг ее пробрала дрожь. Не из-за врат, но отчего-то куда более знакомого. Лишь спустя пару ударов сердца тихий смешок заставил всех резко обернуться. У одного из входов стояла фигура в пестром арлекинском наряде.— Идрэси Сна-Копье.

В руках он держал пушистый синий комок, местами потемневший от высохшей крови.

Алоринис спрыгнул и пустился через весь зал, шныряя между ног иннари и зайсутранцев. Стуча коготками по плитке, он остановился перед Иврайной. Его щеки и нос уродовали свежие порезы.

Гиринкс на секунду замер и злобно зашипел на Монсаттру, после чего прыгнул на Иврайну, заставив ее поймать себя.

И в мгновение контакта мысли фамильяра пронеслись у нее в разуме.

ГЛАВА 24

ПРЕДАТЕЛЬСТВО РАСКРЫЛОСЬ

Поначалу воспоминание было бессвязным. Всего лишь мешанина красок, бессмысленных голосов и запахов, среди которых едкий аромат рвения заглушал любые другие. Но ухо Иврайны вмиг распознало язык, услышало мелодию в словах, которую Алоринис уловить не смог:

Эгей! Внимайте, внемлите, мой шепот услышьте, Прытью несутся крушитель ветров и мечей девица. Вниз, по тоннелю сквозь мрак, купола озаряя, Ждет у ворот Паутины, светом звезд осиянных, Милый приятель и старый, Ловкача он наследник, Кто разит как клинок да перышек легче. В час темнейший старик Сна-Копье, что Идрэси, Принес вам историй и смерти. Вы слышите песню? Эгей! Внимайте, внемлите, сердца, — трепещите! Фелинид Алоринис, хозяйки твоей все слезы излиты! Беги, животина, во всю прыть поскорей! Спешит Сна-Копье. Станет сейчас горячей. К друзьям возвращается вновь наш Идрэси И в последний момент! Вы слышите песню?