Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Евгений Абросимов

216. «Рвется в темень белая беда…»

Рвется в темень белая беда —предок мой Григорий Лобода.Скачет гетман. Все его добро —стремени да чуба серебро.Ночь наполнив цокотом коня,скачет, скачет прямо на меня.

Я проснусь, я встану, побреду.Переулки мечутся в бреду.И шуршат сугробы. И с умасходит вьюга, скользкая зима.Ляжет на исхоженном путиТак, что ни проехать, ни пройти.

Лед или глухая лебедатам, где скачет, скачет в никудазапорожский гетман Лобода.А в Москве – летая, тает снег,переулки мечутся во сне.Переулки тянутся к весне.

Что ж! я по распутице пройду,я в тебя, Москва моя, иду,песни зажигая на ходу.Я иду. Мечтая о Москве,птицей в клетке – жилка на виске.Я иду. Так времени топорразрубает с прадедами спор.

217. Долг

Невесел в дыме канонадысугубо штатский человек.Дрожи. Повелевает векзапомнить — как звенят снаряды,как завывает самолет,огнем одаривая землю,как пьют удушливое зелье,как рвутся в панике вперед.

Век не под стать страстям квартирными пенью птичьему. А тыписал стихи, вдыхал цветыпод небом розовым и мирным.

Теперь положено черстветьрукам, сжимающим винтовку,и смерть берет на изготовку,хотя ты прожил только треть.Ну что ж, погодки молодые,посуровеем – и не жаль:ведь нам видения седые,как полю град на урожай.

Заголосят витые трубы,и ты – во мраке и в крови —забыв о нервах, стиснув зубы,как ветер, тучу изорви.

Не под луной прогулка – встретитьна расстоянье локтя бой.Еще не мы, но наши детизадышат радостью одной.

Чтоб им легко в беседы птичьивникалось, ты имей в видугадюку, жившую в саду,змеиной жизни двуязычье,под зданье дней твоих подкоп,любовь, несущую проказу.Пристрастным пришлых меряй глазомна стыках дел, ночей и троп.

Коль не зияют сзади бреши,растает скоро бранный дым.Умрешь иль выйдешь постаревшим,но сильным, светлым и большим.

Умрешь иль нет – тебе по правупоэта первая строка,непререкаемая слава,сплошное солнце на века.

конец 30-х годов

218. Партизан уходит в разведку

Неприятель прорвался к Дону.Сталью вытоптаны поля,Заскрипели возы бездомных,По дорогам степным пыля.

Над гремящей землей томитсяТемнота. Ни луны, ни звезд.Как пылает твоя станица,Ночью видно за много верст.

Уходя с боевым отрядомЗа реку, где ярится враг,На пожарище долгим взглядом,Сжав поводья, глядит казак.

Где вчера еще цвел пригорок —Яма круглая — смерти след.Дым сраженья сер и горек,Но другого исхода нет.

Ветер голосом человекаТихо стонет в ветвях ракит.Задыхаясь, как после бега,Командиру казак твердит:

«Я стреляю довольно метко,И отточен, востер клинок…Отпустите меня в разведку…За беду посчитаться срок…»

Командир отвечает: «С богом,поезжай». Погоди немного,Мы добьемся погожих дней, —Утро вечера мудреней!

В трудном деле станичник весел;На плечо автомат повесил,Снарядился в опасный путьРади завтрашних легких песен,Чтобы ровно дышала грудь.

…Громыхнула зенитка где-то.Пронеслась на восток ракета,Завиляла хвостом летучимИ упала, шипя, в залив,На мгновенье донскую тучуСмертным, синим огнем залив.

1942

219. «Солдатские дороги…»

Солдатские дороги,Коричневая грязь,С трудом волочишь ноги,На климат разъярясь.

Лицо твое багрово —Холодные ветраСговаривались сноваБуянить до утра.

Набухла плащ-палатка,Лоснится под дождем.На то ноябрь. ПорядкаОт осени не ждем.

Боец, идешь куда тыИ думаешь о ком?Шрапнельные снарядыСвистят над большаком.

А где же дом, в которомПросох бы да прилег?..За голым косогоромНе блещет огонек.

Тебе шагать далече —Холмов не перечтешь,Лафет сгибает плечи,А все-таки идешь.

Ведут витые тропы,Лежат пути твоиВ траншеи да в окопы,В сраженья да в бои.

Шофер потушит фарыПод вспышками ракет…На западе пожарамКонца и края нет.

Кричит земля сырая:

— Спеши, боец, вперед.

Орудием караяТого, кто села жжет!

От гнева — дрожь по коже,Соленый пот на лбу;Ногам легко, и ношиНе чуешь на горбу.

И греет жарче водкиНас воздух фронтовой.И радостные сводкиРождает подвиг твой.

Солдатские дорогиПридут издалекаК домашнему порогуСо славой на века.

1943

220. Товарищ капитан

Памяти капитана Д.П. Суменкова

Внезапна скорбь, и сердцем я не верю,Что опустел бревенчатый блиндаж,Что вас уже не встретишь перед дверью,Не улыбнешься. Чести не отдашь…Легко ль беде поверить, злой и скорой?Ужели оборвал ваш путь снаряд?Еще постель примята, на которойВы отдыхали час тому назад…Когда бойцов на битву поднимали,Сквозь дым вели вперед, на вражий стан,Бойцам казалось – выкован из сталиНеуязвимый храбрый капитан.Лишь тот надолго памяти достоин,Кто прожил век, лишений не страшась,Кто шел вперед, как труженик и воин,И грудью встретил свой последний час.Он был таким – спокоен и неистов,В беседе – друг, в сраженьях – ветеран.Он жил и умер стойким коммунистом,Мой командир, товарищ капитан.

1943

221. Наступление

Это было у села Износки, –Враг терял орудья и повозки,Эшелон пылал на полустанке,Стыли перевернутые танки.

В окруженье грохота и дыма,Как сама судьба, неотвратимоБоевые двигались порядки.И поля трясло как в лихорадке.Горькой гарью веяли пожары.Пушка щедро сыпала удары,Скрежетала, словно в исступленье,Все заслоны вражеские руша(Мы ее, царицу наступленья,Звали по-семейному: «Катюша»).

Под огнем, в метель, на холодинеЗаметались немцы по равнине,Побросали теплые берлоги.Лишь в Заречье, справа у дороги,Напрягая тающие силы,Огрызались правнуки Атиллы.Броневые чудища рычали,Венгры лошадей переседлали,«Сдайся, рус!» — фельдфебели орали.С голоду свирепые солдатыНа весу держали автоматы.Не желали пятиться по-рачьиИ беды не ждали.

Вдруг навстречуЭскадроны хлынули казачьи,Завязали яростную сечу,С лету смяли всадников и пеших,Лезущих в непрошеные гости.Бронебойщик, в битвах преуспевший,Перебил ползучих танков кости,И казалось — воздух закипевшийПлавил сталь, ревущую от злости.Ты не жди, немецкая волчица,Своего возлюбленного фрица.За Днестром простым осколком сталиМы убийцу перевоспитали.

Апрель 1944

222. Начало