Магазин потерянной любви - Константин Шеметов

Наладив сеть Club of virtual implication, Митя вернулся к идее виртуального генетического клона. Первым его опытом стал клон Луизы Берковиц-Мануиловой. Вполне самодостаточный и развивающийся в физиологическом смысле, виртуальный клон эмбриона вышел на славу. Луиза словно родилась заново: миниатюрное существо, с каждым днём принимавшее всё более реалистичные черты любимого человека. Получив копии программы, Хьюлет и Лиза Берковиц были в восторге. Модель мало того что развивалась – внешний облик Луизы и её внутренние черты полностью соответствовали их представлениям. Таким образом, «Виртуальный клон» начал вторую жизнь. Заказы потекли рекой, а вместе с ними и желанная прибыль. В дальнейшем пошли заказы на виртуальных животных, умерших людей и людей, лишь планируемых к реальному зачатию.

Скопив достаточно средств, наши друзья много путешествовали, да и вообще, жили в своё удовольствие. Митя всё больше склонялся к благотворительности. Миллионы людей по всему миру не могли позволить себе даже виртуальной любви, не говоря уже о реальной. Так что со временем их магазин принял форму чуть ли не религии. «Будь она неладна», – смеялась Вика Россохина, но в то же время понимала неотвратимость грядущего. Мир и вправду становился лучше.

Вскоре они отметили бракосочетание Наташи Рёнэ. Свадьба прошла на Сейшелах – безо всякой вычурности, с видом на океан и в окружении приятных людей. Присутствовали лишь хорошо известные нам персонажи: Рёнэ со своим избранником, Хьюлет, прилетевшая из Нью-Йорка, Лиза Берковиц и наши друзья с Бикенибеу. В последний момент появились Алиса Гончарова и Губанов – к тому времени настоящие монополисты виртуального клонирования в Юго-Восточной Азии, Австралии и Антарктиде.

Примечательно – брак, заключённый на Сейшельских островах, пусть бы даже и проездом, действителен в любой стране мира. В спутники жизни Рёнэ взяла себе андроида, изготовленного в Бельгии и снабжённого программами «Виртуального клона». Это был абсолютно реалистичный молодой человек с внешностью Кристофера из Осло, знакомого нам по рассказу Джони Фарагута «Цена свободы». Кристофер и Рёнэ любили друг друга и полностью соответствовали взаимным представлениям о духовности, чести и свободе.

Завидев такое чудо, не удержались и Хьюлет с Лизой. Уже на следующий день они получили свидетельство о браке – документальное подтверждение их долгой и самой прекрасной связи. «А когда ещё?» – Хьюлет со слезами обняла Джони, тот обнял Берковиц, да так и простоял с ними битый час, поглядывая на Vi и задаваясь всё тем же вопросом. «А когда ещё?» – будто спрашивали у всего мира счастливые лесбиянки, гетеросексуалы, андроиды, эмбрионы, клоны эмбрионов, клоны умерших людей и Митины птицы, пролетая над атоллами Абианг, Маракей, да мало ли над какими атоллами пролетая.

В подарок лесбиянки и Рёнэ с Кристофером получили довольно приличную долю акций Митиного магазина и часть недвижимости в форме Club of virtual implication на атоллах Кирибати.

Митя и дальше строил планы, успешно реализовывал их и к 2030 году вошёл в Top-100 самых богатых людей планеты по версии журнала Forbes. Ещё долгое время Нефёдова разрывалась между ним и Джони, но вскоре поняла, что бессмысленно.

Бессмысленно, решила она. Почему бы не любить их обоих? Тем более что Джони явно принадлежал не ей. Что касается этого человека, она так и не поняла его. Он был сам по себе. Словно заводной кот, о котором Джони писал в одном из своих рассказов. Этот кот мало чем отличался от простого кота, но ел лишь заводных мышей, а таких было не так уж и много. И то – присмотрев заводную мышь, кот явно не торопился. Его механизм крутился, и когда наступало время принять наконец решение, заводной механизм внезапно останавливался. «Кот как кот, – писал Джони. – Прообраз вселенского кота будущего. Снабжённый животным рефлексом, но образованный, в высшей степени воспитанный и безобидный кот». Нет, этот кот не по ней – и Тайка терялась.

Вика же напротив – ей казалось, она поняла его. Vi всё больше притягивалась к нему. «Моя вторая жизнь», – говорила она, ссылаясь на Пола Теру. Вот только незадача: поскольку её устройство было тоже механическим, как и Джони, Вика останавливалась в самый неподходящий момент. В чём тут фишка? А вот в чём: они любили друг друга на расстоянии, и это их устраивало. Идеальный вариант и в социальном плане, размышлял Митя. Между сторонами словно существовало негласное правило (общественный договор) – не мешать друг другу.

Временами Джони часами безотрывно смотрел за Vi, наслаждался ею и считал себя самым счастливым человеком. Она тоже следила за ним. Сядет бывало у пристани и смотрит, как Джони возится. И что он всё возится? – удивлялась Вика. А он и вправду возился: то с черепашками на берегу, то со своей живописью. Возьмёт доску на колени и пишет. Вместо оргалита он использовал теперь тонкие планшеты из хлебного дерева, а вместо гуаши – то акварель, то масло. Впрочем, и гуашь оставалась незаменимым подспорьем. Он применял её для грубого наброска. Набросит – и смотрит, что вышло. День смотрит, неделю, а то и месяц.

Сюжеты были неясны и расплывчаты, зато, без сомнения, в каждом из них угадывалась Vi. Вероятно, её образ принципиально изменил Джонино мышление. Митя диву давался – может, и правда жизнь человека определяет структуру его мозга? Гуашь хоть и выглядела довольно бледной, но в общем ясно – была основой грандиозного замысла. В сущности, в этом и заключалась их любовь. Не заморачиваясь бытом и повседневностью, Вика смотрела за Джони, а он за гуашью, в которой, как ни крути, угадывалась Vi. Вика Россохина – самая прекрасная Джонина связь.

И вот ещё что. Незадолго до смерти Джони получил письмо. Это было его же письмо, отправленное самому себе из Лондона 18 июля 2012 года. Тот день он провёл с Эмили. Изрядно напившись на Exhibition Road (название кафе он уже и не помнил), они отослали себе письма, воспользовавшись сайтом Stop.com. Этот сайт тем и жил, что доставлял почту в будущее. «Где бы вы ни оказались, – уверяли создатели портала, – мы доставим вашу почту точно в срок». Это невозможно, подумал тогда Джони. Как они вообще могут отследить перемещение изгоя во времени? Изгой тем и примечателен – он то и дело перемещается, меняя адрес, имя и документы. Однако ж смогли. Это было объёмистое письмо, запечатанное в серый конверт с множеством интернациональных марок и лейблом самого «Стопа». ОСТАНОВКА ВО ВРЕМЕНИ – вероятно, в этом и состоял смысл домена. В своё время сайт тесно сотрудничал с «Викиликс», да что рассуждать теперь. Джулиан Ассанж (основатель WikiLeaks.com) давно арестован и отбывает пожизненное заключение в тюрьме Гуантанамо, которую вновь открыли – на этот раз для содержания узников совести. Но дело не в этом.

В своём письме Джони довольно точно предсказал будущее своих персонажей, как, впрочем, и своё будущее, и будущее Эмили Бонер. Заметим, Эмили и до сих пор, что ни суббота, приходит к Музею Альберта и Виктории в надежде повстречать утраченную любовь. Любви же как не было, так и нет. Но вот что в этой связи пишет молодой Джони: «В будущем хорошо. Именно в далёком будущем мы можем терзать себя возможностью счастья, не страшась разочарований. В старости и волки сыты, и овцы целы, – продолжает он. – Бабушку ничем не проймёшь, – и дальше: – С бабушки что с гуся вода. В этом смысле природа человека демонстрирует исключительную жизнестойкость: о чём бы вы ни мечтали в юности, перед смертью это не имеет никакого значения».

Тут-то он и ошибся. Прожив довольно эмоциональную жизнь, наш отщепенец и вправду утратил сильные чувства. Обида, горечь и всё такое. Казалось, и не было ни обиды, ни горечи. Зато и радости не наблюдалось. Осталось и с годами немыслимо окрепло РАЗОЧАРОВАНИЕ. Овцы бегали, как ошпаренные, волки умерли с голоду, а гусь утонул. Да что тут говорить. Какую бы славную жизнь ты ни прожил, нужно быть полным идиотом, чтобы не разочароваться в ней. Иными словами, читая своё послание из прошлого, Джони испытывал неловкость – не слишком-то он соображал в ранние годы.

Проблема счастливой старости существовала. Она существовала во все времена и касалась любого неглупого человека. Что же касается её решения – Джони терялся. Ясно, что избежать разочарования невозможно. Вероятно, проблему счастливой старости, гадал он, следует рассматривать немного под другим углом: не как избежать разочарования, а как, к примеру, стать идиотом.

Нет, в самом деле – хорошо, если вы воспитаны на классовой борьбе или у вас старческий маразм (болезнь Альцгеймера). А если нет? Добрая половина граждан умирает в здравом рассудке. У них не наблюдается ни рассеянного склероза, ни шизофрении, ни даже активного психоза. Умирая, они испытывают острейшее разочарование – какой бы выдающейся и прекрасной их жизнь ни казалась прежде.

К письму также прилагались несколько Джониных фотографий Лондона и рассказ «Сверхурочная работа» с иллюстрацией. Митя так и не припомнил ни этот рассказ, ни иллюстрацию – видно, мимо прошло. Джони и вовсе молчал, погрузившись в раздумья. Он и раньше понимал, что Митя где-то недорабатывает. Приёмщик брака словно упускал нечто важное. Нечто, без чего вся эта затея с покупкой любви утрачивала смысл.