Сердце феникса. Все исправить - Елена Белова

Он работает, нарушая все запреты, на пределе, без всякой защиты.

И поэтому появившаяся связь бьет по нервам тараном.

Лёш с хрипом откидывается назад, едва не падая, зажимая хлынувшую носом кровь, спешно воздвигая барьер. Больно, м-м-мать...

Дим, какого чер...

Но отклик по связи не такой. Он слишком сильный. Слишком смущенный. Чужой…

Дим?..

Но шагая в пустоту, Лёш уже чувствует, что увидит. Не верю... не может быть...

Древний зал, где пол — сплошная пыль.

Обнаженное тело на камне. Светлые волосы, почти седые. И тяжелый взгляд серо-зеленых глаз, похожих и непохожих на Димкины.

Ну, здравствуй... Повелитель.

В реале.

Глава 19

ВОСКРЕСШИЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ

— Как вы себя чувствуете?

— Странно. — Голос двойника, низкий, с легкой хрипотцой, окончательно развеял сомнения. Координаторы выдернули в реальность двойника. Черт знает как, но воссоздали. И теперь...

— Лёш?

— Алексей, подожди!..

Лишнее предупреждение. Он бы и так не смог сдвинуться с места. Как в водовороте — кружит и бьет со всех сторон и заливает легкие, а ты пытаешься сначала за что-то ухватиться, а потом — нащупать дно. Как в водовороте...

Вадим... ад и преисподняя! Дим...

— Алексей, нам нужна твоя помощь. Ему нужна. Переговоры...

Собраться и осознать сказанное никак не удается, растрепанные мысли мечутся стаями, будто летучие мыши, поднятые тревогой.

Это значит, что Координаторы способны воскрешать людей. Или магов.

И значит, Ложа сегодня получит свои переговоры, испепели их преисподняя.

А еще это значит, что Дима уже не ищут в приоритетном режиме. У них есть замена.

****!

— Алекс, контроль, — негромко проговорил отец. — Держи эмоции.

Что?

А, эмоции... Ну да. Он же снял ограничители, чтобы искать Дима. И сейчас эмпатия работает на полную, впитывая и транслируя... дьявол! Лёш выдохнул, автоматически устанавливая первый блок... второй... Ну же! Он не новичок зеленый... ну давай же!

Проще, наверное, укротить горный водопад. Вот почему его кружило, будто водоворотом — он «слышал» все эмоции окружающих, все. Обостренная до предела чувствительность улавливала даже боль Савела, которого уже вынесли из зала. А здесь было столько всего... Чужая «связь» давила своей мощью и непохожестью... да к черту, она буквально жгла! Страх цеплялся колючими когтями, перемешанные и противоречивые эмоции Координаторов вообще разносили самообладание в клочья. Но хуже всего был альтер-Дим, его присутствие ощущалось рядом как спутанный клубок вины, боли, тревоги, непроходящей горечи, и все это сплеталось-придавливалось железобетонным упорством и неукротимой энергией. Оно било по нервам и выматывало так, словно рядом пылало солнце. Или, по крайней мере, вулкан.

А еще ему было плохо. Тяжело физически. Тошно и больно и не находилось сил даже поднять голову. И стыдно за собственную слабость...

Наверное, это и помогло наконец собраться и прекратить во всеуслышание транслировать собственную злость, щедро заполированную смятением. Сейчас. Еще немного. Второй блок... третий...

— Лёш?

— Уйди, пап. Отойди... я сейчас.

Четвертый. Стало легче. Словно м жду ним и бурным потоком нарастает тонкое стекло, дрожащее под незримым напором. Становится легче дышать. Легче думать, будто от висков и сердца кто-то медленно убирает когтистые лапы.

Пятый блок, последний. Стекло уплотняется, обрастает броней.

И сразу по комнате проносится облегченный вздох.

— О, Свет... — выдыхает Светлана, бессильно опираясь ладонями о каменную плиту.

— Уникально. Первый раз чувствую эмпата на полной мощности. Кто-нибудь успел замерить интенсивность излучения?

— Коллега Пабло, — голос Даихи рвется на каждом слове. — При всем уважении... заткнитесь, а?

— Лёш, ты бы все-таки поосторожней. — Даниэль сидит на пыльном полу, прислонившись щекой к алтарю. — Так и мозги спалить недолго...

— Приношу извинения...

— Принято. Но сейчас, пожалуйста... уйдите. Хотя бы домой.

Барьер! Кажется, только что он чувствовал силовые нити барьера, а теперь они... отдалились? И связь с Алексом натянулась струной, а ведь раньше он чувствовал брата, как себя.

Барьер. Он, Вадим, больше не там, не в этих осточертевших за долгие годы энерголиниях. Он здесь. Дома.

А Лёшка... Алекс... он остался там один. Алекс...

Они были рядом все эти годы, а теперь... Страх потерять брата подбросил тело, и Вадим, уже стоя на ногах, осознал, что несколько минут валялся на полу. На полу? Да, это их квартира. Знакомая, давно забытая... и чужая.

На стене вместо коллекции дипломов отчима — панель-мозаика из кусочков цветного дерева. Изображает парусный корабль, плывущий по звездам. Ковер на полу, тоже незнакомый. Светлый... Очень много зелени — раньше такого не было.

А здесь, у окна, нет картины, скрывавшей выбоину в стене. Выбоина появилась после очередного покушения, когда в дом пришли сразу пятеро убийц. Демоны... и Стражи. Еле отбился тогда, раны неделю зализывал.

У двери шевельнулась тень, и Вадим резко сдвинулся с линии прицела раньше, чем неведомый враг смог бы выстрелить. Чёрт! Совсем свихнулся с этими покушениями. Он сейчас нужен Стражам, они сами так сказали, когда пришли просить о помощи.

Никогда не думал, что услышит что-то вроде:« Пожалуйста, разрешите вас воскресить». От кого бы то ни было.

Вадим обернулся... и встретился глазами с братом.

Лёш не мог оторвать взгляда от этого нового Вадима. Или старого? Его брат... и — не его. Пепельный взгляд и пепельная, наполовину выжженная аура, которой нет и не будет, — вот не будет и все! — у его брата.

А в душе шевельнулся Алекс, и Лёш почувствовал его радостное узнавание, тревогу, облегчение, когда непонятная опасность, угрожавшая тому Диму, миновала.

А еще тоску — глубоко спрятанную, заглушённую, но все-таки. Затаенный страх перед одиночеством.. Теперь абсолютным.

Ничего, это ненадолго, — мысль обожгла усталостью и какой-то отчаянной горечью. И от этого утешением совсем не выглядела.

О чем ты?

Ни о чем. Не до того. Теперь — Дим.

Да. Дим. Спокойно, Лёш. Этот Дим не виноват, что тот... что мой брат захвачен. Он не виноват... Он, наоборот, помогает. И ему сейчас наверняка непросто.

Серо-зеленые глаза, точно в ответ на эту мысль, перестали изучать стены и пол, и пристальный, острый взгляд ожег лицо.

Надо было что-то сказать, как-то начать разговор, и Лёш сказал первое, что пришло в голову:

— Дим, оденься.

Новый брат, кажется, только после этих слов обнаружил свою наготу. Покраснеть не покраснел, но глаза опустил. Заразы Координаторы, могли бы хоть мантию одолжить, прежде чем выпинать из Свода.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});