One Two Three Four. «Битлз» в ритме времени - Крейг Браун

заскочили за Полом… и тут уж поняли, что это неспроста. И не только потому, что у него тоже была прическа с челкой, а потому, что он выскочил из дома, как обычно, и тут же начал хвастать тем, что сменил стрижку, попробуйте не оценить!» Пол вспоминал, как все кругом спрашивали: «А что это у тебя с волосами?» — а они с Джоном отвечали: «Эх вы, это новая мода!»

Так оно и вышло: в 1950-х молодые люди в Великобритании зачесывали волосы назад и фиксировали их бриолином, в подражание угрюмому меланхоличному облику столичных стиляг. У битлов волосы закрывали лоб и, необработанные фиксатором, выглядели по-мальчишески небрежно и привлекательно. Всего за два года стрижка стала символом нового десятилетия свободы и молодости, из-за чего и была объявлена вне закона в некоторых учреждениях. В ноябре 1963 года директор гилдфордской школы-гимназии Кларкс запретил ученикам стричься «под битлов». «Этот идиотский стиль вызывает в наших мальчиках все самое худшее, — разгневанно заявил он. — Они выглядят как кретины. Если выяснится, что запрет не соблюдается, то я обращусь за поддержкой ко всем вашим родителям». Однако некий анонимный «старшеклассник» отреагировал на постановление раздраженно. «Большинство парней запрету не обрадуются, — рассказал он газете «Суррей эдвертайзер». — Как по мне, это глупо. «Битлз» классные, не вижу ничего плохого в их прическах».

Через несколько месяцев мода на стрижки «под битлов» охватила Америку. Писатель Том Вулф[290] помнит, как 7 февраля 1964-го «Битлз» прибыли в Штаты: «Когда они приземлились в аэропорту Кеннеди, все мальчишки понеслись по залам, начесывая челки на лбы. Вот когда по-настоящему начались шестидесятые». Джордж Мартин вспоминает, что видел на Пятой авеню взрослых мужчин в битловских париках: «Это было просто безумие». Только в Нью-Йорке ежедневно продавалось 20000 битловских париков, по цене 2 доллара 98 центов каждый.

Примерно в то же время четырнадцатилетний Брюс Спрингстин вошел в музыкальный отдел магазина «Ньюбери» в городе Фрихолд, штат Нью-Джерси, и увидел альбом «Meet the Beatles». Он по-прежнему убежден, что это «величайший конверт пластинки всех времен… На нем была одна надпись: «Meet the Beatles»[291]. Именно этого мне и хотелось. Эти четыре затененных лица, как скульптурные портреты на горе Рашмор[292], только в мире рок-н-ролла… А ПРИЧЕСКИ… ПРИЧЕСКИ. Что все это значило? Это было удивительно, это поражало. По радио же их не видно. Сегодня уже и не объяснишь, какой эффект оказывали их… ПРИЧЕСКИ».

Брюсу немедленно захотелось себе такую же. Про последствия он знал: «Порка, оскорбления, унижения, статус изгоя — со всем этим придется смириться». Когда отец увидел новую прическу Брюса, то «сперва расхохотался. Ему было смешно. Потом стало не смешно. Потом он разозлился. А потом, наконец, задал животрепещущий вопрос: «Брюс, ты педик?»».

Столь же нетерпимыми оказались почти все современники Брюса. Зато один или два единомышленника приготовились, во имя «Битлз», сносить насмешки всего мира. Собрав в кулак всю волю, они шли навстречу буре. «Я не обращал внимания на оскорбления, по возможности избегал драк и делал все, что от меня требовалось… Каждый день я ждал разборок».

Двадцатью годами ранее Фрэнк Синатра породил «синатраманию»: девушки бесновались на его выступлениях, заходясь пронзительными криками. В 1962-м композитор Джул Стайн объявил, что Синатра «победил рок-н-ролл», но, как оказалось, поспешил с предсказанием. У сорокадевятилетнего Синатры не было ни одного сингла в чартах, лишь один альбом занимал десятое место. А вот синглы «Битлз» удерживали в чартах первые пять мест, а альбомы — два первых. Синатра никак не мог с этим смириться. «Он искренне ненавидел рок-н-ролл, ненавидел «Битлз»… Он их просто презирал», — отмечал друг семьи Синатры, Рок Бриннер, которому в ту пору было семнадцать[293]. Как только по радио или телевизору начинали передавать выступление «Битлз», Синатра заставлял детей выключить передачу. «Длинные волосы выводили его из себя, — припоминал Джордж Джейкобс[294]. — Ему плевать было, насколько хороша новая музыка… он видел в ней лишь призыв к употреблению наркотиков»[295].

К концу 1964-го пришлось сдаться даже самым упертым британским противникам причесок в стиле битлов. В декабре того же года граф Маунтбеттен Бирманский, глава штаба обороны Великобритании, бывший лорд Адмиралтейства, последний генерал-губернатор Индии[296], попросил своего начальника секретариата Уильяма Эванса приобрести коробку битловских париков — «для внуков». Управляющий директор компании-производителя собственноручно доставил особый подарочный набор в «Бродлендз», гемпширскую резиденцию Маунтбеттена. «Маунтбеттен расхаживал в парике все Рождество», — вспоминал Эванс. Спустя год после критики причесок в палате лордов фельдмаршал Монтгомери исполнил поворот кругом, заявив, что собирается пригласить «Битлз» к себе в загородную резиденцию — «посмотреть, что они за люди».

Однако более деспотичные режимы стремились объявить прически битлов вне закона. В июле 1964 года президент Индонезии Сукарно объявил, что его правительство больше не намерено терпеть «прически а-ля «Битлз»» на головах индонезийской молодежи. «Несколько дней назад в нашу страну прибыла группа бестолковых молодых англичан, называющихся «Битлз», — заявил он на одном из своих выступлений. — У них волосы до бровей… Молодые люди, если среди вас найдутся те, кто вздумает подражать им, — берегитесь! По моему приказу индонезийская полиция будет останавливать всякого, кто появится с «обитленной» головой, и обривать его наголо… Есть у нас полиция или нет? Запомните, запомните это мое распоряжение!»

В Советском Союзе пластинки «Битлз» были под запретом, а длинные волосы у мужчин — объявлены вне закона; повсюду велась антибитловская пропаганда. В 1966-м в программе новостей на единственном государственном телеканале показали гротескные фотографии членов группы и их визжащих поклонниц, сопроводив их комментариями, в которых мешались ужас и сарказм:

Поп-квартет «Битлз», какие они стиляги! Но когда они только начинали свою карьеру, то выходили на сцену в одних плавках, надев на шеи стульчаки от унитазов!

Потом они познакомились с доброй феей — лондонским дельцом Брайаном Эпстайном. Этот жулик сообразил, что на юношах можно неплохо заработать. А их поклонники, пораженные психозом, больше ничего не слышат. Люди бьются в истерике, вопят, теряют сознание! Обычный финал выступлений «Битлз» — разрушенные концертные залы и драки. Это мир, состоящий из четырех стен, обклеенных фотографиями четырех длинноволосых певцов.

Далее следовали сцены крайней нищеты на Глубоком Юге[297], безумные пляски подростков, куклуксклановцы у горящих крестов. Все это дополняло портрет западного безразличия к социальному неравенству.

Пляшите дальше, ребята, не смотрите по сторонам! Зачем вам знать, что происходит? Еще, еще, громче и быстрее! Вам на всех наплевать!

Михаил Сафонов был ленинградским школьником, когда по советскому радио прозвучала «A Hard