Вечность и Тлен - Алекс Анжело

видя, как на лице брата появляется удивление. Но он с готовностью согласился, как и всегда. Фредерик всегда шёл мне навстречу. Развернувшись, плечом к плечу мы отдалились почти на десяток метров от того места, где стоял Хьюз.

– Сара, что ты хотела сказать? – Он отвёл взгляд в сторону и после слегка склонился, будто сообщая сокровенный секрет, прошептал: – Ваш наставник, кажется, недоволен тем, что я тебя отвлекаю.

– Да, наверное, – прохладно отозвалась я, не став его исправлять, ведь именно я подошла к брату. Фредерик особенно внимательно взглянул на меня, задетый интонациями в голосе. Его длинные золотые ресницы придавали его взору некой невинности. В юности это порой играло с даэвами дурную шутку – заставляло забывать, что перед ним будущий глава ордена, который с малых лет готовился занять своё место. – Фредерик, я задам один вопрос и прошу тебя честно на него ответить.

– Конечно, но что случилось? – с готовностью ответил брат.

Я бросила взгляд на площадку – там уже сражались. Сталь пела, и её завораживающая мелодия пробивалась через шум нарастающего дождя. В этот раз в сражениях проверялась наша выносливость.

– Помнишь, год назад, когда в академии случилась ночная тревога…

– Когда ты выдала свой дар? – Фредерик небрежно отряхнул с рукава невидимые пылинки.

– Мне пришлось его использовать, – спустя несколько секунд молчания поправила его. – Я сделала это, потому что рядом не было ни эмпатов, ни одарённых сомниумов, – продолжила, видя, как Фредерик едва заметно кивает в такт моим словам. – Но почему никто их светлых с твоего года и старше не пришёл? Даже когда всё завершилось, никого из светлых не было. Почему?

Голова брата остановилась. Я знала его слишком хорошо, чтобы прекрасно разглядеть эмоции, мелькнувшие в его глазах. Я не понимала их характер, но Фредерик был взволнован, а это сообщало о многом.

– Сара, с какой целью ты задаёшь такие вопросы?

– Значит, что-то всё же есть. Ты отреагировал так, будто за этим и правда что-то скрыто.

Фредерик прикрыл на мгновение глаза.

– Нет, я ничего не знаю. Не понимаю, почему ты вообще… – Он поднял руки, потирая виски, глубоко дыша.

– Ты повторишь это, сняв ограничитель? – Что бы ни говорил брат, существовал способ узнать истину. Я желала ошибиться, лучше самой испытывать вину за свои подозрения, чем знать, что всё правда. Чем знать, что тебе врут в лицо. Ложь ранит и навечно селит сомнения. Доверие начинает неминуемо рушиться, как карточный домик.

Плечи брата опустились, он открыл было рот, но не сказал и слова, закрыл. Всё это происходило как будто в ином мире. Словно окружающий мир расслоился на фрагменты, как в кукольном театре. Мы с Фредериком – главные актёры и стоим на первой линии перед зрителем, позади тренировочная площадка, где кипит бой, и даэвы движутся так быстро, что человеку бы их движения показались смазанными. Зрителей – много. Первый и даже третий курс наблюдали за поединком. В Академию Снов слишком давно не привозили ревенантов, и тренировки стали слишком однообразными. Поэтому любые эксперименты вызывали интерес.

– Почему именно сейчас ты задала этот вопрос? Кто сказал? – бессильно, даже гневно, словно виноват не он сам, а кто-то другой, процедил брат.

– Фредерик. – В висках стучала кровь. Я даже не понимала до конца, как реагировать. Даже год назад в Турисе, когда предателем оказался наставник, мне казалось, что это поразило меня меньше. Будто внутри всё похолодело. Ведь это Фредерик, и он… и он мой брат… Может, не из-за него, но косвенно – тот теневой див едва не погиб. И мне и не собирались говорить правду.

Я бы её не приняла. По мне, это низость и жестокость.

– После поговорим, – процедила, так и не отыскав мыслей.

Разочарование против всякой логики обратилось в гнев. Такой, который невозможно сдерживать, его необходимо выплеснуть, и порой даже не важно, на что или на кого. Ярость будто прожгла себе путь внутрь до самых костей.

– Сара. – Он схватил было за руку.

– Фредерик. – Я вцепилась в его предплечье в ответ, сжимая сильно. – Ты хочешь, чтобы нашу ссору увидели все?

– Ссору? – Это слово будто стало пощёчиной. Брат отшатнулся. Но стремительно пришёл в себя, потемнев лицом. – Хорошо. Давай поговорим позже. – Он отступил, и в этот миг с неба упал луч света из-за расступившихся облаков. Он золотом осветил меня, оставив Фредерика в тени. Запечатляя этот миг в памяти так ярко, что не оставалось никаких сомнений – ещё не раз я вернусь к этому моменту, вспоминая эмоции, ложь, ярость, тень и яркое сияние, поделившие поляну пополам.

X

Поражение

Фародея породила сама земля. Он восстал из лавы, открыл глаза среди багровых раскалённых рек, стекающих по склону извергающего вулкана.

«Легенды Дэвлата»

Библиотека Академии Снов

Люций Моран

Солнце, прорвавшееся через пелену облаков, исчезло в одно мгновение. Небо будто взревело, когда раздался раскатистый гром. И начался ливень, обрушившийся на землю тяжёлыми, непреклонными потоками воды. От такого дождя не спасли бы ни один зонт, никакая магия – стихия разыгралась во всю свою мощь.

Люций облизнул губы, пробуя воду на вкус. Коэн сидел рядом, крутя свой меч и придирчиво рассматривая его. Дождь стекал по его лицу и одежде, а под ногами дива, не прошло и минуты, стала появляться лужа. Даэвы даже не пытались покинуть тренировочную площадку – это было бесполезно и принесло бы лишь неудовлетворительную оценку. Но хлынувший ливень прогнал многих зрителей с первого и третьего годов. Особенно с третьего, который и раннее смотрел за поединками с вежливой сдержанностью и крайне невнимательно. Их не удержало даже то, что преподаватель неожиданно устроил соревнование между учениками вторых курсов, чтобы разнообразить занятия. Ещё наставник назвал это репетицией перед итоговыми испытаниями, которые предстояло пройти всем, чтобы сдать программу второго года обучения и перейти на третий.

– Что такого они там обсуждали? – неожиданно раздался озадаченный голос Рафаиля, он стоял закинув ножны с мечом на своё плечо.

Люций обернулся, вопросительно глянув на друга.

– Я про Сорелей, – сказал он и нахмурился. – Мне одному кажется, что звучит странно? – Руньян повторил медленно, словно препарируя слово: – Со-ре-лей.

– Какая разница? – не глядя бросил Коэн.

– Пшеница был злым… – отозвался Рафаиль. Теневой див нашёл взглядом Сару. И у него вдруг дёрнулся глаз. – Светлая тоже зла.

– Да, вижу, – низком тоном негромко проговорил Люций, не сводя с Сары глаз. Он мог насчитать множество раз, когда Сорель была раздражена и зла на него самого. Но ни разу она не выглядела так.