Попаданец в поисках смысла - Тампио

реалиями и издать]

«Ты предлагаешь мне стать автором любовного романа?!» — фыркнул я.

[Жанр ‘фантастика’ состоит из множества разделов: фэнтези, мистика, легенды. Всё это может быть легко принято местными читателями]

«Ну, не знаю... Надо подумать...»

[Это может решить несколько проблем, стоящих перед пользователем. В случае издания таких книг может появиться деньги и известность. Что в свою очередь приведёт к появлению множества полезных знакомств и значительному повышению уровня жизни]

«Хмм... Звучит заманчиво! Но я же собираюсь стать рыцарем».

[Никто не удивится, узнав о рыцаре, который в книгах пишет о том, что видел и слышал в странствиях]

«Но я пока не рыцарь!»

[Рыцарей в этих землях много, а популярных авторов мало. Кто за пределами этой гератии слышал об Асеире Каталиде, к примеру? Любому воину необходимо ввязываться в кровопролитные стычки, чтобы стать известным. Вряд ли пользователь предпочтёт сделать себе имя благодаря своей громкой смерти]

«В твоих словах есть смысл, наверное».

[Это не мои слова. Это факты из множества культур и цивилизаций. Большинство гуманоидов смогут назвать от силы десяток известных политических деятелей и полководцев, но знают в два, а то и в три раза больше имён различных писателей]

«Для этого вначале надо научиться читать и писать».

[Это не проблема. В этом мире используется несложный алфавит, а грамматика проста]

«Я ещё ничего не решил», — пробормотал в ответ.

[Зато я уже подобрала по сотне подходящих книг из каждого имеющегося жанра. Их адаптация будет несложной, — потребуется изменить имена, географические названия, да и описания некоторых неизвестных культурных традиций]

«Ладно, я подумаю. Такое ощущение, что это ты хочешь стать известным автором...»

— Ну, как, купил себе что-то, Айвор? — с ухмылкой спросил Укхур.

— Нет, мне мало что понравилось.

— То-то у тебя тряслись пальцы, когда ты смотрел на кинжалы, — продолжал гаденько улыбаться оруженосец. — Могло создаться впечатление, что ты был готов схватить один из них и убежать.

Я поднял взгляд на сына торговца.

— Нет-нет! — поднял он руки. — Так мог подумать тот продавец, что смотрел на тебя. Я-то знаю, что ты — абсолютно честный человек, а он всегда должен подозревать всех в воровстве.

— Этому тебя учил твой отец, когда ты прислуживал в его лавке? — спросил я Укхура, и парень неожиданно закашлялся. Пришлось с удовольствием ударить его пару раз по спине кулаком.

Дальнейший обед прошёл в молчании. Лишь рыцари обсуждали увиденное оружие и некоторые другие товары. И мои уши уловили высказывание Думейна:

— ...А я вот приобрёл чёрный бархат. Жадный торговец запросил такую невообразимую цену, но я использовал свой дар убеждения и снизил стоимость в несколько раз.

Лицо у рыцаря излучало довольство. Вот только я не заметил на нём его цепи. Хмм... Видимо, и рыцарям тоже свойственно пускать пыль в глаза. Может, я зря отдал ему цепь. Нет, от коня, конечно же, надо было избавиться, поскольку ни ездить, ни содержать я бы не смог, а вот цепь запросто поместилась бы в ящике комода и в худшем случае лишь покрылась пылью. Хмм... Да и на мне костюм из замечательного чёрного бархата тоже смотрелся бы неплохо.

Неужели в этом мире мало кто способен на благодарность? Вон, и Асеир Каталид, и Сокетур Думейн сегодня даже ни слова мне не сказали, хотя мы сталкивались не один раз за день. Могли бы хоть поздороваться, а не кивать в ответ.

«Инна, почему они себя так начали вести?»

[В разных культурах гуманоиды пытались столетиями решить данный вопрос. Часто они приходили к выводу, что те, кому помогаешь в безвыходной ситуации, проявляют дальнейшую неблагодарность из-за чувства негодования на самих себя]

«То есть, им стыдно, что проиграли значимые для себя вещи, и не хотят быть обязанными более удачливому парню», — неожиданная догадка озарила меня. — «Получается, возвратил бы я добро или нет, они всё равно прекратили бы общение».

Теперь я понял, что в этом доме никто больше не будет играть со мной в шахматы. Все или поняли, что я делаю это лучше, или решили, что каким-то неведомым способом жульничаю.

— Завтра приедет мой сын Барерис, — неожиданно громко заявил владетель. — Мы не виделись почти год, и мне не терпится обнять его.

Рыцари опять зашумели, а вот на лицах Кетоута и Укхура появилась озабоченность.

— Настают тяжёлые времена, — сказал мне Кетоут, когда мы вышли из-за стола.

— Что случилось? — непонимающе спросил я.

— Ты что, не слышал? — Укхур посмотрел на меня странным взглядом. — Барерис, сын господина приезжает.

— И что?

— Увидишь, — хмуро огрызнулся парень и удалился.

— Да, ты сам всё поймёшь, — наконец-то проговорил Кетоут. — Когда я начал свою жизнь оруженосцем, сын владетеля ещё жил здесь и успел попортить мне кровь. Да и Укхуру тоже досталось. Я был готов отказаться от обучения и нарушить клятву, данную Ральмевику Ануракту, но узнал, что Барерису предстоит уехать к родственникам, и передумал. Странно... — продолжил оруженосец. — Все говорили, что он будет поступать на службу к господину ору. Видимо, и там такой человек не пришёлся ко двору

— Ты рисуешь мрачную картину, — промолвил я. — Может, за прошедший год этот Барерис изменился в лучшую сторону и осознал многое?

— Видимо, Ркару или Аботина обозлились на нас, что мы