Перекресток - Сергей Лисицын

Транспорт остановился, и из него выпрыгнула угольно-черная фигура, с руки которой тут же сорвалась ослепительная вспышка.

Этот мерзавец умел стрелять!

* * *

— Нас преследует трансп. Тяжелый. И перед ним двое на квадроциклах. — Платформа сидел на штурманском месте.

Там, где обычно сидел Ким, и это делало картину неправильной. Не так должно было быть в рубке, пространство казалось искаженным, люди были не на своих местах. Но Ким, бессильно свесив голову, сидел в шлюзовом отсеке, пристегнутый аварийными креплениями. Обычно они использовались для закрепления оборудования, которое некогда было тащить внутрь в случае быстрой эвакуации. Сейчас Платформа, скрипнув зубами, затянул ремни на развороченной груди Кима и, не оглядываясь, прошагал в шлюзовую камеру.

— Я вижу. — Фрэд не отрывался от основного дисплея. Руки расслабленно лежали на штурвале, время от времени он слегка корректировал работу систем транспорта, который откликался на каждое его движение, как хорошо объезженный конь. — И я даже подозреваю, чей он. Подними в воздух пару «птичек», давай посмотрим поближе. — Спустя несколько минут он проговорил сквозь зубы: — Точно, он. Синеглазка, чтоб ему провалиться.

Транспы неслись по неестественно ровному пыльному полотнищу пустыни, вздымая оранжевые тучи. Более тяжелый, обманчиво неповоротливый трансп Илова неумолимо приближался.

Юркие квадроциклы значительно обошли его и сейчас брали «Толстого Эдвина» в клещи.

— Сколько у него может быть людей? — спросил Фрэд.

Платформа пожал плечами:

— Человек пять, самое большее.

— Все равно для нас это много. Нас двое. Девочка, конечно, молодчина, но она не в счет.

— Согласен, но пока сменить ее некому, в рубке должны быть двое, сам знаешь.

— Тогда давай думать. — И Папенька ткнул пальцем в точку на интерактивной карте. — Почему бы нам не отправиться вот сюда?

— В Шепчущие Подземелья? — Платформа покрутил пальцем у виска.

— Но ведь некоторые проходили… — Папенька пожал плечами.

— Да, проходили. Но не на такой махине, как наш «Толстяк». Мы же точно позадеваем там половину хрустальных колонн. И что тогда будет?

— Тогда будет плохо. И мы будем рассчитывать только на скорость. А если нас достанет, то хотя бы рехнемся не в одиночку.

— Ребенка не жалко? — Платформа кивком показал в направлении огневой башни, где сидела, ни жива ни мертва, Мариска.

— Очень жалко. Но еще жальче, если ее сейчас накроют с первого же залпа.

Платформа скрипнул зубами:

— Ты прав, старый черт. Двигаем.

Они вспарывали простыню пустыни слева по курсу — зубцы из черного стекла, дымные, полные текучих, скользящих глубоко внутри теней. Зубцы постепенно уменьшались, уходили в чрево пустыни, словно это лежало засыпанное оранжевой пылью неимоверных размеров чудовище. В трех крайних виднелись подрагивающие, затянутые тончайшей пленкой прямоугольные въезды. Фрэд направил «Толстого Эдвина» к среднему зубцу.

Разрыв поднял фонтан оранжевой пыли по правому борту транспорта. И тут же тяжело ударило в корму. Трансп подкинуло и повело. Взвыли двигатели, противно пискнул сигнал на пульте.

— Незначительные повреждения, незначительные повреждения, — заныла система оповещения, и Платформа, яростно сопя, вырубил ее звуковой канал.

— Давай, принимай управление! — Фрэд полез из кресла.

— Куда, старый черт! — Сергей перевел управление на себя.

Папенька щелкнул по усику коммуникатора:

— Мариска, девочка, видишь квадроцикл слева?

— Угу, — сдавленно отозвалась девушка.

— Вот и лупи по нему, не останавливаясь, да потеснись.

Старый рейнджер спешил. Не глядя, он сцапал «Василиска», закрепленного на стене отсека, и, молясь, чтобы не запутались ремни, натянул дыхательную маску и баллон со смесью.

Загерметизировал отсек и рванул ручку аварийного открывания люка стрелковой башни.

Мариску колотило отдачей, и девушка стреляла короткими очередями, продолжая всхлипывать и шипеть, но не отводя дула пулемета от юркой машины, которая, вихляя между барханами, приближалась к транспорту.

С другой стороны квадроцикл шел на сближение внаглую, седок поливал транспорт очередями из установленного в задней части легкого пулемета, соединенного с телеметрией оператора. Пули противно цвикали, отскакивая от брони «Толстого Эдвина».

Фрэд плавно поднял винтовку, задержал дыхание и вжал толстую упругую клавишу ведения огня.

Голова человека на квадроцикле разлетелась сероватым фонтаном, машину повело, и она, перекувыркнувшись несколько раз, исчезла, зарывшись в песок.

Второй квадроцикл был осторожнее. Он постоянно менял курс, бил короткими очередями, и было делом времени — когда его пули достигнут цели.

Мариска уперлась в пол и отчаянно сжала рукоятки пулемета. Квадроцикл вылетел из-за дюны, седок на долю секунды потерял управление, машину повело, и она выпустила длинную очередь, чувствуя, что попала. Над ухом рявкал «Василиск» Фрэда, посылавшего пулю за пулей.

Ободряюще похлопав девушку по плечу, Фрэд нырнул в люк. Нужно было сделать кое-что еще.

Платформа целиком сосредоточился на управлении тяжелой машиной, которая стремительно приближалась к дымчато-черному, словно выплавленному из темного стекла, проходу, ведущему в сумасшедший мир, на многие километры протянувшийся под плоскостью.

На первый взгляд, в них не было ничего особо странного. Во всяком случае, настолько дикого и чужеродного, как в Цирке Медуз нижней метановой плоскости или Хохочущем Аду джунглей из жидкого металла, на поверхности которого время от времени появлялись человеческие лица с распяленными в беззвучном хохоте ртами.

Просто гигантские залы, заполненные приземистыми колоннами из черного стекла, соединенные такими же грандиозными коридорами с низкими, нависающими над гладким полом потолками.

Сюда приходили, соблюдая режим радиомолчания, двигаясь осторожно, хоронясь малейшего шума. Симботы оставляли в экспедиционных лагерях и шли в сапогах на специально усиленных звукоизолирующими материалами подошвах. Те, кто осторожничал, собирали восьмигранные кристаллы «ангельских голосов», которые можно было найти относительно недалеко от входов. Они вырастали из колонн и бесшумно падали на пол в темноте подземелий. Падали и начинали петь. Тихо, печально, невыносимо прекрасно.

Отчаянные смельчаки блуждали в подземельях, слушая пение кристаллов и шепот привидений, скользивших по залам и коридорам, и, если не сходили с ума, возвращались с тонкими черными палочками «дымчатого сна», за которые на черном рынке платили столько, что можно было сделать хорошее состояние за пару удачных ходок. Но сделать их удавалось единицам.

— Сергей, давай, двигай наверх, смени девочку.

Платформа моментально исчез, и уже через несколько минут в его кресло плюхнулась зареванная Мариска. Фред, не отводя взгляда от визоров, потрепал ее по руке:

— Молодец, девонька, всех нас спасла. Спасибо тебе.

Мариска шмыгнула носом:

— А Анита где? Мартин?

— С ними все хорошо, они на связь вышли — все в порядке, нагонят, — бодро отрапортовал Папенька, надеясь, что девчонка не услышит в его голосе фальши. Сам себе он казался неимоверно наигранным.

Он до сих пор не мог отдышаться после схватки с квадроциклами и не верил, что остался не только жив, но и цел. Боги явно были на их стороне. А еще — новичкам везет, подумал он. А вот Киму не повезло — он почувствовал, как дернулась щека, но сейчас было не до оплакивания друзей.

Фрэд не знал, каким богам поклоняется Мартин, если вообще занимается этим, но сейчас он беззвучно молил всех известных ему обитателей высших миров, чтобы они дали ему удачу. Будет удача у него — и его девочка, его Анита вернется целой и невредимой. Он не знал, почему так думает, но уверенность была непоколебимой.

«Боги, помогите Мартину защитить мою девочку», — взмолился он снова и прибавил скорость, одновременно переводя все системы транспа в ночной режим. «Толстый Эдвин» подпрыгнул на песчаном холме и исчез в черном зеве Шепчущего Подземелья.

Закусив нижнюю губу, Фрэд выписывал виртуозные пируэты, лавируя между колоннами. Вокруг поднимались потревоженные вторжением привидения — темные дымчатые полотнища, расплетались, словно очнувшиеся ото сна кобры, готовые напасть на незваного пришельца.

Карту подземелий на главный экран — и лететь по приборам. Нестись в безумной надежде опередить всех и вся и уцелеть в надвигающемся со всех сторон безумии, поющем голосами безжалостных ангелов.

Впереди проход — и «Эдвин» по плавной дуге, проходя в миллиметре от колонн, ушел в него за несколько секунд до того, как в Подземелье, ревя двигателями, ворвался тяжелый транспорт Илова.