Где ты, Маленький Птиль - Сергей Вольф

-- Вы, вероятно, уль Митя? -- спросил он у меня.

-- Да, -- сказал я, глядя вверх.

-- Передайте, пожалуйста, Малигату поклон от Ир-фа и спросите, позволит ли он нам сесть на пару минут.

Я сбегал к Малигату, он дал согласие, я сказал об этом винтокрыльщику, и тот сел. Вырубив двигатель, он спрыгнул на землю с улыбкой от уха до уха, а с ним еще какой-то политор с большой сумкой в руках. Водитель винтокрыла подошел ко мне и, положив мне руку на плечо, сказал:

-- Меня зовут Фи-лол, привет! Тебе тоже поклон от Ир-фа и вот этот сверточек -- держи.

В этот момент почти подошел и метрах в десяти от нас остановился Малигат. Фи-лол быстро прошагал к нему, они положили руки на плечо один другому и о чем-то быстро поговорили. Потом Фи-лол вернулся ко мне, легко хлопнув меня по спине, бросил на ходу: "Этот человек все объяснит тебе, а Малигату я сказал" и, вскочив в винтокрыл, "завелся", боком-боком поднялся и улетел.

Второй политор направился к Малигату. Они обменялись поклонами, политор что-то сказал вождю, тот кивнул и направился к своему домику, что-то гортанно крикнув.

-- Меня зовут Ар-кут, -- сказал мне этот политор, -- я второй врач клиники, где лежат ваши голубчики -- а,Грип и а,Урк. Сейчас Малигат даст мне людей и я отправлюсь к а,Тулу. Насовсем. Там есть больные и, я думаю, будут еще.

-- А как поживают наши голубчики? -- спросил я.

-- Нормально. Как и сказал главный, им лежать неделю.

-- Они уже в сознании? -- спросил я.

-- На три четверти, -- сказал Ар-кут. -- У меня забарахлил коммуникатор, если можешь, позвони а,Тулу, что я иду.

-- Мигом. Подбросить вас туда на машине?

-- Нет, рискованно. Винтокрылы летают.

-- Судя по тому, что у а,Тула есть лазутчики квистора, люди на винтокрылах и так знают, где а,Тул.

-- Приблизительно, и сверху они их не видят: высокий и густой лес, а машина... нет, не стоит.

Подошли Олуни и Кальтут, я познакомил их с врачом, они должны были проводить его к а,Тулу. Тут же они и ушли, а я связался с лагерем а,Тула.

-- Команда веселых музыкантов слушает.

-- Мне бы главного флейтиста.

-- А это я и есть.

-- Высокородный? А я сосед.

-- Еще какой "высокородный". А тебя я узнал.

-- Я сейчас между водой и вашей командой. Только что к вам отправился с охотниками политор, который вылечит кого угодно. Нашли вы у себя второго болтуна?

-- Да. Старались вовсю и обнаружили. Привет.

Только тут я развернул сверточек от Ир-фа: это был полный чертеж аппарата для "планирования"! Потрясающе!

И тут появилась Оли. Она подошла совсем близко ко мне и, проведя ладонью по моей руке, ткнула пальцем в лист.

-- Крылья, -- сказал я. -- Чертеж.

-- ... Я сегодня летала. Без таких. Ночью.

-- Махнем на речку? -- сказал я. -- Только папу предупрежу.

Я захватил снасти, фотоаппарат, лазер. Оли взяла кистевой пистолет, как у Орика, мы сели в машину и взлетели. Пролетев над ущельем и первой к морю высокой грядой скал, мы нырнули вниз, я повел машину над речкой, и мы наконец сели почти у моря. Когда Оли вышла, я развернулся и "вплыл" в извилистую щель в боковой части скального массива; если идти мимо, машина была не видна.

Я спиннинговал возле самого впадения речки в море, надеясь поймать либо речную, либо даже морскую рыбу. Оли фотографировала меня, в том числе и тогда (я просто заорал ей), когда что-то крупное село у меня на блесну, и она, умница, отсняла весь "процесс" вываживания рыбы. Она прыгала, хлопала в ладошки и радостно смеялась, а я никуда не мог деться от собственной гордости и никак не мог ее скрыть. Потом мы разделись, купнулись у самого берега и легли позагорать лицом к морю. Мы молчали, было тихо, как-то дико вокруг и жарко. Я попросил Оли лечь чуточку иначе, чтобы сделать ее портрет на фоне моря. Она легла, как я просил, я вывел трансфокатором камеру в положение съемки телевиком и, лежа, стал искать нужную мне точку. Неожиданно я увидел с помощью мощного моего телевика какую-то очень далекую точечку на глади моря. Я щелкнул пару портретов Оли, передал ей камеру и попросил поглядеть, что это там в море.

-- Давай. Мы, птицы, видим лучше вас. -- С полминуты она глядела в море и наконец сказала:

-- Катер на воздушной подушке, очень далеко, идет быстро и именно к устью нашей речки.

-- Пошли, -- сказал я, и мы, на всякий случай пригибаясь, добрались до щели, прошли по ней метров триста к нашей машине, спрятали в нее все, кроме оружия и камеры, отыскали годные скальные уступы и начали медленно и осторожно подниматься вверх по скалам. Минут через пять мы уже были наверху гряды и, когда наконец добрались до обрыва, уже лежа, отыскали удобные щели, я отдал Оли камеру, она поглядела на море и сказала:

-- Катер военный. Идет точно к устью. Их трое.

Через пару минут катер этот "вылез" на берег, и из него вышли трое политоров в морской форме, такую я в Тарнфиле не видел. Эти трое быстро разделись, искупались (Оли отвернулась, купались они голыми), выйдя на берег, оделись, оделись и улеглись почти под нами.

-- Отлично, что их ждать еще целый час, отдохнем хоть. Надоело, все вода и вода под ногами, -- сказал один.

-- А как они сообщили, что они будто бы раскрыты?..

Я положил ладонь на плечо Оли -- она поглядела на меня. Я приложил палец к губам, указал ей рукой на ее пистолет и изобразил, что я немного отползу, а она пусть слушает. Тихо я отполз подальше, нашел наконец нечто вроде колодца, спустился в него и вызвал а,Тула.

-- Великородный?

-- Еще какой. Это ты, акулий глаз?

-- Напрягись, -- зашептал я. -- Где двое болтунов?

-- Ушли ловить рыбу на часок-полтора.

-- Это не так, -- зашептал я. -- Я прячусь наверху скалы, километрах в пятнадцати от моро в сторону Тарнфила, где скалы у моря прерываются. Устье речки. Когда те ушли?

-- Минут тридцать назад.

-- Подо мной трое военных с катера. Ждут двоих через час, тех двоих, которые боятся, что их раскрыли.

-- Это очень важно. Очень. Спасибо тебе.

-- Послать вам машину с отцом?

-- Да. Наши машины прибудут только завтра. Ждем. Я вызвал папу:

-- Пап, это я. Ты далеко от машины?

-- Нет, я в поселке.

-- Помнишь точно дорогу к а,Тулу? Только точно.

-- Да.

-- Возьми вторую машину и гони на просеку к а,Тулу. Лети, сделав левый крюк, и как можно ниже над скалами, правее тебя могут засечь. Все.

Сверхосторожно я дополз до Оли. Те, внизу, молчали, млели на солнышке; нам оставалось только ждать, не шевелясь. Это было нелегко. Плюс -- жара. Я распластался поудобнее, вовсе не пытаясь заглянуть вниз, даже чуточку расслабился. Мы лежали тихо, те, внизу, -- тоже; я быстренько глянул вниз, они загорали лицом к земле, жара, их третий глаз был закрыт. Я тоже закрыл глаза, положив правую щеку на гладкий камень. Неожиданно левой щекой я почувствовал прикосновение ладони Оли, ладонь легла мягко и чуть тяжело при этом, и так мы лежали долго и молча, и сердце мое тукало несколько быстрее, чем обычно. Время медленно приближалось к моменту прихода а, Пика и а, Капа. Может, от застылости и неудобства позы мы с Оли одновременно, не высовывая головы, приподнялись на локтях и стали глядеть на море. Мы были высоко над ним, у берега глубина здесь была немалой, уходящие под воду скальные камни были темными, колыхались водоросли, вода под берегом была слепящей и мутной одновременно, но мы почему-то уставились на нее. И неожиданно, и очень тихо из воды выросли три фигуры в темных костюмах, масках, ластах и баллонах, с пистолетами в руках, и тут же самый высокий из пловцов вынул трубку изо рта и громко и резко сказал, рявкнул: "Встать!", и обалдевшие трое военных вскочили, повернувшись лицом к берегу. Их оружие было далеко, у катера.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});