Долина папоротников (СИ) - Бергер Евгения Александровна

— Когда это было?

— Несколько месяцев назад. Он расспрашивал многих, мисс Кэтрин особенно интересовался…

— Мисс Кэтрин? То самое имя, что называло то существо?

Лиззи отчаянно закивала, довольная верным направлением его мыслей, произнесла:

— Как бы там ни было, убеждена я только в одном: все это так или иначе связано с Бродериками, Бродериками и старым Рагланом. Нам нужно выяснить больше о прежних хозяевах…

Аддингтон откинулся на подушки, полежал немного, глядя в задумчивости в потолок, Лиззи подумалось, уж не собрался ли он уснуть, однако муж поглядел на нее в темноте:

— Когда я собирался купить этот замок, мистер Пенникотт говорил что-то о трудностях, связанных с его унаследованием. Якобы прежде Раглан переходил из рук в руки только от Бродерика к Бродерику, по прямой наследственной линии — ни разу не случалось иначе — и только на этот раз все переменилось…

— Канули все Бродерики разом.

— Именно так. Ему пришлось обратиться в суд и отсудить права на владение более ничейным замком. Помнится, он жаловался на траты, вызванные тяжбой… Говорил, что более нелепых условий наследования в жизни не видывал.

— Каких условий?

— Признаться, я не вдавался в подробности. Мне было не до семейных историй… Но я могу написать мистеру Пенникотту и расспросить его, если требуется.

И Лиззи не смогла удержаться:

— Конечно, требуется, еще как требуется, — воскликнула она. И взмолилась: — Джеймс, пожалуйста, сделай это как можно скорее! Я хочу знать… понять, что происходит в долине. И почему то коснулось меня… Я… — она почти сказала про найденный ключ, но вдруг призналась в другом: — Я виделась с Джексоном и его братом. Мы были представлены утром в деревне… — И тише: — Старший Джексон показался мне неплохим человеком.

Замолкла, ожидая реакции мужа, страшась, должно быть, его возможной несдержанности, вспышки негодования. Ревности.

Он ее удивил:

— Вы слишком мало знакомы, чтобы судить о нем верно, — заметил он ровным, спокойным голосом. Переплел их пальцы между собой и заключил: — Просто будь осторожнее, хорошо? Доверие — вещь хрупкая и опасная…

— Почему ты так говоришь? Почему… не терпишь каждого из них?

— Не терплю, это они так сказали? — Лиззи мотнула головой. — И что же еще они успели наболтать?

— Вот, даже теперь ты говоришь о них с пренебрежением! — укорила мужа Элизабет. — Прежде я полагала, что дело в банальной… ревности, теперь же не знаю, что и думать. Должно быть, и правда ты унаследовал неприятие к Джексонам вместе купчей на замок… Блевин оказался прав.

Аддингтон, несколько раздраженный, ответствовал:

— Поверь, Лиззи, у меня нет обыкновения навешивать ярлыки, но Джексоны явно достойны своей репутации в долине. К тому же Уиллоу-холл — ты этого, конечно, не знаешь — формально принадлежит нам…

— Уиллоу-холл, имение Джексонов? — воскликнула она. — Не понимаю, как это возможно…

И Аддингтон пояснил:

— Из изученных мною старых бумаг явственно следует, что отец нынешних Джексонов заложил Уиллоу-холл в счет полученной у Бродериков ссуды… ссуда была довольно большой, и Джексоны, насколько могу я судить, денег так и не выплатили. А значит… имение их перешло в наши руки, пусть формально они и являются истинными владельцами.

— Но… — подобная новость совсем не обрадовала Лиззи, — было бы бесчестно лишать владельцев их дома. Родового имения… Ты ведь не думаешь в самом деле…

— А это покажет время.

Аддингтон потянул девушку на себя и прекратил неприятные разговоры самым приятнейшим образом.

Элизабет разбудило шевеление в ногах…

Тяжесть маленьких лапок, протопавших по одеялу…

Мокрый, шершавый нос, ткнувшийся в щеку…

— Эй, — прошептала она, — не спится, ранняя пташка? — И погладила волчонка по шерстке.

Знала бы Хелен, какого питомца она завела, грохнулась б в обморок не задумываясь!

Воспоминание о подруге напомнило Лиззи о нарушенном обязательстве: частой переписке, которой она в последнее время пренебрегала. Второе письмо, начатое еще с неделю назад, так и лежало недописанным… Лиззи бралась за него неоднократно, но так и не знала, что написать: правдой делиться не хотелось (тогда она все еще была несчастна), а врать не хотелось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теперь же, в переменившихся обстоятельствах (Лиззи глянула на спящего мужа), она вполне способна это письмо дописать. Вылезла из постели и села за секретер…

«Здравствуй, милая Хелен, пишет тебе твоя несчастная (она вымарала последнее слово) провинившаяся подруга, та, что так долго своими обязанностями пренебрегала. Прости меня, если можешь! Теперь обещаю исправиться и рассказать обо всем, что со мной приключилось после отъезда, а приключилось немало… Начну с того, что…»

Пушок стянул на пол рубашку мужа, протиснулся носом сквозь ее горловину, завилял призывно хвостом.

— Даже не думай, — улыбнулась Элизабет, — я в такие игры не играю! — И вдруг увидала вновь обретенный ключ, лежащий у самой кровати. — А это еще тут откуда?

Ключ она спрятала среди одежды, ждала подходящего случая, чтобы о нем рассказать, боялась, наверное, что это все же не он, не ТОТ САМЫЙ ключ. Возможно, другой…

И пушистый проказник измудрился его найти…

Она отложила перо и подняла с пола ключ. Постояла задумавшись… Муж заворочался, как бы собираясь проснуться, и она испугалась, что это разрушит ее внезапно наметившийся план: пойти и примерить таинственный ключ к единственной запертой двери на целый Раглан.

К той самой, в северном крыле…

Ключ…

И запертая комната.

Они как бы априори были созданы друг для друга.

И пусть это казалось невероятным, Лиззи была готова в это невероятное поверить.

Слишком много не менее странного с ней уже приключилось…

Итак, Лиззи накинула пеньюар и вышла из комнаты.

Если чудо не совершится, решила она, то возвратившись, расскажет мужу о найденном ключе. Даже представила его удивление, шок… Невозможность принятия данного факта. Она и сама все это пережила… До сих пор не могла поверить.

— Пушок, веди себя тихо!

Волчок семенил за ней по пятам, словно привязанный. Едва она приоткрыла дубовую дверь и скользнула в заброшенное крыло, как он вдруг насторожился, замер, поводя маленьким носом…

— Ну, чего ты боишься? — спросила Элиза. — Припомнил свое вынужденное заключение? Прости, что вчера запамятовала о тебе… Столько всего навалилось. — И она подхватила его на руки.

Так и замерла с ними обоими у закрытой двери: с ключом и волчонком.

Снова подергала ручку.

Не поддалась…

Что ж, она стиснула ключ и потянула руку к замочной скважине.

Почти коснулась ее, когда Пушок задергался на руках, и Лиззи пришлось опустить его на пол.

— Перестань безобразничать! — пожурила она его. — Ты даже не представляешь, насколько сейчас ответственный момент. Мне этот ключ, может, всю жизнь переменил… К худому ли, к доброму — дело другое. Но тайна должна быть раскрыта!

Она, конечно же, не щенка убеждала — себя самое и глядела на дверь чуть испуганными глазами.

Страшилась возможной разгадки…

— Пора заканчивать с этим.

Элизабет вставила ключ в замочную скважину…

35 глава

Дверь поддалась легко, без единого усилия. Замок щелкнул с первого оборота…

Лиззи вдруг ощутила, что вовсе того не ожидала, скорее не верила в возможный успех, нежели наоборот.

И вдруг запаниковала…

Что ждет ее по ту сторону двери?

Уж, наверное, не ужасное чудовище…

Собрав волю в кулак, она толкнула дверь рукою и замерла на пороге.

… В луче утреннего света плясали пылинки. Плясали о оседали на вполне безобидные вещи: на кровать под тканым пеонами балдахином, платяной шкаф, секретер и широкое кресло у камина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ничего необычного в комнате не было, она казалась одной из многих, уже виденных Лиззи в этом крыле. Кольнуло разочарованием…

Что, неужели вот ради этого все только и было?