Мужей много не бывает - Галина Романова

– Чем же так страшна твоя история, Сема? По законам жанра в ней должны быть злодей, красавица, принц, эту самую красавицу спасающий. Как в твоей сказке распределяются эти роли?

Все замирало у меня в груди, трепетало, холодело, но я напряженно ждала. Пора, давно пора было покончить с недосказанностью и блужданием в потемках. Я предвидела, что это будет очень болезненно, что Незнамов начнет заживо резать меня на части. Но не знать правды далее было невозможно.

– А ведь ты права! – подхватил он обрадованно. – Все в соответствии с жанром. И злодей, и красавица, и даже принц есть. Как ты уже догадалась, роль красавицы, страдающей от чужих страстей, отводилась в этой истории тебе. Ты даже не можешь себе представить, Виолетта, сколько алчных рук тянулось к твоему горлу. Ты жила, слепо ведомая чужим интересом. Тобой манипулировали, подвергали риску, однажды едва не убили... Н-да, милая, если бы не принц.

– Это, подозреваю, ты?

– А кто же?! – Он даже оскорбился моему уточнению и заворочался в кресле. – Кто оттягивал время? Кто просил об отсрочке и смягчении приговора?

– Боже, какой ужас! – воскликнула я шутливо, прижимая руки к сердцу. – Кто бы мог подумать?! Ну а злодей – это Кротов.

– А вот тут ты, дорогая, ошибаешься! – Семен, которого назвать Иваном я не смогла бы даже под дулом револьвера, привстал с места. – Кротов, конечно, злодей, но он просто не смог справиться с собой. Это вообще подвластно далеко не каждому. Он всю жизнь шел на поводу своих страстей, не пытаясь их обуздать. И когда ему в руки вложили бразды правления, он начал вершить дела по-своему.

– Но если не Кротов, то кто?! Неужели Дашка?! Неужели за всем этим стоит она?! – В чем угодно я могла обвинить эту мерзавку, в каких угодно преступлениях, но объявить ее главным злодеем моей трогательной истории... Нет, это было выше моих сил... – Не верю.

– И правильно, между прочим, делаешь! Дашка – шлюшка, гадина, стерва и подлюка, но не она начала эту историю. Этой стервозиной всегда двигали жадность, авантюризм и похоть, а твоя трагедия в том, что свое горе ты заполучила от любви. От огромной, бескорыстной и страстной. Человек, который сумел превратить твою жизнь в кошмар, в котором ты сейчас пребываешь, на самом деле сильно любил тебя и желал тебе только добра. Он не мог допустить, чтобы с тобой могло случиться что-то плохое, когда его не станет. При мысли о том, что тебя будет кто-то использовать, он приходил в ужас. И он постарался, как мог, оградить тебя от всего этого. Казалось, все предусмотрел, подарив тебе гарантированную безопасность, независимость и свободу. Но... Но, желая тебе всего этого, он сам тебя всего этого и лишил. Тебя лишили свободы, попрали твою независимость, и еще пару месяцев назад жизнь твоя мало чего стоила. Ну, малышка, есть какие-нибудь соображения насчет главного героя? Не прозрела, нет?

– Аркаша... Ты говоришь о моем покойном муже?! Ему ты вменяешь в вину весь кошмар, в котором я жила эти годы? Это ведь он?! – Как я удержалась на стуле и не съехала кулем на пол, упав подле его ножек? Слова Незнамова буквально раздавили меня.

Но ему это доставляло какое-то необъяснимое удовольствие. Он явно смаковал убивающие меня слова:

– Аркашенька, милый, славный Аркашунечка. Любящий, нежный, заботливый, надежный Аркашенька... Да, дорогая, как это ни прискорбно, но факт остается фактом. Он, и только он, выпустил на волю зверя, пригрев его на своей груди. Он злодей во всей этой истории. Злодей, которого ты искренне и преданно любила.

Глава 14

Первую заправку двое неразлучных друзей – Аркадий и Николай – решили построить в городе N. Им ссудили немалые деньги, они быстро организовали дело и уже менее чем через пару лет долги все погасили. Дела шли очень успешно, появились свободные средства, и одновременно возникла идея построить две точно такие же заправки в городе, где Аркадий проживал вместе со своей ненаглядной супругой. Поначалу все шло как по маслу, но неожиданно возникло препятствие. Хозяин города, занимавший в тот момент кресло мэра, уперся рогами и отказался поставить визу на документах. Друзья заволновались, занервничали. Деньги вложены, договора с подрядчиками подписаны, а земельные участки не отводят. Вернее, их отвели, даже стройплощадку огородили, а начинать строительство не разрешают.

– Еще не время, подождите немного. Рассматривается закон о землепользовании... Могут быть какие-нибудь изменения...

Мотивировки были неаргументированными, было ясно, что отказ вызван личной неприязнью, но друзья решили не отступаться и ждать.

И тут как гром среди ясного неба – серьезные осложнения со здоровьем у Аркадия. Он запаниковал, занервничал, испугался, что умрет, не успев завершить дела. Врачи не скрывали, что создалась реальная угроза его жизни. Не оставив после себя детей, он оставлял Виолетту. Она была его любимой, его подругой, его ребенком.

Аркадий действительно считал ее иногда ребенком, существом слабым, безвольным и беззащитным. Он и помыслить не мог о том, чтобы взвалить на нее заботы о созданном бизнесе. Представить себе Виолетту в обществе матерящихся мужиков, способных высморкаться на ветер?! Нет, это было выше его сил. Виолетта была мягким, пушистым котенком, сладко сопящим на его груди.

Полгода, долгих шесть месяцев, пока велись нудные переговоры, пока они уламывали мэра их города, Аркадий разрабатывал с юристами свое завещание. В результате их совместных трудов на свет божий появился документ, предписывающий Кротову Николаю Филипповичу быть поверенным во всех делах Аркадия в случае его смерти. Он должен был заниматься бизнесом, время от времени посвящая своего партнера, то бишь Виолетту, во все детали. Ну и, разумеется, поддерживая ее материально. Подобное «опекунство» должно было продлиться до ее замужества. В случае ее внезапной кончины все переходило бы ее супругу, но с обязательным тщательным расследованием причин ее смерти.

Зная о симпатии Кротова к Виолетте, Аркадий был почти уверен в том, что они поженятся. Как и искренне уповал на то, что его милой Виточке удастся пережить его друга.

Но все пошло не так, как было задумано.

Перво-наперво Кротов понял, что ему никогда не завоевать сердца неприступной вдовы. Он подстроил якобы случайное знакомство с Витой в больнице, подкупив ее подругу и назвавшись лечащим врачом Аркадия, но его природный сарказм все испортил, и дама воспылала к нему откровенной неприязнью. Пытаться вторично завладеть ее вниманием и обратить антипатию в симпатию было для него почти невыполнимым и... обременительным. Слишком он был занят, слишком. Да и сердце его принадлежало молоденькой бестии, с которой он прожигал жизнь и часть средств Виолетты. И взор его обратился в сторону молодого афериста-многоженца, чьими услугами неоднократно пользовались его знакомые. Кротов тоже решил прибегнуть к его помощи.

Так на арене действий появляется импозантная фигура Якименко, заделавшегося на сей раз Незнамовым Семеном. Его цель – влюбить, женить, убить. Последний пункт он отверг сразу же, а за воплощение в жизнь первых двух взялся с энтузиазмом. Хорошо финансируемая акция ничего, кроме удовольствия, ему не приносила, кабы не одно но... Семен влюбился. Влюбился в женщину, которую обманывал, которую использовал и за обман которой ему щедро платили.

– Впервые в жизни я понял, как это больно – предавать. Я смотрел в твои глаза, такие искренние, такие любящие, и едва не рыдал от собственной подлости, от сознания собственного ничтожества. – Незнамов нежно прикоснулся к моей щеке, погладил и, тяжело вздохнув, продолжил повествование...

Он оттягивал, как мог, срок вступления в силу приговора Кротова, ссылаясь на неблагоприятные обстоятельства, на пристальное внимание властей города к персоне его жены в контексте событий с молодежным центром. Одна причина сменяла другую. И тут случилось закрытие этого центра, что сыграло им на руку, и следом – выборы мэра города. Пост занимает нужный им человек, который не задумываясь подмахнул все нужные бумаги. Строительство началось. У Виолетты депрессия, и Кротов наставляет:

– Пора!

Первоначально от Незнамова требовалось вывезти супругу в дом отдыха, закрутить интрижку с красивой девчонкой и, усугубив депрессивное состояние жены и внушив всем отдыхающим, что Виолетта склонна к суициду, незаметно исчезнуть со сцены. А там...

Но планы опять пришлось менять на ходу. Виолетта, эта мягкая, безвольная, хрупкая женщина, на поверку оказалась крепким орешком. Во-первых, узнав об измене мужа, тщательно скрывала свои эмоции от окружающих. Во-вторых, после Дашкиных откровений не кинулась головой в омут и не приняла смертельную дозу снотворного, а завела дружбу с чудаковатым рыбаком, ошивающимся постоянно на берегу озера.

И тут, как гром среди ясного неба, новая проблема. Дашка и Незнамов категорически отказались принимать участие в готовящемся убийстве. Сценарий снова пришлось перекраивать, тем более что Кротову удалось-таки завоевать внимание неприступной снежной королевы.