Второе Правило Волшебника, или Камень Слёз - Терри Гудкайнд

Он кивнул и снова прикрыл глаза ладонью.

— Мой отец пожертвовал жизнью, чтобы спасти Книгу от Даркена Рала. Он был героем. Если бы не он, мы все бы погибли.

Кэлен задумалась, не зная, как лучше выразить свою мысль.

— Но Зедд говорил, что Книга Сочтенных Теней находилась в Хранилище. Каким образом она попала к твоему отцу?

— Этого отец мне не сказал.

— Ричард, я родилась и выросла в Эйдиндриле. Немалую часть своей жизни я провела в Хранилище. Это могучая крепость. В далекие времена там жили сотни волшебников, но, когда я была там, их оставалось всего шестеро и среди них не было ни одного волшебника первого ранга. Проникнуть в Хранилище было нелегко. Я, как и другие Исповедницы, имела туда доступ, ибо должна была изучать книги, хранящиеся там. Но для прочих людей вход в Хранилище был закрыт. Его защищала магия.

— Если ты хочешь спросить, как моему отцу удалось туда проникнуть, то я не знаю. Но он был человеком хитроумным и, вероятно, нашел способ.

— Если бы Книга просто была в Хранилище — возможно. Волшебники и Исповедницы могли свободно входить и выходить оттуда, а периодически вход ненадолго открывался для всех желающих. Но внутри Хранилища есть места, защищенные гораздо более сильной магией. Туда не могла попасть даже я. Зедд говорил, что Книга Сочтенных Теней — одна из важнейших, если не самая важная из книг, посвященных магии. Он сказал, что хранил ее в особом месте, в личном хранилище волшебника первого ранга. Оно отделено от общего здания, хотя и является его частью. Я любила гулять по стенам, огораживающим хранилище Великого Волшебника. Оттуда открывался великолепный вид на Эйдиндрил. Но сила заклятий, берегущих хранилище, ощущалась даже там. Они вселяли ужас. Стоило мне сделать лишний шаг, как волосы у меня вставали дыбом и начинали искриться. Тот, кто попытался бы подойти ближе, испытал бы невероятный страх, такой сильный, что у него остановилось бы дыхание. С тех пор как Зедд, еще до нашего с тобой рождения, покинул Срединные Земли, никто не входил в хранилище Великого Волшебника. Некоторые волшебники пытались. У входа в хранилище есть небольшая серебряная пластина. Говорят, что коснуться ее — все равно что коснуться ледяного сердца самого Хранилища. Если магия, заключенная в ней, не узнает тебя, ты не сможешь войти. Касаться ее, не имея в качестве защиты собственной магии, и даже находиться у входа — смертельно опасно. Сколько я себя помню, волшебники пытались проникнуть туда. Они хотели знать, что там хранится. Великий Волшебник ушел, и они хотели по крайней мере составить опись того, что ему принадлежало. Но у них ничего не вышло. Ни один не смог даже положить ладонь на серебряную пластинку. Ричард, если пять волшебников третьего ранга и один — второго не сумели войти туда, как это удалось сделать твоему отцу?

Он усмехнулся:

— Я бы тоже не прочь знать ответ на этот вопрос. Но я не знаю.

У нее на руках было еще одно неопровержимое доказательство. Ей не хотелось лишать Ричарда надежды, но она понимала, что обязана привести его. Истина есть истина. Ричард должен знать истину о себе.

— Ричард, Книга Сочтенных Теней была руководством по магии. Это была магическая книга.

— Я в этом не сомневаюсь. Я видел, как она горела.

Она легонько постучала пальцем по его ладони:

— В Хранилище были другие подобные ей книги, но не такие важные. Волшебники разрешали мне иногда листать их. Но когда я пробовала прочесть что-нибудь, хотя бы строчку, происходила странная вещь: я моментально забывала то, о чем только что прочла. Я не могла запомнить ни единого слова. Я начинала читать снова — и с тем же успехом. Волшебники смеялись над моими попытками. Наконец во мне вспыхнуло раздражение, и я спросила у них, в чем дело. Волшебники объяснили мне, что эта книга — руководство по магии и защищена особыми заклятиями, которые сокрыты в определенных словах. Только обладающий даром способен запомнить прочитанное, и чем важнее книга, тем сильнее охраняющие ее заклятия. Даже те шестеро волшебников могли прочесть далеко не все книги из библиотеки, а только наименее важные и лишь благодаря специальной подготовке. А Книга Сочтенных Теней, как я уже говорила, была важнейшей в области магии. Ричард, ты никогда бы не выучил ее наизусть, если бы не обладал даром. Более того, твой отец, видимо, знал об этом, раз доверил такое дело именно тебе. — Голова ее по-прежнему лежала у него на плече, и она почувствовала, как изменился ритм его дыхания, когда он осознал значение сказанного. — Ты до сих пор помнишь Книгу Сочтенных Теней, Ричард?

— Каждое слово.

— Я слышала, как ты пересказывал ее, но не могу вспомнить ни строчки. Магия ключевых слов стерла то, что ты говорил, из моей памяти. Я даже не знаю, как ты воспользовался Книгой, чтобы убить Даркена Рала.

— В начале Книги сказано, что если тот, кто хочет открыть шкатулки Одена, слышит ее содержание из чужих уст, в правильности услышанного он может убедиться с помощью Исповедницы. Рал думал, что ты коснулась меня своей магией, и поэтому был уверен, что я говорю правду. Собственно, я и сказал ему правду, но в самом конце опустил один важный момент. В результате он открыл не ту шкатулку, и магия Одена убила его.

— Вот видишь? Ты до сих пор помнишь каждое слово. А это значит, что у тебя есть дар. Если мы хотим выбраться из этой ситуации, то прежде всего должны взглянуть правде в глаза, а уж потом думать, что с ней, этой правдой, делать. Любимый, у тебя есть дар. Ты обладаешь магией. Мне очень жаль, но это правда.

Ричард тяжело вздохнул.

— Я поступал как глупец, не желая признаваться в этом даже самому себе. Таким путем многого не достигнешь. Но твоя любовь открыла мне глаза. Спасибо тебе.

— Ты не глупец. Ты тот, кого я люблю. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Она поцеловала его ладонь, а потом они долго молчали, глядя в небеса. Темное холодное небо казалось Кэлен отражением ее души.

— Жаль, что тебе не удалось узнать моего отца, — сказал наконец Ричард. — Он был очень неординарным человеком. Даже я не знал, до какой степени неординарным. Но я потерял его. — Он помолчал, словно размышляя о чем-то. — А твой отец? Кем он был?

— Мужем Исповедницы, — нехотя ответила Кэлен. — Он не был отцом в том смысле, который вкладывают в это слово другие дети. Моя мать коснулась его своей властью, и, кроме желания угождать ей, для него ничего не существовало. Он обращал на меня внимание только для того, чтобы сделать ей приятное, ведь я была ее дочерью. Он видел во мне лишь приложение к своей госпоже.

Ричард сорвал травинку и, задумчиво пожевав ее, спросил:

— А кем он был до того, как твоя мать коснулась его?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});