Клуб для избранных - Татьяна Коган

Они хотели заставить его убивать. Они преуспели.

Сцепив зубы, Майк прощупал брюки мертвеца, достал дребезжавший в кармане телефон и нажал на кнопку.

Несколько секунд в трубке молчали. Затем раздался чей-то почти облегченный вздох, и мужской голос — уже знакомый — заговорил с вежливой деловитостью:

— Поздравляю, мистер Нолан. Игра завершена, вы блестяще прошли собеседование.

— Собеседование? — Майк запустил пятерню в волосы и взъерошил их, прогоняя наплывающий обморок.

— Вы ведь прибыли в Бостон по приглашению работодателя, не так ли? Спешу сообщить вам, что ваша кандидатура нам идеально подходит. Признаться, за последние несколько лет вы первый, кому это удалось.

Майк не верил своим ушам.

— Вы… Вы в своем уме? — вспылил он. — Эту травлю вы называете собеседованием? И на какую же позицию я подхожу, а? Вы реально рассчитываете, что я захочу работать на этот, мать вашу, клуб психопатов?!

— Не горячитесь, мистер Нолан. Какая именно позиция, нам еще предстоит обсудить, но позвольте заверить: социальный пакет и бонусы беспрецедентны.

Майк громко выругался, но собеседник остановил его поток ругательств:

— На ваш счет перечислили сто тысяч долларов за те неудобства, которые вам пришлось испытать за минувшую неделю. Возвращайтесь на Ревере, 72. Ключ от дверей под выступающим кирпичом справа от входа. В квартире вы найдете ваши вещи и документы, а также немного наличных в качестве комплимента от нашей организации.

Сто тысяч долларов? У Майка перехватило дыхание. Происходящее все больше походило на сумбурный, лишенный какой-либо логики сон.

— Обещайте, что подумаете над нашим предложением, — располагающим тоном продолжал мужчина. — Деньги останутся у вас вне зависимости от того, какое решение вы примете. Но мне бы хотелось, чтобы вы не реагировали импульсивно, а дали себе время хорошо поразмыслить и прикинуть все «за» и «против». У вас большая армия поклонников, мистер Нолан. Поверьте, вы не прогадаете, если дадите шанс узнать себя получше, присоединившись к их обществу…

Майк внезапно вспомнил, где слышал этот голос. В полицейском участке. Тот худощавый следователь, в дорогом костюме и с омерзительной высокомерной улыбочкой. Как там его? Он же вроде представлялся. Даррен?.. Дональд?.. Да, Дональд Хоук. Так его звали.

Майк усмехнулся. Почему-то не приходилось сомневаться, что позвони он в полицейский участок, то обнаружится, что никакой следователь по имени Дональд Хоук там не работает.

— Катись к черту! — Майк оборвал соединение, чувствуя подступающую тошноту. Его бросило в жар. Усталость — сокрушающая, уничтожающая все мысли — гранитной плитой навалилась на плечи.

Как же меня все достало.

Он опустил взгляд на распростертое у ног тело. Лицо в штурмовой маске запрокинуто, открытые глаза, видневшиеся в прорезях, остекленело таращатся в пространство.

Нолан нагнулся, стянул маску с убитого им человека. И почувствовал, как слабеют и подгибаются колени. Он тяжело осел на пол, не сводя глаз с бледного неподвижного лица.

Это был Бобби. Бобби-сотня-мать-его-вопросов.

Почему прогулял уроки? А. А если из школы попрут? А. А вон та девчонка свободна? А. А тебе она нравится? А. А у меня есть шансы? А. А у тебя? А.

Бобби охотился на него вместе с остальными.

Бобби охотился на него! И Майк его застрелил.

А какой костюм из двух выбрать на выпускной: темно-синий или темно-оливковый, Майки? А.

Нолан взмок, будто его окатили из ведра горячими помоями. Стало невыносимо жарко; он почти физически ощущал, как плавится, превращаясь в жижу, мозг и медленно испаряется через микроскопические поры в черепной коробке.

Бобби сам предложил остановиться в его квартире в Бостоне. У убийц были ключи. Бобби состоял в чертовом клубе, и это многое объясняло. И то, как быстро они нашли его мать, и кукла, привязанная к буйку… Однажды, напившись, Нолан рассказал Бобби о случившейся в детстве драме.

Зазвонил телефон. Майк машинально ответил.

— Вы доставляете много хлопот, мистер Нолан. Но у вас очень влиятельные покровители. Простите мне мою настойчивость. Могу ли я взять с вас обещание подумать над предложением? Хотя бы просто подумать…

— Хорошо. — Его голос звучал глухо, безжизненно. — Я обещаю. Но у меня будет два условия.

— Условия? — переспросил Дональд Хоук. — Интересный вы человек, мистер Нолан. И каково же первое?

— В Чайнатауне есть дантист, Ксин Вэнь. Адрес Харрисон авеню, 65. Вышлите ему чек на пятьсот пятьдесят долларов.

Хоук смущенно кашлянул:

— Хорошо. Каково второе условие?

Солнце палило вовсю — это можно было понять по сверкающим бликам на окнах и фасадах соседних домов. В квартире Бобби царил светлый полумрак: солнечные лучи еще не пересекли узкую улочку и не пробрались в укутанные тенью комнаты.

Майк долго изучал высокий серый потолок, выползая из сонного анабиоза, затем заставил себя сесть. Рядом с матрасом, на полу, в беспорядке валялись одежда и плотно набитые бумажные конверты — в каждом по пятьсот долларов двадцатками, итого пятьдесят тысяч. «Немного наличных в качестве комплимента от нашей организации».

На раскладном столике лежали документы и чек.

Майк встал и с гудящей головой побрел на кухню. Там он налил из-под крана воды, выпил. Снова налил и снова выпил. Жажда не уменьшилась, а рот наполнился отвратительной горечью. Он перегнулся над раковиной, и его вывернуло наизнанку.

Все еще чувствуя позывы к рвоте, он умылся трясущимися руками и прополоскал рот. Самочувствие было как после недельного запоя. Виски пульсировали, желудок скручивало жгутом, а каждый вдох требовал усилий.

Покинув после полуночи заброшенный завод, Майк купил в аптеке снотворного, вернулся в квартиру Бобби, наглотался таблеток и отключился. Похоже, он перебрал с дозой, но без этого он просто не пережил бы минувшую ночь. Он хотел перестать думать и чувствовать — хотя бы на несколько часов. Иногда, чтобы выжить, нужно на какое-то время перестать существовать.

Майк перевел взгляд на спортивную сумку — все вещи вернули в целости и сохранности. Достал из бокового кармана пузырек с антидепрессантами, высыпал на ладонь одну таблетку, подумал и добавил еще одну.

Он не просто не желал вспоминать о случившемся — он физически не мог. Мысль об убийстве Бобби отзывалась в солнечном сплетении непереносимой болью, от которой хотелось выть и кататься по полу. Эта агония даже перевешивала боль от потери Викки. Они оба — подруга и друг — предали Майка. Но первая хотя бы осталась жива…

— Ты такой молчаливый сегодня. Давай поговорим?

— О чем?

— Ну, не знаю. Надо придумать увлекательную тему для беседы. Например, про меня.

Нет, дорогая, я больше не буду говорить про тебя. И вспоминать тоже. Ни твои игривые шальные глаза. Ни твою похабную улыбочку. Ни твой сексуальный русский акцент. Гори в аду, сука, и будь счастлива.

Майк снова лег на матрас, заложив руки за голову и невидяще глядя в пространство. Серость помещения постепенно разбавлялась прозрачной желтизной, на стене несмело заиграли солнечные зайчики.

Майк отрешенно прикинул, как ему поступить: принять деньги? Гордо отказаться? Плюнуть на все и свалить подальше, куда-нибудь в Калифорнию, и начать новую жизнь? Или согласиться на предложение Дональда, влиться в компанию и попытаться уничтожить врага изнутри? Не слишком ли самонадеянно? Разве одному человеку под силу победить армию фанатиков?..

Таблетки наконец подействовали. Ранящие эмоции отступили, освободив место блаженной рассеянной апатии. Майк встал, вышел из квартиры в коридор и поднялся по старой лестнице на чердак. Над дверью висел маленький ключ. Он всунул его в замочную скважину, повернул два раза, шагнул в прямоугольный портал. И забыл, как дышать.

Весь Бостон — сверкающий, грандиозный — простирался перед ним как на ладони во всем своем величии. Серо-розовые воды реки плескались о зеленые берега, тысячи черепичных крыш пестрели всеми оттенками красного, дышали жизнью улицы и тупики, карабкались по стенам пожарные лестницы. Город был красив ухоженной, холеной красотой дорогой проститутки, которая приглашает тебя в номер отеля «Фор сизонс», где следующим утром ты приходишь в себя без одной почки — или что-то в этом роде. А персонал знать ничего не знает, запись на камерах испорчена и полиция разводит руками.

Это город содрал с него кожу и выпотрошил, как цыпленка. Вытащил наружу все страхи, разбил надежды. Будь ты проклят, Бостон, и все твои долбанутые жители тоже.

Странно, но ненависти Майк не испытывал. И злости. И отчаяния. Спасибо, док, классные антидепрессанты.

Он снова подумал о Викки — хотя минуту назад решил, что больше не будет о ней вспоминать.