Новые эльфы - Владимир Мясоедов

— Монстров? — почему-то развеселился шаман и, взяв из рук Ликаэли книгу, принялся ее яростно листать. — Сейчас, сейчас, да где же это? А, вот! Слушайте.

— В глухих и заповедных уголках нашего мира, там, где древнее чародейство пропитало сам воздух, властвуют силы древние и непонятные для разума смертных. Необычные животные и странные растения живут в местах тех, а властвует над ними дивный народ, чьи меткие стрелы и долгая жизнь воспеты в легендах.

— Подожди, — перебила Михаэля Лика, — ты что, нам про эльфов читаешь?

— Ну да, — кивнул шаман, — надо же вам знать, как в этом мире люди представляют себе перворожденных, чтобы совсем уж впросак не попасть. И так уже дел наворотили выше крыши, а ведь первоначально хотели какое-то время не выделяться. Хотя чувствую я, в местные рамки законов мы при всем желании не впишемся.

— Да, это полезно было бы послушать, — согласился с ним Семен, — а дальше там что?

— Две неприступные цитадели хранят эту расу, — продолжил шаман, — лес Западный и лес Восточный, Древним также называемый. Так… ну тут карта мира схематическая… в общем, далеко и до одного, и до второго.

— Не отвлекайся, — посоветовала ему Шура.

— Лишь те из эльфов, чьи земли расположены среди людских королевств, идут с охотой на разговоры с представителями иных народов, обитатели же древней пущи лишь стрелами общаются с теми, кто приближается к их границам, и потому знания о них малы и отрывочны. Те же из перворожденных, что снисходят до общения с иными расами, благи и прекрасны, их поэзия, музыка и живопись признаны идеалом среди всех народов, а магия природы, что подвластна каждому из эльфов, уникальна. Лишь немногие люди, идущие по пути друидизма, могут сравниться с ними в искусстве управлять всем, чего коснулось дыхание жизни. Нет народа под солнцем благотворным, более знающего в искусствах тайных и умениях воинских. С самого детства младые эльфы подвергаются беспрестанным тренировкам, призванным взрастить из них витязей, которые без страха и сомнений могут малым числом своим развеять армий врага великое множество. Тяжек и труден путь их, и многие погибают смертью мучительной и позорной. Слабых, тех, что не смогли пройти испытания, маги дивного народа вмуровывают в деревья заживо, ставя их души, жаждущие отмщения, вечными стражами своих лесов.

«Чушь! — взъярился архимаг, услышав эти слова. — Да за кого автор этой книги нас принимает?! Мы никогда такого со своим народом не делали… С захватчиками — да, бывало. Ну а что до зрелости не все доживают, так это везде так. У людей вообще один из пяти рожденных своими детьми обзаводится».

Эльфы в далекой пустыне тоже этому поклепу не поверили и после короткого спора, закончившегося решением, что не все написанное является правдой, продолжили чтение.

— Нет народа, который жил бы дольше перворожденных, близость их к силам природы даровала им долголетие, о котором могут мечтать лишь сильнейшие из магов иных рас. Первые признаки старческой немощи появляются у дивного народа только в том случае, если не озаботившийся продлением своей жизни эльф перешагнул пятую сотню лет. Но редкий житель леса достигает этого возраста, ибо жизнь полна опасностей, которые обрезают нить судьбы задолго до того, как она подойдет к концу. Лишь один из двадцати нелюдей, живущих под сенью древних деревьев, доживает до этого времени.

— Интересно, — спросила неизвестно у кого Шура, — а что подразумевается под «первыми признаками»?

— Лет через четыреста узнаем, — буркнул Михаэль, недовольный тем, что его перебили. — Но, если верить статистике, узнаем не все. Пять процентов — это очень уж мало… Знаете, что-то тут нечисто.

«Согласен, — буркнул про себя архимаг, — знать бы только что! Уж я бы это что-то в такую дыру засунул, где его все демоны всех окрестных миров вовек не отыщут».

— Как думаешь, в чем тут дело? — спросил шамана Серый. — Цифра и правда вызывает опасения.

— Не имею ни малейшего представления, — развел руками шаман. Межрасовых войн или просто-напросто крупных конфликтов вроде бы нет.

«Как это нет, когда есть? Раз в десять лет хоть одна война да бывает. Западный лес, конечно, старается отвертеться от участия в них, как может, но получается далеко не всегда. Да и просто стычки в мирное время бывают с периодичностью десять раз в сезон», — вздохнул Келеэль.

— Эпидемий, косящих исключительно остроухих, нет, — продолжал Михаэль.

«Потому что им все равно кого косить, — еще больше расстроился архимаг. — Вот только мы восполняем потери совсем не так быстро, как иные расы. И, кстати, следить за своей речью надо, юноша. Брякни вы презрительную кличку нашего народа где-нибудь в приличном обществе, и репутация ваша была бы загублена».

— Гражданских войн у эльфов, если верить этим книгам, давно не было. А больше причин, которые могут так сильно сокращать население, я не знаю.

«Какие войны, — вспомнил с печалью погибших близких Келеэль, — обычная грызня за власть. На выживание. А что до причин… Я, не напрягаясь, еще с пяток назову. Катаклизмы, как природные, так и рукотворные, появившиеся по глупости каких-нибудь олухов. Нежить. Разбойники. Дикие звери. Несчастные случаи. И если постараться, то список этот можно с легкостью продолжить.

— Как страшно жить, — вздохнул Азриэль, — прямо не мир, а какой-то клубок неприятностей.

— А у нас разве лучше? — фыркнула Вика. — Да если бы не атомная дубина, сдерживающая попытки разных горячих парней, окружающих нас со всех сторон, то, боюсь, разделили бы мы судьбу Югославии.

— А так нас не заглатывают, а пережевывают по кусочкам, — скривился Азриэль, — гадят исподтишка, натравливая разных ручных мосек. В открытую воевать с нами боятся.

— Еще бы, — согласилась с ним воительница, — наглеть против нас все-таки страшновато. Нашей армии в честном бою побаивались все лучшие полководцы мира, которым довелось с ней повстречаться. А если мы все-таки раскопаем ядерный топор войны, то нам, конечно, наступит трындец, но и всем нашим заклятым «друзьям» тоже придется переселяться на новое место жительства в тартарары.

«Какие-то легендарные артефакты эти топор и дубина, — решил для себя Келеэль, раз могут войны останавливать одной угрозой своего применения. И, сдается мне, происхождения они неэльфийского, раз последствия их использования могут ударить по хозяевам. Интересно, Михаэль хоть что-то о них знает?»

— Ну, значит, и здесь надо придумать нечто похожее, — предложил Семен. — Так, чтобы знали: если заденешь нас, готовься воевать не на жизнь, а на смерть.

— А чем нам воевать? Камнями и палками? — вспылил Азриэль. — Мих ведь как одну пищаль сделал, так на этом и успокоился!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});