Искупление Дамира - Ана Сакру

на работу и почувствовала себя человеком.

Я слушала и улыбалась, вдруг понимая, что про себя мне особо нечего им рассказать.

Моя жизнь состояла из работы по большей части, тренировок, тусовок и домашнего сна. Раньше мне не казалось, что в ней чего-то не хватает.

Но, глядя на визжащих в прибрежных волнах детей, я...

У Алины старшая дочка была черненькая с огромными глазами на пол-лица, обрамленными густыми ресницами. Смешливая, кокетливая, живая. Куколка, а не дочка. Я смотрела на нее и не могла избавиться от мысли, что у Дамира наверно будут такие же красивые дети...Раньше я не очень хотела детей. Точнее не думала об этом. Меня пугал сам факт отношений - какое уж тут потомство. А решаться на то, чтобы рожать "для себя", мне было откровенно рано в силу возраста. Потому я мысленно откладывала этот вопрос лет так на десять вперед.

Но сейчас...

Внутри что-то трепетно щелкало, когда я смотрела на эту девочку, ныряющую под прибывающую волну, и слушала про материнские, не знакомые пока мне заботы.

Мы с Дамиром пока не обсуждали особо наше будущее. Да и когда.

Он возвращался к полуночи. Уставший, иногда злой. Принимал душ, просил массаж, мы целовались, занимались любовью и засыпали, болтая ни о чем и не обсуждая его дела с Каретниковыми. Иногда я все-таки предпринимала попытки расспросить, но Дам их жестко пресекал, рассказав только, что Никиту перевели в обычную палату и никакого серьезного вреда здоровью он ему не нанес.

Утром же Керефов снова покидал меня. Пару раз Дам звонил, приглашая подъехать и пообедать с ним и с его отцом в городе, пока у них есть парочка свободных часов, но я всегда отнекивалась.

Тиграна Рустамовича я пока избегала, потому что чувствовала себя дико неловко рядом с ним. Его проницательный тяжелый взгляд будто на молекулы меня разбирал и не давал забыть, что он ЗНАЕТ, что со мной произошло. Я не чувствовала осуждения с его стороны, но постоянную оценку каждому моему и тщательно скрываемое недовольство неподходящим выбором сына улавливала четко.

И самое обидное, что я не могла его за это винить. Я понимала. Поэтому и выбирала просто лишний раз не пересекаться.

Что, в свою очередь, откровенно раздражало Дамира.

- Жень, у меня только по отцу пять родных братьев и сестра, - раздраженно взмахивал он руками, - Мать ладно, она за границей живет, мы не часто видимся в любом случае, но с отцом - то...

Дам недовольно морщил лоб, прежде чем продолжить, и тер переносицу.

- А еще бабушка, дед, тётки с семьями. Ты же видела всю эту толпу родни! Да если только на одни юбилеи ходить, то это уже почти каждую неделю! От моей семьи тебе не удастся отвертеться. Лучше сразу привыкай!

- Да я понимаю, но можно не прямо сейчас, - я жалостливо заглядывала ему в глаза, перехватывая за талию и притягивая к себе, - Ну вот куда торопиться, м? И я…

Прикусывала губу, понизив тон, прежде, чем признаваться.

- Я твоего отца все равно побаиваюсь. Он тако-о-ой суровый мужик. Мурашки по спине…

- Детский сад, Жень, - Дам закатывал глаза, начиная улыбаться, - Он к тебе нормально относится.

- И все же не о такой подруге он для тебя мечтал…

- Жень, мой отец лучше, чем кто- либо, знает, что жить надо с той подругой, о которой сам мечтаешь, а не с угодной всем твоим родственникам.

Где-то на этом этапе разговора Дам уже целовал меня, совершенно недвусмысленно стягивая одежду. Становилось жарко и совершенно не до серьезных бесед…

- М-м-м...Прямо мечтаешь? – начинала я кокетливо ворковать, отвечая, - И прямо жить? Мы еще не живем, позволь напомнить, Дамир Тигранович...

- Вернемся в Питер и ко мне переедешь, заживем.

- А если я не согласна?

- А если я не спрашиваю?

На это мне было нечего возразить.

14.

Смотрю на замигавший входящим звонком телефон и тыльной стороной ладони смахиваю упавшую на глаза отросшую челку. Быстро вытираю руки о передник, прежде чем ответить.

Дамир, черт...Так не вовремя. Я вся в муке.

- Да? - и все равно улыбаюсь, отчего голос становится таким ласковым, что приторно даже мне самой.

Мама хитро косится, слепляя очередной вареник.

- Жень, привет, у родителей еще?

Мой взгляд замирает на солнце в небе, только начинающем клониться к закату. Сколько сейчас? Часов шесть?

- Да, конечно, рано же еще, - зажимаю телефон между ухом и плечом и продолжаю раскатывать тесто, - А что?

- М, да ничего. Я уже освободился. Заеду тогда за тобой? Заодно и познакомимся с твоими. Как на это смотришь?

Замираю со скалкой в руках. Перехватываю любопытный взгляд матери. В груди начинает часто нитевидно биться от внезапно нарастающего волнения. Это ведь важный момент, да?

- Жень? - мягко давит Дамир.

- Да, конечно, давай. Ты через сколько будешь?

- Так...- он делает паузу, видимо, сверяясь с навигатором, - сорок пять минут и у вас.

- Ок, - выдыхаю.

- И, Жень...Напиши, какие твоя мама цветы любит, ладно? И отцу что?

Краснею. Сердце колотится сильнее. Ну это уже прямо совсем официальный визит...С цветами.

- Ок, - повторяю вслух глухо. Дамир отключается. Кладу трубку.

- Мам, Дамир заедет.

- Да я уже поняла, - довольно улыбается она.

* * *

К тому моменту, как Дам материализуется на родительской веранде, увитой черным виноградом, у мамы уже закатан целый пир. Я и забыла, насколько она хлебосольная, тем более, что самая я гораздо более минималистична в приеме гостей, да и готовлю откровенно хуже. Помочь - могу, но видимо мамин непоколебимый авторитет на кухне сказался на моих самостоятельных кулинарных навыках.

- Здравствуйте, Зинаида