Дочь моей бывшей - Саша Ким

трудности? Или может хотя бы там я не накосячил?

– Конечно! – снова оживилась моя злючка. – Средства для снятия макияжа у меня-то нет. Пришлось мылом умываться. До сих пор глаза болят…

Она снова осеклась, когда мои губы коснулись ее плеча. Я видел, как от резкого вздоха приподнялась ее грудь в тугом корсете. Потянул молнию. Ее тяжелое платье, усыпанное блестками, словно изумрудной пылью, шелестело под моими руками. Пальцы плавно скользили по спине. И я все думал, как же мне хочется сейчас смелее коснуться этой шелковой кожи.

– Ты, – тихий голос Ники вклинился в мои размышления, – х-хочешь меня? Вечером ты сказал…

– Прости. Я наговорил тебе всякого…

– Ответь на вопрос, – потребовала она.

– Черт, конечно хочу! Я думал это очевидно, – я сжал ее предплечья.

– Очевидно. Как и любую другую женщину.

– Нет.

Я погладил ее спину и успел уловить запах волос, прежде чем Ника опустила руки. Платье упало к ее ногам изумрудной лужицей.

– Ника, – голос охрип.

Мои ладони, как раньше, словно наткнулись на невидимое препятствие, и зависли над хрупкими плечами.

– Боюсь, теперь твои провокации могут плохо закончиться. Меня ведь больше ничего не сдерживает.

Вместо ответа она потянула вниз трусики.

– А, черт! – я подхватил Нику и усадил на столешницу.

Прямо перед моим носом оказалась налитая девичья грудь. Вероника попыталась свести бёдра, привлекая мое внимание к своему лобку. Я встал между ее раздвинутых ног, не позволяя ей прятаться от меня, и оценил ее смятенный вид. Щеки раскраснелись от смущения. Рот приоткрыт от тяжелого дыхания. А сама Ника вцепилась пальцами в край столешницы.

– Ты ведь первая это начала. К чему теперь стеснение? – я погладил ее подбородок.

Ника прикусила пухлую губку.

– Если ты захочешь остановиться, я исполню твоё желание, – с этими словами, я легко коснулся ее губ.

Моя рука скользнула вниз по нежному телу. Я хотел изучить каждый миллиметр. Насладиться ею. Отстранился, чтобы наблюдать за ее реакцией. Пальцы очертили напряженный сосок.

– Мне остановиться?

Ника нахмурилась. Моя рука замерла. И злючка тут же покачала головой.

– Значит, продолжим, – пробормотал я.

Член напрягся до боли, и резинка от трусов неприятно сдавливала головку. Но я не спешил. Моя рука добралась до средоточия ее желаний. Пальцы коснулись возбужденного бугорка. Ника порывистости выдохнула.

– Я могу проложить?

– Дааа, – простонала она, как только мой палец замер. – Пожалуйста.

Поверить не могу. Я действительно могу это сделать? Без зазрения совести касаться ее тела? Целовать? Повинуясь нестерпимому желанию я накрыл сладкие губы своими. Язык нетерпеливо ворвался в ее рот. Невероятно. Я так долго ждал этого, что готов кончить от одного лишь поцелуя. Вернее от осознания… Ника отвечает мне! Ее подрагивающая ладонь скользнула по моему обнаженному торсу. Замерла на груди. Пальцы принялись вырисовывать замысловатые узоры, будоража кожу сквозь поросль волос. Мои губы двинулись вниз по ее шее. Ника запрокинула голову. Она тихо застонала, когда я впился губами в ее сосок. Член горел от желания обладать этим податливым телом. Но я не спешил. Сначала я должен закончить то, что начал однажды. Мой язык добрался до тесной ложбинки и прошёлся вокруг напряженного бугорка. Ника порывисто всхлипнула. О Боже, наконец, она вся в моей власти… Если только сама не пожелает остановиться. Как в прошлый раз.

– Я могу продолжить? – обдал я горячим дыханием возбужденную плоть, прервавшись лишь на секунду.

– Дааа, прошу, – пропищала она.

Очевидно, новые ощущения захлестнули ее с головой. Стеснение словно рукой сняло. Ника уже почти лежала на разделочном столе. Она согнула ноги в коленях, и притянула их к груди, предоставляя мне всю себя. Больше я сдерживаться не мог. Выпрямился и, одним движением высвободив член, приставил налитую головку к влажным вратам.

– А сейчас… – прохрипел я. – Все ещё не желаешь, чтобы я остановился?

– Черт! – взвыла Ника, выгибаясь всем телом. – Да возьми уже меня!

Раскалённая плоть втиснулась между влажных створок. Я хотел предупредить Нику, что первый раз не обходится без боли, и ей следует немного потерпеть. Но ненасытная девчонка завладела моим ртом и не желала выпускать из своих объятий. К тому же, я решил, что пугать ее раньше времени не лучшая идея. Я сделал пару небольших толчков, и по позвоночнику словно разбежалось электричество. Дьявол! Я так кончу, ещё толком не начав. Нужно подумать о чем-то отстраненном.

– Почему ты медлишь? – прошептала она в мой рот. – Все ещё сомневаешься?

– Никаких сомнений, – я упёрся в ее лоб своим. – У меня больше нет сил устоять перед тобой.

Я подался вперёд. Резко. Решительно. Всего один толчок и ещё секунду назад податливое тело напряглось.

– Ааа, – это был стон боли, – сейчас… я хочу остановиться сейчас!

– Теперь уже поздно, – пробормотал я, оставляя короткие поцелуи на ее лице. – Сейчас все пройдёт…

– Нееет… Меня будто разрывает, – Ника едва ли не плакала.

Очевидно, ее норовила одолеть паника. Хотя, чего греха таить, меня тоже. Дела с девственницами я ещё не имел. Потому, насколько сейчас все происходит правильно, оценить не мог. И знать, как долго продлится ее боль, я тоже не мог. Однако своих сомнений не следовало показывать Веронике. На меня уставилась пара фиалковых глаз. Хмурится. Будто выживает чего-то. Доверившись инстинктам, я едва заметно подался бёдрами вперёд. Ника, стиснув зубы, сдавленно застонала и попыталась от меня отползти. Ещё прежде, чем я успел подумать о милосердии, мои ладони поймали ее бёдра, и притянули обратно. Член вошёл на всю глубину. Ника зажмурилась и снова застонала. Но теперь в ее голосе преобладало наслаждение.

– Все ещё больно? – я погладил ее щеку. – Посмотри на меня, девочка.

Я заметил, что ее соски снова напряглись. Немного отстранился, выходя из неё. Будто в ответ на мой вопрос, Ника выгнулась мне навстречу. Не хочет, значит, отвечать? Однако реакция ее тела не обманет. Я вновь вонзил член на всю длину. Из пухлого рта вырвался предательский стон, сдававший Нику с потрохами. Она прикусила губу.

– Хочешь, чтобы я поверил, что тебе все ещё больно? Тогда стоит быть посдержанней, – ухмыльнулся