Душа небес (СИ) - Мазур Регина

Контингент присутствующих очень разнился. Раса, внешность, возраст, профессия — кого здесь только не было!

Тощий, словно Кощей, старик в белом халате, заляпанном кровью, и с пустыми равнодушными глазами. Демоница в развратном наряде с нахальной улыбкой на губах, ловко перекидывающая кинжал из руки в руку. Бандитского вида мужчина, лысая голова которого была покрыта ужасающими шрамами… Здесь даже была пятилетняя девочка, сидящая в огненном круге и самозабвенно играющая с языками пламени, придавая им форму различных животных.

Очевидно, их заперли здесь не просто так. Все они очень опасны для общества и обладают большой силой, которую используют для совершения преступлений. Должно быть, их даже просто казнить будет непросто, не говоря уж о том, чтобы перевоспитать. Поэтому Милфина в тайне заперла их здесь.

— Так это не академия магии? На самом деле это тюрьма?! Академия и прилегающий к ней город — просто… маскировка?

— Не тюрьма, — поправил меня Сант. — Святилище. Точнее, оно было задумано как святилище, в котором смогут укрыться от преследования все те, кто в этом нуждается.

Сомнительное заявление, но я поверила, несмотря на то, что запертые здесь люди совсем не выглядели так, будто им нужна помощь. А потом вспомнила, что и сам Сантанор был заперт здесь, пока однажды я, будучи еще ребенком, случайно не освободила его в своем сне. Выходит, ему тоже требовалось укрытие?

Задумавшись, машинально коснулась своего кулона, который теперь постоянно испускал равномерное свечение. Взгляды всех присутствующих тут же, как по щелчку, проследили за движением моих пальцев. По спине пробежал холодок, и я опустила руку…

— Странный способ спрятать кого-то… — заметила я. — Помещение живых существ в такие камеры ведь считается негуманным!

Сант улыбнулся и мягко произнес:

— Ты ведь у меня умница, Милли. Вспомни. Что тебе известно о таких камерах?

От похвалы мои щеки покрылись румянцем, и я отвела взгляд, скрывая смущение. Но, конечно же, я вспомнила все те долгие и нудные часы работы над курсовой.

— Изначально магический кокон использовался для защиты животных, — послушно ответила я, как на экзамене. — И только потом для ограждения заключенных в магических тюрьмах. Ни с одной, ни с другой стороны пробить этот кокон невозможно, следовательно, такой способ изоляции является самым эффективным, если это место вдруг обнаружат.

— Верно, — подтвердил мужчина. — А теперь посмотри на этих несчастных! Они заперты здесь уже почти двадцать лет! Тебе не кажется, что пора их освободить?

Я нахмурилась и вновь посмотрела на заключенных. Те совсем не выглядели несчастными. Более того, я точно знала, что время в коконе идет совсем не так, как за его пределами. Должно быть, для них все эти годы прошли, как один нескончаемый день, что, несомненно, ужасно, но…

— Понимаю, — шепнул мне на ухо Сант. — Теперь ты смотришь на них по-другому, и они уже не кажутся тебе привлекательными. Поверь, мне эти люди вообще никогда не нравились! Но такова жизнь. Иногда нам приходится делать то, что идет вразрез с нашими желаниями.

— Так значит, ради них все это затевалось? Ради них я должна разбить кулон?

Мужчина отстранился и озадаченно посмотрел на меня.

— Странно… Разве это не должно было окончательно тебя убедить? Несчастные люди, запертые в подземелье Академии, которые нуждаются в твоей помощи… Разве тебе их не жаль?

Я покачала головой. Конечно, я им сочувствовала, но не зная всех обстоятельств дела, причин, почему они тут оказались, не спешила им помогать.

Сант был разочарован. Только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как со всех сторон зала вдруг раздалось жуткое шипение, напугавшее нас обоих.

— Хватит тебе уж-ш-ше ос-сторож-ш-шничать! Прос-сто с-с-скажи ей правду!

Голос, напоминающий больше шипении змеи, чем человеческую речь, явно предназначался для устрашения, а не ведения деловых бесед. Ужас пробрал меня до костей. Я поежилась, будто от холода, Заметив это, Сант попытался проявить заботу и заключить меня в объятия, из которых я поспешно выпуталась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В шипении этого голоса едва удалось различить слова, смысл которых заставил меня насторожиться еще сильнее. Какую правду от меня скрывали все это время? И кому принадлежал этот странный голос?

Я оглянулась по сторонам, выискивая источник звука, но так и не смогла его обнаружить. Неизвестное существо будто бы находилось повсюду сразу и охватывало все пространство зала. Казалось, я нахожусь внутри него…

Сантанор однако, успел взять себя в руки и уже не выглядел удивленным. Он определенно знал говорящего, просто не ожидал, что тот решит вмешаться с советами.

Он посмотрел на меня, а потом выпалил:

— Правда может показаться тебе слишком невероятной, Милли. Но он, как всегда, прав… Лучше махом сорвать этот пластырь… Что ж, начну издалека. Расскажу тебе историю. Но перед этим… Скажи, ты когда-нибудь видела изображение Милфины?

— Да, в одном из залов есть витраж.

Перед моим мысленным взором возник образ милой блондинки с приветливой улыбкой на губах и мягким взглядом голубых глаз…

Мужчина понятливо кивнул.

— Так она выглядела в юном возрасте, — он оглядел меня с ног до головы. — Как же здорово, наверное, вернуть молодость!..

Мне стало неудобно от его пристального взгляда, и я поторопила его:

— Так что за история?

— Однажды на свете жила прекраснейшая из женщин, — начал он. — Красивая, умная, веселая, всегда в центре внимания… Ее все любили, хотя ничего особенного для завоевания чужих симпатий она не предпринимала. Просто была собой — открытой, искренней, внимательной к другим. Ее нельзя назвать нежной и мягкой. Напротив, она была упряма, могла нахамить или закатить истерику, наплевав на старшинство и влияние собеседника…

Сант тяжело вздохнул, а мне оставалось только искренне посочувствовать ему. Видать, нелегко ему пришлось с женой в свое время.

— Но даже это каким-то непостижимым образом тянуло к ней всевозможных людей, как магнитом. Очень многие могли похвастаться тем, что вошли в круг ее близких и преданных друзей. Все их ты сейчас видишь здесь.

Мои брови поднялись в изумлении. Так эти люди… друзья Милфины?!

Я снова осмотрелась, теперь уже по-новому оценивая этих людей. Они действительно были очень разными. Здесь определенно были существа всех рас, всех видов магии и происхождения. И наверняка не всех их можно было назвать хорошими людьми. Но Старшая дорожила дружбой с каждым из них, раз нарушила ради них закон.

— Тебе, несомненно, известно, что Милфина была светлым магом, — продолжил Сант. — Так было во время нашей встречи и после нашей свадьбы. Я уже рассказывал тебе, мы познакомились в тот день, когда началась война за объединение всех миров в единую Империю. Мы оба внесли свой вклад в защиту наших народов и получили с этого свою выгоду. Люди стали звать нас Старшими, последовали за нами в лучшее будущее. Все это время Милфина оставалась светлым магом, одним из сильнейших.

В глазах мужчины, устремленных в пустоту, вдруг мелькнула боль. Те воспоминания явно были не из приятных.

— Произошло что-то плохое? — участливо спросила я. — То самое несчастье, о котором вы говорили с профессором Теоном?

Он моргнул, выплывая из воспоминаний, и посмотрел на меня. Его губы сжались в тонкую линию, а лицо было серьезным.

— Да, несчастье. К тому времени война уже давно закончилась. Но среди друзей Милфины, как я уже сказал, были очень разные люди. В том числе повстанцы, которых новоявленный император, проведя реформу ликвидации магических тюрем, приказал немедленно казнить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я вздрогнула. Потому что могла представить чувства Милфины в тот момент. Как бы она могла позволить своим друзьям погибнуть?..

— Государь был милостив. Но со своими врагами он был безжалостен. Когда Милфина всеми способами пыталась ему помешать, ей помогали все Старшие. Потому что каждый из нас ценил дружбу с ней, да и эльфийка Диора косвенно имела связь с теми несчастными. А там где Диора, там и Бонарт, ее муж… В общем, сначала мы думали, что император сдастся. Все-таки, те повстанцы были древним самобытным народом с особой историей. А мы вчетвером весьма любимы и уважаемы. Но внезапно правитель решил показать, что наше влияние на общество ничего не стоит и пожелал расправиться с теми повстанцами особенно жестоким образом — просто уничтожить целый мир, в котором они жили. Стереть его с лица вселенной.