2012. Точка перехода - Роман Злотников

Закончив с рисунком, Черный некоторое время разглядывал его, затем отодвинул лист и достал из стола воск и остро заточенный резак. Обычно между рисунком и восковкой проходило некоторое время, но не в этот раз. Сегодня все было как-то спонтанно и стремительно. Никаких внешних признаков к тому, чтобы создать еще одно кольцо, не было. Только некое ощущение неуютности, что ли?.. Да и то неосознанное. Это сейчас, когда уже начал работать, Черный вдруг осознал, что у него было это ощущение. А до этого он его не улавливал. Но и в этом случае, как могло помочь кольцо? Он же совершенно точно знал, что его кольцо – «Глаз дракона». Кому предназначался «Единорог» тоже вроде как было понятно. А зачем делать третье? Для кого оно? Никого, кому требовалась бы защита, в ближайшем окружении не просматривалось. Но Черный привык доверять вот таким своим наитиям, считая их проявлениями интуиции, и потому засел за кольцо.

С Профом все развивалось неоднозначно. С одной стороны, вроде бы все отлично. Проф даже несколько раз выезжал с ним в зоны. Хотя ни в одной из таких поездок ничего необычного они в зонах не обнаружили. То есть это имело свои объяснения. По всеобщей оценке, сейчас длился период спячки зон. Период, во время которого зоны имели минимальную активность. Но все равно было досадно. Лазать по зоне вместе с таким корифеем – и ничего! А кроме того, Проф не упускал момента, чтобы напомнить Черному: «Учись видеть!» Но при этом ни разу не дал дельного совета, как это делать. Учись, мол, и все! Нет, советы, конечно, были. И немало. И наставления тоже. Но все общего, так сказать, чисто теоретического характера. Как бы «в общем», без всякой конкретики. Так что, хотя Черный и следовал старательно пожеланиям Профа, у него все больше и больше складывалось впечатление, что он бьется лбом об стену. И это слегка напрягало. Вернее даже не слегка. Возможно, именно поэтому, несмотря на то, что в Калининград его тянуло со страшной силой, он пока так и не решился переехать туда окончательно. И уже давно жил как бы между двух городов – Калининградом и Москвой.

Черный отложил резак и осторожно, кончиками пальцев приподнял восковку. Вроде бы все получается. Он даже в процессе работы слегка изменил свой рисунок, чуть уменьшив толщину линий и внеся еще кое-какие мелкие, но показавшиеся ему важными изменения. Впрочем, работа еще была не окончена.

Дверь отворилась, и в комнату заглянула Марина. Окинув его быстрым взглядом, она насупила брови и прикрыла дверь. Марина жила с ним уже довольно давно и воспринимала себя уже практически женой. Во всяком случае, вовсю пыталась командовать бытом и устанавливать везде свои порядки. Черный этому особенно не противился. К быту он был довольно индифферентен, главное, чтобы тот отнимал минимум времени и усилий. И у Марины вполне получалось. Так что ее присутствие рядом Черного вполне устраивало. Хотя Проф, как-то появившись у него в гостях, улучил момент и сказал:

– Странно, я ее рядом с тобой в будущем не вижу.

И то ли эти слова повлияли на ситуацию, то ли Проф уловил нечто, уже зреющее, но еще не проявленное, то ли действительно увидел, однако с того момента отношения с Мариной начали портиться. Она стала гораздо раздражительнее, часто срывалась. Черный же больше отмалчивался или вообще уезжал.

Впрочем, все это промелькнуло где-то на периферии сознания Черного. Он был занят слишком важным делом, чтобы позволить себе хоть как-то заметно откликаться.

Он закончил восковку, когда за окном уже совсем стемнело. Отложив резак, некоторое время рассматривал получившуюся модель. Да, все так, как и должно быть. Черный осторожно убрал восковку в стол, сложил инструменты и потянулся, разминая затекшую поясницу, а затем вышел в соседнюю комнату. Марина сидела перед телевизором, укрывшись пледом. Царапнув его злым взглядом, она буркнула:

– Ну что, наигрался в свои бирюльки?

Черный молча поджал губы.

– Другие мужики как мужики, чем-нибудь полезным заняты, деньги домой приносят, а этот…

– Я тоже приношу, – отозвался Черный нейтрально-примирительным тоном и тут же понял, что сделал ошибку.

– Да что ты там приносишь! – Голос Марины взвился почти до визга. – Гроши! Да и те потом забираешь на то, чтобы по своим дурацким зонам таскаться! Я пашу, как лошадь, а от тебя какой в доме толк?

Заявление было несправедливым. Да, он тратил деньги на поездки по зонам, но того, что зарабатывал, хватало с лихвой и на это, и на хозяйство. Да, эти доходы не были регулярными, но то, чем он занимался – ювелирное дело, ковка, изготовление холодного оружия и доспехов, проведение ролевых игр и многое другое – приносило достаточно средств. И когда Черный приносил деньги, у них тут же начинался период безудержных трат.

Марина сметала с полок магазинов все, что только попадало ей на глаза. Черный этому не препятствовал, поскольку сразу же, еще до того как отдать деньги Марине, откладывал необходимую сумму для своих поездок. Так что им хватало… ну, как ему казалось.

Однако, похоже, режим такого безудержного шопинга был чем-то сродни наркотикам, и Марине уже не хватало обычной дозы – раз в пару месяцев. Она хотела большего. Последний раз они даже поссорились, потому что ее состояние жадного потребительства затянулось на гораздо больший срок, чем хватило денег. И она, зная, что у него отложены деньги на поездки, начала настойчиво выуживать их, аргументируя тем, что, мол, если Черный разок не съездит в «свою дурацкую зону», ничего особенного не случится. А ей непременно нужны «вот эти сапожки»… Так что всякие попытки объясниться ни к чему бы не привели. Поэтому Черный решил не усугублять ситуацию «дурацкой мужской логикой» и просто молча вышел в сад.

Сев на лавочку, он поднял глаза к звездам и замер, позволив сознанию слегка поплыть и как бы перейти в некое состояние полусна-полуяви. Порой в этом состоянии ему удавалось краем зацепиться за что-то вроде видения и еще на какую-то долю приблизиться к тому, что от него требовал Проф. Но тут хлопнула дверь, причем эдак нарочито раздраженно, а затем по деревянному трапу, ведущему к туалету, захлопали подошвы домашних шлепанцев. И все ушло…

Следующую неделю на Черном была по полной отработана программа «мужик – бестолочь и нахлебник», так что, когда подвернулась информация по поводу Кольского полуострова, он буквально сбежал из дома.

До Мурманска добрались на перекладных. Группа подобралась сильная и хорошо экипированная. Еще в Москве Черный составил список необходимого снаряжения, и все закупились по полной, добавив к стандартному списку еще и то, что посчитали нужным, исходя из собственного опыта.

На маршрут вышли рано утром. По информации, в зоне между озерами Сейд и Лав неоднократно видели неких существ, по описаниям очень напоминающих снежного человека.

Последующие несколько дней превратились для Черного в некий морок. На него накатило. Спать почти не хотелось. Он пер вперед, как танк, а ночами сидел у костра и пил чай, прислушиваясь к себе и к окружающему. Но самым интересным оказалось то, что накатило не только на него одного. Одна из девушек – довольно сильный медиум, но вполне городская девчонка, до сих пор редко и с крайней неохотой покидавшая асфальт – перла вперед, летая по камням с тяжеленным рюкзаком, как горная козочка. Крепкие, здоровые мужики от этого темпа кряхтели и к вечеру валились с ног, а ей хоть бы что!

Однажды вечером, когда они уже подобрались к конечной точке маршрута и продуктов оставалось в обрез на один марш, Люба, та самая девушка-медиум, внезапно встала и, завороженно глядя куда-то, медленно двинулась вперед. Черный насторожился. Когда тоненькая фигурка уже почти исчезла в сумерках, он вскочил на ноги и двинулся за ней. Несмотря на то что эту экспедицию готовили они с Люминосом, и формально лидером группы был именно он, поскольку именно на Люминоса были оформлены все документы на проход в зону и присутствие на территории заповедника, Черный считался как бы куратором Любы и полностью за нее отвечал.

Девушка медленно шла вперед, завороженно глядя в какую-то точку, видимую только ей одной. Черный догнал и пошел рядом, но чуть позади. Внезапно Люба остановилась. Некоторое время ничего не происходило, а потом она, не поворачиваясь, внезапно протянула руку к нему.

– Дай!

Черный несколько мгновений недоуменно смотрел на нее, затем понял и поспешно потянулся за мешочком с матрицей. Он торопливо вытащил матрицу и передал Любе. Та взяла и все так же, не глядя, начала на первый взгляд хаотично двигать ее части относительно друг друга. Все быстрее и быстрее, быстрее и быстрее… И тут впереди внезапно посветлело.

Они стояли перед узким проходом в скалах. В небе уже были видны звезды, но там, между двух выступов скалы, где маячил узкий проход, через который с трудом мог бы протиснуться не слишком крупный человек в теплой, но межсезонной одежде, было светло, как днем. И видневшаяся впереди скальная стенка, за мгновение до этого почти скрытая в сумраке, сейчас была освещена будто в пасмурный день.