Страшная дорога свободной личности - Илья Росляков

программу «гендерной интеграции», призванную формировать у военнослужащих «гендерную сознательность».

Президент Франции Эммануэль Макрон, комментируя решение о проведении частичной мобилизации в России, заявил, что Путина, очевидно, сподвиг на это решение «ресентимент». Так называют склонность субъекта к созданию образа врага для компенсации чувства вины за собственные неудачи. Это тоже является одним из признаков фашизма по Умберто Эко. На мой взгляд, очевидно, что речь идет здесь не о политическом лицемерии, а о том, что на Западе действия России реально воспринимаются именно так.

Американский историк Тимоти Снайдер, профессор Йельского университета, специализирующийся на истории России и Украины, заговорил о «путинском фашизме» еще в 2018 году. Он обосновывал это постоянными ссылками Путина на философа Ивана Ильина, чьими идеями якобы руководствуется российский президент. В мае 2022 года Снайдер выпустил статью в New York Times под названием «Мы должны сказать это. Россия фашистская». Сегодняшняя Россия отвечает большинству критериев фашизма, пишет он. «У нее есть культ вокруг одного лидера, Владимира Путина. Здесь есть культ мертвых, организованный вокруг Второй мировой войны. У нее есть миф о прошлом золотом веке имперского величия, который должен быть восстановлен войной исцеляющего насилия — смертоносной войной с Украиной». Вот такие «критерии фашизма».

В июле 2022 года авторитетное британское издание The Economist публикует материал «Владимир Путин — в рабстве у особого российского фашизма».

В нем читаем следующее рассуждение: «Что такое российский фашизм? У него нет четкого определения, но он питается исключительностью и ресентиментом, это смесь зависти и разочарования, порожденная унижением. В случае с Россией источником этого унижения является не поражение от иностранных держав (как в случае с гитлеровской Германией. — Прим. И. Р.), а злоупотребления, которым подвергается народ от рук своих правителей. Лишенные свободы воли и запуганные властями, они ищут компенсацию в мнимой мести врагам, назначенным государством». Всячески подчеркивается, что символ Z — это «полусвастика».

Далее автор связывает пресловутый «российский фашизм» с маскулинностью. Для этого он обращается к образу Штирлица из фильма «Семнадцать мгновений весны»: «Вячеслав Тихонов, сыгравший роль Штирлица, был образцом мужского совершенства. Высокий и красивый, с идеальными скулами, он блистал в гладкой нацистской форме, сшитой в советском министерстве обороны. Простые русские были очарованы». По мнению автора, этот мужской образ помог «внедрить в российскую массовую культуру нацистскую эстетику — эстетику, которую в конечном итоге будет использовать Путин».

Автор приходит к такому выводу: «Путин получил наибольшую выгоду от сериала. В 1999 году перед тем, как его назвали президентом России, избиратели говорили в опросах, что Штирлиц был бы идеальным кандидатом на эту должность… Путин, бывший сотрудник КГБ, работавший в Восточной Германии, культивировал образ современного Штирлица. Когда в 2019 году ВЦИОМ, одна из социологических служб, повторила этот опрос, Штирлиц занял первое место. «Произошла инверсия», — говорят социологи. „В 1999 году Путин казался предпочтительным кандидатом, потому что он был похож на Штирлица; в 2019 году образ Штирлица остается актуальным, поскольку его реализует самый популярный политик страны». 24 июня этого года перед зданием Службы внешней разведки (СВР), входившей в состав советского КГБ, был открыт памятник Штирлицу».

Всерьез рассматривать этот опус трудно, тем более что в опросе 1999 года среди киногероев, за которых проголосовали бы граждане на выборах, лидировал Петр I, сыгранный Николаем Симоновым в советском фильме 1930-х годов, а Штирлиц набрал всего 10 % голосов. Авторы статьи не упоминают об этом. Им нужно нарисовать определенную картину: российское общество польстилось на маскулинный образ фашиста и соответственно этому идеологически заточено.

Каков же ответ нашего руководства в этой идеологической войне?

В последних выступлениях Путин высказал свое отношение к происходящему на Западе, как он это назвал, радикальному отрицанию нравственности и семьи. «Разве мы хотим, чтобы у нас, здесь, в нашей стране, в России, вместо мамы и папы был „родитель номер один“, „номер два“, „номер три“ (совсем спятили уже там!)? Разве мы хотим, чтобы в наших школах с начальных классов детям навязывали извращения, которые ведут к деградации и вымиранию? Чтобы им вдалбливали, что кроме женщин и мужчин якобы существуют еще некие гендеры и предлагали сделать операцию по смене пола?» — сказал президент в выступлении 30 сентября. Он добавил, что происходящее на Западе приобретает черты «откровенного сатанизма».

По существу, согласно нашему официальному курсу, мы защищаем прежние представления о должном того же Запада — ценности того, что мы определили как первый этап «борьбы за свободу», когда она имела вид борьбы с политическим господством. Путин делает акцент на ценностях демократии, свободы, нравственных ценностях традиционных религий. В выступлении на Валдайском клубе он заявил о существовании двух Западов, из которых один — «Запад традиционных, прежде всего христианских, ценностей, свободы, патриотизма, богатейшей культуры… нам в чем-то близок, у нас во многом общие, еще античные корни». Путин даже выразил надежду на то, что восторжествует прагматизм и в итоге «диалог России с подлинным, традиционным Западом, как и с другими равноправными центрами развития, станет важным вкладом в строительство многополярного миропорядка». Другой же Запад, который пытается «единолично управлять человечеством», по мысли президента, уходит в прошлое, поскольку большинство стран уже не хотят с этим мириться.

Не буду останавливаться подробно на голосованиях в ООН, в которых подавляющее большинство стран поддержало предложенные Западом резолюции с осуждением действий России на Украине. Скажу о другом. Под единоличным управлением всем человечеством Путин подразумевает, по его собственным словам, авторитарный диктат. Но действительно ли управление может осуществляться только в форме авторитарного диктата? А как же недавняя пандемия ковида, об искусственности происхождения которого не говорит уже только ленивый? Это никак не диктат, но это, несомненно, мощнейшее воздействие на всё человечество.

И действительно ли Западов два? Ведь и прежний Запад «христианских ценностей» и «свободы» претендовал, насколько это было возможно, на управление человечеством, по крайней мере нес в себе то, что Путин в выступлении называет «уверенностью в своей непогрешимости» — точно так же, как и сегодняшний Запад. А главное — то, о чем говорилось выше: идея свободы никуда не делась, просто претерпела определенное «превращение», в результате которого оказалось, что борьба за свободу требует демонтажа патриархата. То, что должно прийти ему на смену, вовсе не обязательно будет насаждаться через авторитарный диктат. Для этого есть другие способы, в том числе связанные с развитием средств массовой коммуникации.

Идейно мы оказываемся в слабой позиции, в «арьергарде», фактически апеллируя к ценностям «доброго старого Запада» перед лицом Запада нового и нам непонятного. Таково наследие перестройки и 1990-х годов, когда мы пытались подладить всю нашу жизнь