Следы в пыли. Развитие судебной химии и биологии - Юрген Торвальд

Значение исследований в Цюрихе выявилось при оценке следов путем сравнения волокон. Правда, отчасти исследования проводились и в других лабораториях. К ним относилась работа констебля А. К. берга из лаборатории Королевской канадской конной полиции в Оттаве, опубликовавшего в 1955 году статью о возможностях идентификации все увеличивающегося потока искусственных текстильных волокон: нейлона, перлона, акрилана, вискозы и т. д.

До каких тонкостей пришлось докапываться при этом в эпоху массовой текстильной продукции и химических красителей, наглядно свидетельствует сравнение красок и цвета волокон. Оно охватывает сначала визуальное сравнение под микроскопом с применением самых различных приемов на светлом и темном фоне, контрастных фаз, в поляризованном свете, способом флуоресценции в ультрафиолетовых лучах. Все эти исследования необходимы для того, чтобы различать волокна, выглядевшие при нормальном освещении одинаковыми, а на самом деле имевшие различные оттенки цвета. Где микроскопический метод не вносил ясность, там на помощь приходила спектрофотометрия. Техника крашения, особенно в условиях постоянной смены модных цветов, так далеко шагнула вперед по сравнению с временами Поппа, что с помощью различных химических соединений достигается абсолютно одинаковый оттенок цвета. Два красных текстильных волокна, которые нельзя было по оттенку цвета отличить друг от друга ни с помощью микроскопа, ни с помощью спектрофото- метрии, совсем необязательно имели одинаковое происхождение. В частицах сравниваемых волокон, которые часто имели размер в сотую долю миллиметра, приходилось устанавливать совпадение составных частей химических красителей. Это делалось с помощью капельного анализа, при котором на частицы волокон тончайшими пипетками наносились мельчайшие капельки химических пробных реактивов.

И наконец, бумажная хроматография, которая стала применяться в криминалистике в 1950–1960 годах, позволила разложить сложные красители на их составные части. Условия сравнения осложнялись тем, что одинаковый химический краситель поглощался различными частицами одних и тех же текстильных волокон неодинаково, так что возникали различные оттенки цвета. Таким образом, без химической проверки можно одинаковые волокна из одного источника принять за различные исходя из оттенков их окраски. Число приемов и тестов было очень велико, и без достаточного опыта трудно было определить, какой из них необходим в том или ином случае. Если же в виду имелись лишь рекомендации следователям в их работе, то в большинстве случаев удовлетворялись простыми примерами.

Применение полного арсенала методов исследования становилось необходимым в случаях, когда нельзя было найти других доказательств или добиться признания. При этом возникали новые проблемы (например, вопрос об абсолютной ценности доказательства перенесения волокон), в разрешении которых принимал участие и Поль Л. Керк из Беркли. Чрезвычайно важную роль при этом играло определение наиболее и наименее встречающихся видов волокон с учетом массового производства и повседневного их перенесения в условиях многолюдного города. Путем ряда исследований Керк установил, что чаще всего встречается некрашеная шерсть, затем темная прозрачная. Почти все другие оттенки волокон встречались в основном только в 5 % случаев. Но исследования только начинались.

Помимо Фрей-Зульцера еще один швейцарец внес большой вклад в развитие исследований следов волокон — Эрнст П. Мартин из Базеля. Мартин родился в 1915 году в Нидершентале под Базелем и, как Фрей-Зу- льцер, по воле судеб стал криминалистом. Сначала он был фотографом, а потом стал работать в базельском институте патологии и в психиатрической клинике при университете. В 1936 году, когда Мартину шел двадцать второй год, он пытался получить место фотографа в полиции города Базеля. Незадолго до этого первый прокурор Базеля Пауль Дуби создал под тяжелым впечатлением дела об одном убийстве первую технико-криминалистическую лабораторию, разместив ее на чердаке. Однако работы этой лаборатории едва ли выходили за рамки обычной службы идентификации. В 1941 году Мартина. приняли в эту лабораторию. Работа его долгое время ограничивалась изготовлением криминалистических фотографий. И лишь в 1953 году, когда он сам возглавил эту службу, она превратилась в настоящую современную полицейскую лабораторию.

Стройный, почти совсем седой, несмотря на относительную молодость, этот человек не шел на поводу у тщеславия и действовал не торопясь. В лаборатории появилась аппаратура, позволившая использовать возможности спектрографии, микродифракции электронов и хроматографического анализа. В самом начале своей деятельности во время расследования убийства на Утен- гассе в Базеле Мартин применил клейкую ленту. В многоквартирном доме обнаружили повешенную женщину. Полиция констатировала самоубийство. Лишь следы на руках повешенной, снятые клейкой лентой, зародили подозрение, что это убийство. На них почти не было следов веревки, на которой она висела, зато имелось большое количество волокон от разорванной ночной рубашки ее мужа, обнаруженной в доме. Из опыта предыдущих дел было известно, что на руках людей, которые повесились сами, имелось множество волокон использованной ими веревки. Их не находили только тогда, когда было совершено убийство и убийца вешал свою жертву, чтобы замаскировать преступление. Так было и здесь.

Хотя в это время Мартин проводил важные исследования в области идентификации документов и письменных принадлежностей (эти исследования прославили базельскую лабораторию), он одновременно приступил к разработке методов сравнения волокон и много времени уделил их усовершенствованию. Долгие годы он изучал самые различные клейкие ленты, проверяя, не изменяют ли они следы. В сотрудничестве с двумя фирмами Мартин изобрел ленты, гарантирующие снятые микроследы от постороннего воздействия.

Так швейцарцы заложили основы методики сохранения микроследов волокон, которые еще до окончания Мартином исследований в Базеле перешагнули границы Швейцарии. Первые крупные дела, в раскрытии которых большую роль сыграли результаты этих исследований, произошли на юге Западной Германии. Одним из них было дело Марии Флоски.

11.

Место, где 11 сентября 1963 года был найден труп Марии Флоски, расположено в сосновом лесу, вблизи озера, которое на картах северной Баварии обозначено как Калер Зее. Озеро и промышленный поселок Каль едва ли примечательны, но они расположены неподалеку от Франкфурта-на-Майне, и просторный кемпинг, так же как и леса, которые окружали палаточный городок и теннисные корты, привлекал жителей большого города.

В той части леса, которая называется Штайнкауте и находится в пятистах метрах от кемпинга, вечером того сентябрьского дня работница Елена Рют собирала хворост. В 16 часов она кончила свою работу в Кале и использовала вечерние часы для пополнения запасов топлива на зиму. Обламывая сухие ветки с упавшего дерева, она вдруг обнаружила в нескольких метрах коричневый узел, который лежал на земле. Она подошла ближе и увидела, что это пожилая женщина и что как будто она стонет. Елена Рют подумала, что женщина спит и крикнула: „Алло… вставайте", но женщина не отзывалась. Тогда Рют выбежала на дорогу и попросила прохожего позвать кого-нибудь из кемпинга на помощь. Пришел сторож. Прибывший вскоре врач, доктор Беккер из Каля, констатировал, что женщина только что скончалась, и очень удивился, заметив платок, обмотанный вокруг ее шеи и завязанный узлом сбоку. Заподозрив, что женщина насильственно задушена, он попросил сообщить о случившемся в участок земельной полиции в Альценау.

Патрульная машина, приехавшая через некоторое время в лес, проинформировала центр уголовного розыска земельной полиции в Ашаффенбурге, и к 18 часам на место происшествия прибыли сотрудники уголовного розыска Роден и Ланг. Окруженные любопытными, они составили первый протокол осмотра места происшествия. Их записи гласили: „Женщина 65–70 лет, хрупкого телосложения, интеллигентного вида, платье задрано выше колен. В остальном аномалий в одежде нет. На левой руке — золотые часы. Недалеко от потерпевшей — пустая корзина. Рядом разбросаны маслята, лежат темные очки, сетка для волос и расстегнутая брошь".

Роден и Ланг тоже заметили завязанный на шее платок, но, несмотря на замечание врача по этому поводу, не придали ему большого значения, так как платок не прилегал плотно к шее и, казалось, не мог служить средством удушения. Повернув неизвестную, которая лежала на правом боку, на спину, они заметили во мху двенадцать бусинок от разорванной нитки бус. И тут, увидев лицо женщины, сторож кемпинга воскликнул: „Я знаю ее! Это теща коммерсанта из Франкфурта, который снимал летом место для своей палатки. Ее имя Мария Флоски. Зять привез ее лишь утром к своей палатке, потому что у него поблизости были какие-то дела, и намеревался вечером заехать за ней и отвезти домой. Она тихая женщина, у нее больное сердце, а час тому назад она ушла в лес собирать грибы". Роден поручил ему установить адрес родственников и пригласить их для опознания. Узнав, что у умершей было больное сердце, он решил, что речь идет о естественной смерти, и велел отвезти труп в помещение кладбища Каля. Там ее опознал прибывший в Каль растерявшийся зять.