Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мудрость дика, знание — ручное. Но что имеет в виду Заратустра, когда говорит, что мудрость дика? Он имеет в виду, что пока вы не освободитесь полностью от общества и его пут, пока окончательно не перестанете бояться его осуждения... потому что это лишит вас всякого уважения, это принесет вам всевозможные неприятности; это сделает вашу жизнь невозможной.
Как раз на днях я получил письмо от друга из Дели, в котором говорится, что американское правительство все еще настаивает на том, чтобы мне заткнули рот.
Но пока я жив, никто не заставит меня молчать. И конечно, распятие несколько устарело. Но они всячески стараются, чтобы мои книги не доходили до читателей, чтобы мои слова не печатались в газетах.
Спикер верхней палаты индийского парламента сказал: "Я удивлен: почему газеты распространяют его взгляды?" И это демократия, где свобода слова считается одним из самых важных прав. Америка — страна великой демократии. Одна демократия говорит другой демократии, что мне нужно заткнуть рот.
Мой друг испугался. Он поинтересовался:
— Что это значит? Это значит, что его нужно убить? Это что, пароль — "Ему нужно заткнуть рот?" Офицер ответил:
— Я не уполномочен уточнять, что это значит.
Если вы хотите быть мудрым, если вы хотите быть понимающим, вы неизбежно должны стать бунтовщиком, потому что вам придется сражаться против стольких предрассудков, стольких глупых представлений, которые люди считают высшей истиной, что вы всех будете раздражать. Вы должны позволить себе абсолютную свободу от прошлого, от всего наследия человечества. Именно это сделает вас диким.
Вам придется стать самостоятельным — без всякой поддержки. Вы будете одиноки, но в этом есть великое счастье, и это — ключ к ясному видению. Это не только освобождает вас от оков общества; это освобождает вас для более великой, вселенской жизни, для вечной жизни.
...дикая мудрость моя! Высочайшая страсть моя, шумящая крыльями! Знание тяжело; оно подвластно закону тяжести. Мудрость делает вас легким. Легким настолько, что вы можете летать в открытом небе.
И часто, когда я смеялся, она внезапно увлекала меня вдаль и ввысь: и летел я, трепеща, как стрела, в напоенном солнцем восторге. Только дикий, абсолютно свободный разум знает радость стрелы ...в напоенном солнцем восторге:
— туда, в далекое будущее, которого не видела еще ничья мечта, на Юг, столь знойный, что и не снился художникам; туда, где боги, танцуя, стыдятся всяких одежд.
Истинно разумная человеческая раса будет стыдиться что-нибудь скрывать. Каждый человек будет открытой книгой. Нет необходимости прятаться.
Ваши одежды — не просто зашита для тела; по крайней мере, сначала их не было — ведь все животные, птицы, все деревья могут жить без одежды, и человек тысячи лет жил без одежды. Возможно, сейчас трудно было бы отказаться от нее, потому что тело уже привыкло, и одежда ослабила его. Одежда защищает его, а все защищенное становится слабым. Она оберегает его от перемен погоды, и тело стало зависеть от одежды.
Но в будущем должна быть возможность, когда вы можете побыть без одежды — на морском берегу, в горах, в прекрасном лесу или красивом саду у вашего дома... Подлинный человек, если он может танцевать, будет стыдиться одежды.
Заратустра говорит: "Неминуемо придет то время, когда боги, танцуя, будут стыдиться всяких одежд". Только не в Пуне! Пуна — исключение. Она останется в могиле прошлого; она не станет садом будущего.
Так говорю я сравнениями, запинаясь и хромая, как все поэты; поистине, стыжусь я того, что приходится мне быть еще и поэтом!
Почему Заратустра говорит, что ему стыдно быть поэтом? Потому, что поэзия делает вещи прекраснее, чем проза. Но эта красота основана на лжи.
Поэты слишком много лгут. Фактически, безо лжи поэзия превратится в прозу. А почему ему еще приходится быть поэтом? Потому, что истину нельзя высказать в прозе. Проза слишком обыденна. Она хороша для рынка. Покупая овощи на рынке, не говорите стихами; иначе подумают, что вы сумасшедший.
Но для разговора об истине, о красоте, об экстазе, для разговора обо всем священном поэзия представляется единственной возможностью. Проза слишком обыденна, а без прозы остается только поэзия.
Третьей альтернативы нет. Люди пытались использовать и третье, но это на самом деле нельзя назвать настоящей альтернативой: люди оставались безмолвными, пытаясь общаться через тишину. Но, к сожалению, очень трудно найти человека, способного понимать тишину. И тот, кто умеет понимать тишину, не нуждается в вас. Он обретет собственную дикую мудрость.
Так что поэзия — нечто среднее между тишиной и прозой; это смесь тишины и прозы.
Ему стыдно, что он не может высказать истину в ее абсолютной чистоте. Ее приходится загрязнять поэтическими формами.
Туда, где всякое становление казалось мне божественным танцем и дерзким весельем, а мир — разрешенным от уз и свободным, стремящимся снова и снова к себе самому.
Туда, где само время казалось мне блаженной насмешкой над мгновениями, где необходимостью была сама свобода, блаженно игравшая жалом своим:
— где нашел я и старого дьявола своего, и извечного врага - Духа Тяжести со всем, что создал он — Насилием, Необходимостью, Законом, Следствием, Целью, Волей, Добром и Злом.
Все это — результаты действия Духа Тяжести.
В последний раз иду я к людям... Прекрасно зная, что человек живет под властью Духа Тяжести — цепляясь за низшие ценности, цепляясь за трупы, привязанный к прошлому — все же: В последний раз иду я к людям: среди них хочу я свершить закат свой и, умирая, дать им свой самый богатый дар! Прежде чем я умру, я хочу дать им свой самый богатый дар: свою дикую мудрость.
Тот, кто познал, чувствует определенную потребность поделиться с теми, кому не так посчастливилось. Тот, кто обрел внутренние сокровища, хочет поделиться ими с теми, кто еще просит подаяние снаружи и не ищет внутри.
Перед смертью Заратустра хочет отдать человечеству свой самый богатый дар, свою мудрость.
... Так говорил Заратустра.
О СТАРЫХ И НОВЫХ СКРИЖАЛЯХ часть 2
16 апреля 1987 года
Возлюбленный Ошо,
О СТАРЫХ И НОВЫХ СКРИЖАЛЯХ
Часть 2
Когда на воде укреплены сваи, когда через поток перекинуты мостки и перила, поистине, никто не поверит тому, кто скажет: "Все течет".
Но даже круглый дурак возразит ему: "Как? — скажет он, — как это — все течет? Ведь и мост, и перила - над потоком!
Над потоком — все неподвижно и крепко, все ценности всех вещей, мосты, понятия, все "добро" и все "зло": все это — прочно!"
Когда же приходит, зима, укротительница рек, то и умнейшие проникаются недоверием; и поистине, не только глупцы тогда вопрошают: "Не пребывает ли все — в покое?"
"В основе своей все неподвижно", — вот подлинно зимнее учение, подходящее для бесплодного времени, хорошее утешение для лежебок и подверженных зимней спячке.
"В основе своей все неподвижно", — но против этого проповедует ветер в оттепель!..
И вот, братья мои, не все ли течет теперь, подобно потоку? Не все ли мосты и перила попадали в воду и сгинули? Кто еще держится там за "добро" и "зло"?..
"Ты не должен грабить! Ты не должен убивать!" - некогда слова эти провозглашались священными; перед ними склоняли колени и головы и снимали обувь.
Но я спрашиваю вас: были ли во всем мире более страшные разбойники и убийцы, нежели эти святые слова?
Разве мало в самой жизни убийств и разбоя? И для того, чтобы стали священными эти слова, не пришлось ли убить саму истину?
Или же это было проповедью смерти — провозглашать священным то, что противоречит и противоборствует всему живому?
О, братья мои, разбейте, разбейте старые скрижали!..
...Так говорил Заратустра.
Заратустра был современником Гераклита и Гаутамы Будды. Странное совпадение, что все три этих великих учителя проповедовали в основе своей одинаковое отношение к жизни: жизнь — это поток, все постоянно изменяется, а то, что не меняется, мертво. Изменение — самый дух жизни; постоянство — признак смерти.
Это противоречит всем старым традициям и противоречит всем другим традициям, рожденным после Заратустры. Все они верили в постоянство. Для них изменение — качество сна, а постоянство — качество реальности: то, что меняется, нереально, а то, что всегда одинаково, реально. Все учителя мира, религиозные и философские, согласны в этом вопросе и против этих троих.
- Пульс абсолюта. Начало начал - Бхагван Шри Раджниш - Эзотерика
- Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Предназначение, судьба и карма. В чем смысл жизни? - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Сострадание. Наивысший расцвет любви - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия - Ошо - Эзотерика
- Живи рискуя. Обыкновенное просветление для необыкновенного времени - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Исцеление души. 100 медитативных техник, целительных упражнений и релаксаций - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Автобиография духовно неправильного мистика - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Сила любви - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Стать собой. Путь к самопознанию - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика