Домашний арест или новый папа по соседству - Олли Серж

телефона и меняется в лице.

-А вот теперь, Аронов, клич ментов, и пора!

Глава 37. Домой…

Глава 37. Домой…

Надя

Настойчивое внимание старухи давит мне на нервы. С улыбкой маньяка она ждёт, когда нам сообщат о кончине Валентины. И если она узнает, что я ничего не подсыпала бывшей свекрови, то мне даже страшно предположить, какой ее шаг станет следующим.

Пластиковая колба с препаратом так и осталась в моем кармане. Очень надеюсь, что пальчиков с нее хватит, чтобы доказать причастность старухи к покушению.

Сбегаю от Алевтины к дочке на кухню. Она сегодня поздно встала, потому что практически не спала ночью. Чесались руки - второй этап аллергической реакции.

Тщательно слежу, чтобы Вера ничего лишнего не ела и не пила.

На завтрак завариваю ей и себе кашу из пакетиков. Чай тоже только порционный и из новых чашек. Эта паранойя выматывает.

Иван обещал, что скоро придет за нами. По сути, у него есть только эти сутки. Только сутки есть у моей нервной системы…

Больнее всего мне смотреть на то, что дочка чувствует себя здесь как дома. Она балуется, смеется, таскает из спальни в гостиную игрушки и смотрит телевизор. Хотя, с другой стороны, это очень хорошо, что Вера так быстро оправилась. Я бы не хотела, чтобы вся эта история оставила след на ее психике.

-Мамочка, смотри, я - принцесса Лу. - Крутится Вера вокруг меня с бутербродом в руке. - Похожа?

На дочке цветная юбочка, белая футболка и ободок в виде золотого рога. Старые подарочные запасы Валентины, которые не случились на Новый год.

-Да, - киваю, конечно.

-А я успею ещё мультики до сна дневного посмотреть? А в садик когда пойду?

-Не успеешь, - раздаётся категоричное за нашими спинами.

В кухню входит Витор.

-Ты хотел бы позавтракать? - Спрашиваю его с опаской.

Оставаться с бывшим мужем один на один мне хочется меньше всего. Я чувствую в нем затаенное желание мести за публичное унижение. За сломанное будущее врача. За то, что смогла после него полюбить другого и не остаться на обочине жизни.

-В гостиной занят телевизор, - отвечает Витор.

Плюхается на диван и дёргает на себя Веру.

-Ну, иди с отцом посиди.

Дочка, не оценив такого приглашения, пытается вывернуться из его рук.

-Неть. Пусти…

Я зажмуриваюсь и терпеливо выдыхаю. Мне хочется ударить Виктора сковородкой.

-Она ещё не доела. Отпусти ее, пожалуйста.

-Что? - Оскаливается бывший муж. - Уже успела дочь против меня настроить?

-Что ты такое несёшь? - Спрашиваю сквозь зубы. - Если хочешь со мной пообщаться, то пойдём выйдем во двор.

-Может, тогда сразу в спальню? - Скабрезно оскаливается Витор.

Меня откровенно передергивает от непрошено нахлынувших воспоминаний. Особенно теперь, когда есть с чем сравнивать.

-Это лишнее, - отвечаю с достоинством. - Очень прошу тебя, Витор, - понижаю голос, надеясь до него достучаться, - пожалуйста, не нужно добавлять нашему общению грязи. Ее и так уже по горло.

-Нет, ты слышишь, что твоя мать говорит, - перехватывает Витор дочь за скулы. - Грязно ей со мной общаться…

-Больно! - Верещит Вера. - Мамочка…

-Да что с тобой, Витор?! - Подлетаю к нему и перехватываю за руку. - Она - ребенок! У вас тут у всех крыша поехала что ли?

Дочка начинает плакать. Я не знаю, что мне делать, чувствую себя предательницей перед Верой. Ей плохо, а я не могу защитить.

-Не нравлюсь я тебе? - Продолжает Витор зло общаться с дочерью. - Вы обе - крысы неблагодарные. Но ничего… Как только я получу полную опеку и вышвырну тебя улицу, - зло смотрит мне в глаза. - Я посмотрю, как вы запоете!

-Мамочка, поехали домой, - всхлипывает Вера. - Я больше не хочу гостить. Я к Ване хочу…

-А Ваня, значит, хороший? - Опасно прищуривается.

У меня все внутри обрывается. Давай, Верочка, испугайся и просто расплачься… Но нет.

-Хороший! - Рыдает она.

И тут же Витор поднимает ее вверх по спинке дивана, как котенка.

-Что ты сказала?

-Отпусти ее! - Срывает меня.

Бросаюсь на бывшего мужа и начинаю его лупить со всей силы.

-Отпусти!

-Сука!

С силой отталкивает он меня в сторону.

Я улетаю спиной в холодильник.

Из открывшейся дверцы на меня сыпятся соусы и джемы. Что-то разбивается о кафель, что-то бьет мне по голове.

Вера кричит:

-Не трогай мамочку!

От ее крика мое сердце разбивается рядом с прочими осколками.

-Вы все - не женщины. Вы - твари. - Рычит Витор и подлетает ко мне, хватая за волосы. - Бракованный человеческий вид. Или ты думаешь я не знаю, что ты с Алевтиной решила отравить мать? И ты знаешь, это замечательно… Вы все так меня достали. Будешь гнить в тюряге. Старуха - в психушке. А эту, - он кивает на Веру, - я отдам в интернат.

Задохнувшись от ужаса, я поднимаю голову и вдруг в окне вижу человека с фотоаппаратом. Он делает несколько снимков и быстро прячется вниз.

В моей груди взмахивает крыльями надежда, что это не просто залетный папарацци, а человек Ивана.

Господи, пожалуйста, пусть нам повезет.

Из прихожей начинают доносится мужские голоса.

Витор тоже их слышит и насторожено оборачивается.

Вера летит ко мне, растирая слезы со щек.

-Мамочка, мама! - Прячется в руки.

К шагам и разговорам в коридоре добавляется ещё и звук мотора электро-кресла.

-У них сбежали змеи, - видимо, оправдываются охранники перед Алевтиной. - Нужно поймать.

-Да, змейки. Мы для фармы выращиваем… - разбавляет мужской баритон женское тоненькое сопрано с дефектом речи прямо как у…

-Тетя Маша! - Вскидывается Вера и подскакивает на ноги. - Тетя Маша!

Ускоряется, стуча пятками, в сторону коридора. Я даже не успеваю ее перехватить.

И Слава Богу, что не успеваю.

В коридоре начинаются крики и шум.

-Не дергайся! - Вдруг перехватывает меня бывший муж и приставляет к шее кухонный нож. - Видимо, твой депутатишка, оказался чуть умнее, чем я предполагал. Но в тюрьму не собираюсь…

И в эту самую минуту на пороге кухни появляются сначала Аронов со своим другом-депутатом, потом люди с камерами наперевес и уже следом несколько политических.

-Эй, придурок, отпусти ее, - рычит Иван.

От облегчения, что все закончилось, по моим щекам начинают неконтролируемо катиться слезы.

-Мы сейчас выйдем и сядем