Зимний Бал в Северной Академии - Sandra Hartly

ведь можем все повторить,” — вкрадчивым голосом сказал дракон, подходя ближе и изображая великого соблазнителя.

Я закатила глаза и, кажется, не сдержавшись, немного скривилась. Магия улетучилась, а дурман развеялся, возвращая меня в реальность. Чувство разочарования и боль внизу живота никак не вызывали желание это повторить, скорее побыстрее выгнать наглого дракона и лечь спать.

“Спасибо, но я пожалуй откажусь,” — тихо сказала я, вздыхая, и развернулась в руках мужчины, встречаясь с ним взглядом.

Вот такого Максимильяна я еще не видела, ни одно оскорбление, хамство или унижение не вызывало у мужчины такое выражение лица. Обида, удивление, разочарование и решительность сменяли друг друга.

“Тебе не понравилось?” — прищурившись, спросил он, не выпуская меня из рук, словно не верил, что такое вообще возможно. Видимо, раньше все расписывали, какой он великолепный и распрекрасный — нагло врали прямо в глаза.

Подбирая не слишком обидное слово, я задумалась, — “Ммм было… Нормально,” — выдавила из себя, и мужчина закашлялся, подавившись воздухом от удивления.

Он отстранился и быстро натянул порванную рубашку, а потом так же быстро начал собирать одежду. Наблюдая за этой демонстрацией обиженного и оскорбленного черного дракона, казалось, что это я лишила его невинности и после заявила, что не понравилось. Радовало только одно — у мужчины желание повторить тоже пропало, и появилось то, которое меня устраивало: поскорее уйти, громко хлопнув дверью.

Повторяя одну и ту же фразу, Максимильян накинул пальто и смерив меня взглядом снова сказал: “Нормально значит да?” — затем резко развернулся и быстро ушел, громко хлопнув дверью.

Сняв заклинание с Визардиса, я задала птице вопрос, — “И что это было вообще?”

“Дракон,” — с пониманием ответил друг и занял обычное место на стойке для одежды.

Еще раз осмотрев пятно на бедре, которое дракон назвал меткой, я пожала плечами и, приготовив одежду на завтра, легла спать, решая еще раз подумать об этом утром.

Глава 14. Аматрикс

Наш с Максимильяном факультатив активно обсуждали и студенты, и преподаватели. В глазах магов сквозили нотки уважения, а драконы, которые встречались по дороге на факультет, внимательно осматривали меня, и вид у них был слегка озадаченный.

Начав лекцию, я то и дело периодически посматривала в сторону, как всегда скучающего Ская, и задумчивого Максимильяна. Словно ничего и не было, инквизиторы снова ходили на лекции. И еще неделя прошла вполне спокойно.

Неожиданно я даже получила несколько дней передышки. Довольный Никас перед очередной лекцией объявил, что наши надзиратели снова отправились в столицу и поставил на мой стол освещающий артефакт, который нам, со студентами, предстояло изучить.

Когда инквизиторы вернулись, озадаченными и задумчивыми выглядели уже оба.

"Камилла уговорила меня передать письмо," — неожиданно заявил Скайлар после того, как студенты покинули аудиторию.

Он протянул мне запечатанный магией бывшей подруги конверт и последовал за хмурым другом, который старательно избегал меня уже больше недели, все еще делая оскорбленный вид, как только мы встречались взглядом.

Вечером, после лекций, устроившись у камина, я несколько минут всматривалась в бушующую за окном вьюгу. Но все же решилась прочесть письмо Ками. Расспрашивать Скайлара о судьбе его Аматрикс сама я не решалась.

Прошло слишком много времени, и я уже не ожидала, что девушка обо мне помнит. Мы жили с ней всего несколько месяцев, прежде чем полностью оборвали связь. Что я могла спросить? Я выросла и изменилась, как и Камилла. Наверняка у нее были свои заботы, и возможно даже дети от дракона. У нас не было совершенно ничего общего, и любезничать с инквизитором, проявляя любопытство, я не стала.

Пройдя взглядом по строчкам, которые написала моя давняя знакомая, глаза округлились. В каждом слове сквозило плохо скрытое отчаяние и тоска. Ками, что-то писала о том, что ей жаль, что она так стремительно покинула академию и оставила меня одну. Потом выражала соболезнования в связи с гибелью мужа. Было ощущение, что девушка кратко описывала все, что желала сказать за прошедшие годы. И упомянутые вскользь письма, которые Скай наотрез отказался мне передавать, подтвердили это ощущение.

Камилла рассказывала, что дракон помогает семье и один раз в год передает ей письмо от родителей, как подарок к празднику магии. Чем больше я вчитывалась в мелкий и неровный почерк девушки, который выдавал ее волнение, тем ощутимее была злость на дракона. Камилла была одинокой, и только содержание для родителей удерживало ее от глупости, чтобы не сбежать из квартала Аматрикс.

Скайлар совершил глупость, не прочитав письмо ко мне, как поступал с теми, которые Ками раз в году отправляла родителям. И похоже, магичка знала это, специально запечатывая конверт магией.

По щекам покатились горячие слезы от того, что описывала Камилла. Возможно, мы были почти чужими, но я словно на себе ощутила всю боль, которую она испытывала все это время.

Вопреки моим предположениям, детей у них со Скайларом не было, и если бы не метка, он бы давным давно отослал Аматрикс обратно к родителям. Судя по тому, как уверенно она об этом писала, дракон не постеснялся заявить ей это прямо в лицо.

Унимая дрожь в руках, я отложила бумагу. Столько боли и отчаяния. Ками просила о помощи, но что я могла. Ворваться в закрытый квартал и не обращая внимания на гвардейцев императора, помочь ей сбежать?

Еще давно Честер упоминал, что девушки в квартале Аматри фактически превращаются в рабынь. Им не позволено общаться с семьей или друзьями. Мир Аматрикс ограничивается большим кварталом, который никому не позволено покидать.

Я даже не заметила появление Никаса, который ежедневно проверял защитные артефакты в моем доме. Так и сидела утирая текущие слезы и не моргая смотрела в окно.

“Что-то случилось, Ава?” — маг сел у моего кресла, обеспокоенно всматриваясь в глаза.

Повернув голову к мужчине, я указала на листок, — “Я получила письмо от соседки по комнате, которая покинула Академию и стала Аматрикс. Неизвестно, каким образом ей удалось уговорить дракона, но он не проверил письмо.” — снова сжав листок в руке, я пыталась унять дрожь.

“То, что она описывает, это узаконенное рабство, Никас. И совсем не то, о чем рассказывают драконы, предлагая магичкам поставить метку. Они просто бесправные ходячие утробы в закрытом квартале. Я и ранее подозревала, что все не радужно, но чтобы настолько. Не удивительно, что драконы проверяют все письма и обрывают все связи Аматрикс со старыми друзьями, иначе они бы не нашли ни одной. Девушки даже не подозревают, что ждет их в