Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 3 - Коллектив авторов

Реформы танзимата в Триполи ознаменовали собой усиление интереса турецкой администрации к разрешению проблем политической и экономической жизни страны. Их проведение способствовало укреплению безопасности караванных путей и земледельческих поселений, ослаблению раздробленности вилайета, оживлению его хозяйственной и культурной жизни, развитию института частной собственности в патриархальном обществе. Благодаря им население Триполи смогло познакомиться с новейшими техническими и культурными достижениями Европы.

Вместе с тем преобразования танзимата затронули только прибрежные густонаселенные районы вилайета, в которых турецкая администрация оставалась стабильной. Жители внутренних районов продолжали следовать своим традиционным обычаям и для них реформы свелись в основном к мероприятиям административного порядка; насаждение же частной собственности племенной верхушки на общинные земли оказалось искусственным и преждевременным. Эффективность реформ снижалась также вследствие некомпетентности и коррумпированности турецких чиновников. Наконец, знакомство с европейскими новшествами еще слабо отразилось в этот период на образе жизни триполийцев. Настроения европофобии, распространенные в вилайете, порождали выраженное нежелание населения приобщаться к достижениям «неверных» – даже при помощи турок-мусульман.

Ливия в конце XIX в.

В 80-х – 90-х годах XIX столетия вилайет Триполи представлял собой последний оплот турецкого присутствия в Африке. К его границам уже вплотную подступали владения европейских держав – Франции, захватившей Тунис в 1881 г., и Англии, оккупировавшей Египет в 1882 г. Огромная и неустроенная территория вилайета, покрытая степями и пустынями, не имела для Европы особой экономической ценности. Тем не менее Триполи был весьма привлекателен для колониальных метрополий, поскольку представлял собой удобную базу для завоеваний в Африке, расположенную в начале кратчайшего пути в глубь материка.

В конце XIX в. особую активность в притязаниях на Триполи проявило правительство Италии. Экономическая, финансовая и военная слабость этого молодого государства давала ему мало шансов при разделе сфер влияния с опытными британскими и французскими колонизаторами. Считая себя «обделенным» при разделе Африки, итальянское правительство всячески добивалось «компенсации» для себя в виде территориальных приобретений на североафриканском побережье. В Риме придавали большое стратегическое значение захвату Триполитании, поскольку обладание ею давало возможность угрожать как французским позициям в Тунисе и в районе озера Чад, так и английскому присутствию в Египте и Судане.

Готовясь к проникновению в Триполитанию, правительство Италии провело в конце 80-х годов XIX в. солидную дипломатическую подготовку. В 1887 г. Италия путем заключения двусторонних соглашений получила от Англии, Германии, Австро-Венгрии и Испании фактическую санкцию на захват Триполи. Хотя война с Эфиопией 1894–1896 гг. отвлекла итальянские правящие круги от планов военной экспедиции в Северную Африку, Италия в 90-х годах XIX в. активно развернула культурное и экономическое проникновение в свою будущую колонию.

Резко возрос ввоз на триполийские рынки итальянских товаров. Крупнейший итальянский банк «Банко ди Рома» открыл в городах Триполитании свои филиалы, которые помимо банковских операций занимались скупкой земель, расширяли сеть торгово-промышленных компаний, финансировали подрывную деятельность итальянских спецслужб против турецкого правления. Итальянские пароходства монополизировали сообщение между Триполитанией и Европой. В вилайете были созданы католические духовные миссии и европейские школы, которые итальянские власти рассматривали как лучшее средство установления своего влияния в стране. Наконец, в самой Италии возникла обширная литература о Триполитании, Киренаике и Феззане, которые итальянские географы под единым термином «Ливия» называли «обетованной землей» и «естественно принадлежащей итальянцам территорией».

Всевозраставшая внешняя угроза со стороны христианского Запада вызвала в вилайете Триполи общественно-патриотический подъем. В конце XIX в. вековая враждебность местного населения к туркам уступила место новому чувству – осознанию мусульманской общности в противостоянии «неверным». Пробуждение арабского национализма в вилайете произошло не в силу реакции против османского господства (как в странах Арабского Востока), а при сотрудничестве с турецкой властью. Триполийские патриоты (Сулейман аль-Баруни, Ибрагим Сираг ад-Дин и другие) верили в возможность сплочения арабов перед лицом Европы за счет укрепления политических и духовных связей с османской метрополией. Они также надеялись на дипломатическую и военную поддержку со стороны Турции в случае захвата Триполи. Сходных взглядов придерживались и шейхи Сенусийи, все более лояльно относившиеся к падишаху Османской империи – халифу всех мусульман.

Турецкая администрация с опаской относилась к активизации арабского патриотизма и подавляла деятельность националистов, если они выступали не только с антизападных, но и с антиосманских позиций. Так, в 1883 г. были репрессированы триполийские просветители, выступавшие за расширение автономии арабских вилайетов, а в 1897 г. был закрыт арабский еженедельник «Ат-Таракки» («Прогресс»), пропагандировавший либеральные ценности в младотурецком духе. Вместе с тем, турки старались использовать патриотические настроения населения. Например, в 1880-х годах были организованы добровольные работы по ремонту бастионов крепости Триполи; в годы наибольшей внешней опасности населению раздавалось оружие; наконец, из местных жителей были сформированы резервные войска. Но, несмотря на все меры, принимаемые властями вилайета, Османская империя в конце XIX в. оказалась перед реальной угрозой потери своего триполийского владения.

§ 4. Алжир

Алжир в начале XVI в. Испанская оккупация

В конце XV в. династия Зайянидов (Абдальвадидов), правившая в Среднем Магрибе с XIII в., растеряла свою власть в изнурительной борьбе с присахарскими кочевниками и более сильными соседями – тунисскими Хафсидами и марокканскими Меринидами. К началу XVI в. Зайяниды еще удерживали свои позиции в Западном Алжире, но большая часть страны представляла собой пеструю мозаику княжеств, племенных территорий, земель духовных лидеров-мурабитов и портовых городов-государств, мало связанных друг с другом. Бесконечные усобицы постепенно привели в упадок торговлю, земледелие, ремесла и градостроительство Алжира. В первом десятилетии XVI в. центральная часть Магриба была сильно разорена. Экономическая активность и общественная жизнь были сосредоточены на побережье, тогда как в горах и степях присахарской глубинки расселение местных жителей было разреженным.

Вместе с тем, потерявший единство и обнищавший Алжир, по-прежнему, имел в Европе репутацию воинственной страны. После победы Реконкисты в Испании (1492 г.) алжирское корсарство резко прибавило в размахе и ожесточении. Мавры-андалусцы составили в это время основную ударную силу корсаров. Стремясь отомстить испанцам-католикам, поправшим их интересы и изгнавшим их с родных мест, они придали пиратскому промыслу характер «священной войны». Алжирские корсары захватывали корабли европейских держав, обращали в рабство их команды и пассажиров и даже нападали на прибрежные селения, порты и острова Испании и Италии. Поджоги и разграбления испанского и итальянского побережий наносили немалый ущерб торговле и безопасности христиан. Впрочем, каталонские, генуэзские и сицилийские корсары не оставались в долгу, и в конце XV в. Западное Средиземноморье было охвачено почти непрерывной морской войной.

В первом десятилетии XVI столетия в пиратские предприятия европейцев и магрибинцев вмешалось испанское государство. Военная дезорганизация и политическая раздробленность Алжира немало поощряли объединителя Арагона и Кастилии Фердинанда II к «африканскому крестовому походу». Разгром мусульманского оплота в Испании – Гранадского эмирата (1492 г.) – сделал эти планы реальностью. Уже в 1505 г. испанские солдаты взяли штурмом Мерс-эль-Кебир – лучшую якорную стоянку алжирского побережья, в 1508 г. – захватили крупный порт Оран, а в 1510 г. – пиратскую республику в Беджайе. В эти же годы испанцы принудили несколько портов Алжира (Тенес, Деллис, Шершель, Мостаганем) регулярно платить дань. Наконец, захватив небольшой островок в море напротив города Алжир, испанцы построили на нем крепость Пеньон и заблокировали этот крупный корсарский порт.