Могильщик. Цена покоя (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич

— Это был Велион. Знаешь его? В чёрной шляпе ходит и в чёрном плаще.

Шамке хмыкнул, но уже скорее заинтересованно, чем саркастически.

— Велион, говоришь? Я его знаю, давно знаю и очень давно не видел. Думал, он умер. Если он говорил, что ходил в Имп… боги… В общем, это единственный могильщик, который может так сказать, и которому я поверю. Хорошо, что он жив.

— Живёхонек. Мы обстряпали зимой одно дело на юге и разошлись.

— Судя по тому, что ты жив, его ты кинуть не пытался, да? — ухмыльнулся Шамке.

Не-Карпре нервно повёл плечом.

— Даже если пытался, думаю, зла он на меня не держит. Денег у него жопой жуй. Так вот, представь, если опытный могильщик может сходить в Имп и вернуться, то Сердце Озера — хорошее дело. Туда плавали, исследовали окраины города, дерьмовые места, говорят, начинаются только ближе к центру. Можно набрать ребят, пять или шесть человек, сплавать. Если одиночка сходил к Импу…

— Погоди, — прервал его Шамке, — одиночка? Ты, блядь, хоть вообще знаешь, кто такой Велион?

Не-Карпре пожал плечами. Не знал этого ни он, ни Карпре, когда был жив.

— Опытный могильщик. Когда дело пошло плохо… короче, на него можно положиться.

Шамке улыбнулся.

— Ты же слышал про Чёрного могильщика? — спросил он.

— Конечно. Все слышали эту легенду. Ты за кого меня держишь? Я пришёл к тебе впервые три года назад.

— Три, да. Три, Карпре, и ты считаешь, что это много. И это действительно много. Но ты знаешь хоть одного, кто ходит на могильники больше пяти лет?

— Нет. Это невозможно.

— На самом деле, знаешь. Велион пришёл ко мне впервые двенадцать с половиной лет назад. Он и есть Чёрный могильщик. Тот самый, что тащил товарища с оторванной рукой на горбу три дня, бросив всю свою добычу, а добычу друга — нет. Он выследил и убил компанию из четверых ублюдков, которые его кинули, но по тупости не убили. Он…

— Понял я, понял, — проворчал тот, кто когда-то был Карпре, нервно облизывая губы. — Велион — Чёрный могильщик.

— А ты чего задёргался, Карпре? Не совсем друзьями расстались?

— Даже если так, к делу это не имеет никакого отношения. Так вот, послушай. Могильщики всегда стараются быть одиночками. Так спокойней, так не надо ни с кем делиться, так ты становишься менее заметным. Мы можем встретить товарища, сходить с ним на дело или два, но потом всё равно разбегаемся. Так не придётся хоронить знакомого, так знакомый не воткнёт тебе нож в брюхо во время делёжки добычи. Но теперь это не сработает, никак. Все хорошие могильники уже обчистили, а то, что не обчистили, — жалкая мелочёвка. Проклятые жрецы Единого объявили на нас охоту. Они вылавливают одиночек и вешают, науськанные ими крестьяне забивают нас камнями до смерти. Мы должны сплотиться, чтобы выжить. И чтобы заработать. Мы должны забыть об эгоизме…

— Заткнись, Карпре, — скривился Шамке. — Я знаю, что ты был глашатаем. От кого угодно принял бы эти слова на веру, но не от конченого эгоиста вроде тебя. Но мозги у тебя есть, и здравое зерно в твоих рассуждениях — тоже. Давай так, посиди здесь с недельку, и я попробую найти нескольких хороших парней для твоего дела. Идёт?

— Нет. Я без гроша, мне нужно сходить в пару мест и сделать пару дел. На такой поход нужны деньги, а ты пригонишь ко мне голытьбу, которую ещё кормить придётся. Давай вот так: в начале июня, за две недели до Йоля, я буду в Сердце Озера, в городе на берегу. Пусть ребята подходят туда. И тогда мы сорвём действительно хороший куш.

Хозяин «Чёрной ивы» пожевал губами, раздумывая.

— Ладно. Давай так. Если ты сдохнешь по дороге, парни сходят на дело сами. Им же лучше.

— Возможно, — ухмыльнулся не-Карпре. — А тебе было бы лучше прикрыть таверну, грузить скарб на тележку и со своей красоткой-жёнушкой ехать куда-нибудь в Горлив, не то жрецы Единого заявятся в этот клоповник толпой, да ещё прихватят с собой несколько наёмников.

— Никуда я не пойду, — покачал головой Шамке. — Пусть заявляются.

— Убьют.

— Убьют? Ну и что? Не понимаю я этого желания жить во что бы то ни стало, что есть у некоторых. Лицо моей жены снится мне в кошмарах, Карпре. Благо, наяву хер у меня стоит вообще на всех, у кого есть щель между ног и хоть какое-то подобие сисек. Я обхаживаю здесь неудачников, которые лишись возможности ходить на могильники и у которых не хватило ума отложить денег на чёрный день. Я и сам один из них. Единственное, куда бы я сходил, это на могильник. — Хозяин «Чёрной ивы» поднёс беспалую руку к лицу не-Карпре и сжал в подобие кулака. — Я сходил бы с тобой и с парнями к Сердцу Озера, чтобы распутать пару змей и подержать в руках настоящее золото. А так… Ну, убьют? Что поменяется? Я должен был сдохнуть пятнадцать лет назад. Мучительно, но быстро. Это было бы куда лучше вот этого медленного гниения среди неудачников и зависти по отношению к тем, кто ещё может носить перчатки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я бы тоже с удовольствием сходил с тобой к Сердцу Озера, — пробормотал тот, кто когда-то был Карпре.

Шамке зло ухмыльнулся.

— Не думаю. Потому что я воткнул бы тебе нож в печень, едва мы покинули бы могильник. — Он устало положил беспалую ладонь на грязную испещрённую зарубками столешницу. — Я сообщу это всем, кому смогу, и кто это сможет потянуть: Карпре за две недели до Йоля собирает команду, чтобы идти к Сердцу Озера. А теперь плати и вали, от вида твоей наглой рожи меня уже тошнит.

Не-Карпре паскудно ухмыльнулся в ответ и, швырнув на стол монету, ушёл.

И только через пару минут Шамке обнаружил, что вместе с проклятым могильщиком исчез и тот парень со шрамом на подбородке.

***

Тот, кого когда-то называли Карпре, проснулся посреди ночи и сам не понял, от чего. Он какое-то время вслушивался в потрескивающий костёр и звуки ночного леса, но, так и не поняв причины, зевнул и повернулся на бок. И вот тут-то он и увидел силуэт человека, сидящего рядом.

— У меня ничего нет, — быстро сказал не-Карпре. — Только горсть пшена и пара сухарей. Клянусь.

— Мне ничего не нужно, — ответил человек.

Незнакомец склонился к костру, и тот, кто когда-то был Карпре, узнал его. Это был тот парень, что дремал в «Чёрной иве».

— Пришёл погреться у костра? — нервно хихикнул не-Карпре.

— Нет. — Шрамолицый подсел к могильщику поближе. — Ты знаешь, что такое Сердце Озера? Я спрашиваю тебя не про вшивый город, который построили беглецы после войны. Не про одноимённый остров и даже не про одноимённый старый город. Я про артефакт, который, как это ни странно, тоже называется Сердце Озера?

— Теперь я знаю, что у тамошних жителей очень плохо с фантазией, — пробормотал не-Карпре.

— Я задал вопрос.

Незнакомец проговорил эту фразу будничным тоном, но что-то неведомое, неслышимое в его словах внушало такой ужас и желание подчиняться, что того, кто когда-то был могильщиком, затрясло. Он знал про Сердце Озера. А вот Карпре — нет. А ему нужно скрывать свою истинную личность. И тот факт, что именно Око является его целью.

— Я слышал легенды, что это…

— Легенды — старое говно, — перебил его незнакомец. — На самом деле, в камне запечатано Никогда-Не-Закрывающееся-Око. Ты знаешь, почему оно так называется?

Того, кто когда-то был Карпре затрясло. Он знал об этом. Вот только откуда это знает бродяга из «Чёрной ивы»?

— Нет.

— Его вырвали из головы Низвергнутого, когда тот погиб. У него не осталось век, и теперь он никогда не закрывается. Ты прав, с фантазией у тамошних очень туго. Если встать напротив, начинает казаться, будто Око смотрит прямо тебе в душу.

— Это всё, конечно, очень интересно, вот только…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— При чём тут ты? Притом, могильщик. Ни ты, ни какой другой ублюдок из вашей блядской породы не должны проникнуть в центр города и достать Сердце Озера. Понял меня?

Тот, кто когда-то звался Карпре, не успел отреагировать, хотя рефлексы у него было нечеловеческие. Шрамолицый схватил его за голову, несмотря на яростное сопротивление, оттащил на пару шагов к дороге и одним мощным ударом расколол голову могильщика о плиту.