Мой сын маг - Кристофер Сташеф

— Только не забудь — тебе тоже придется расплачиваться. Никуда не денешься, раз мы на тебе поедем. — Мэт обернулся к отцу: — Ну что, папа, садись! Ты вроде бы всегда любил летать? — спросил Мэт, взбираясь Стегоману на спину.

Оглянувшись, Мэт увидел, что его отец, прикусив губы и побледнев, отчаянно вцепился в один из зубцов на спине Стегомана. Мэт одобрительно улыбнулся.

— Понимаю. Это, пожалуй, немного пострашнее, чем в кабине реактивного самолета, папа, но ты привыкнешь. Вперед, Стегоман!

— К-конечно, п-привык-кну, — проговорил Рамон сквозь стиснутые зубы. — Жаль только, что нет привязных ремней.

— Мне знакомы эти ощущения, — кивнул Мэт. — Но не бойся, даже если мы свалимся, Стегоман подлетит и подберет нас. И потом, эти его зубцы так хорошо защищают от ветра, что сорваться с его спины очень сложно.

И тут Стегомана сотряс сильнейший удар. Мэт, его отец и дракон полетели вниз, а в ушах у них прогремел чей-то жуткий голос.

Глава 13

— Какой смертный дерзнул бросить вызов духу, и гуляет по воздушной стихии? — вопросил громоподобный голос.

— Хороший вопрос, — хмыкнул Мэт и велел Стегоману:

— Голову опусти. Идем на снижение.

Дракон и сам уже наклонился и закладывал посадочный вираж.

— Ты что, боишься? — поинтересовался Стегоман.

— Представь себе, да! Но самое главное, к чему злить духа, пребывающего в своей стихии? На земле мы сумеем обратить против него силы, которые ему неизвестны.

— Ах, ну да, мне следовало догадаться, что это не трусость, а хитрая стратегия, — издевательски фыркнул Стегоман и резко спикировал.

— Ты на месте? — крикнул Мэт через плечо.

— На месте, на месте! — откликнулся отец. — Но доложу тебе, ощущеньица еще те. Волосы дыбом!

— То ли еще будет, — пообещал отцу Мэт.

— Знаешь, мне всегда хотелось стать одним из героев моих любимых книг, — признался Рамон. — Наконец мои мечты сбываются!

Правда, голос его почему-то звучал не очень-то радостно. Стегоман выпрямился и выпустил ноги. Рамон поежился.

— Больше похоже на посадку истребителя, чем на посадку пассажирского лайнера.

— Осторожнее! — прокричал отцу Мэт н, спрыгнув на землю, нырнул под Стегомана. Рамон, секунду помедлив, последовал примеру сына.

Стегоман растопырил крылья и яростно взревел, встречая взглядом огромного джинна, опустившегося с неба. Дракон изрыгнул пламя, и одежда джинна загорелась. Дух отпрыгнул назад, взвизгнув так громко, что по окрестным холмам раскатилось многократное эхо.

Мэт выглянул из-под брюха Стегомана и прошептал:

— Невероятно!

— Почему невероятно? — поинтересовался Рамон, тоже взглянул и едва слышно добавил:

— Действительно!

— Знаешь, на самом деле я не очень-то верил, что они бывают обоих полов, признался отцу Мэт.

— Зря, — посочувствовал ему отец. — Ведь ты, когда был маленький, тысячу раз смотрел мульт-сериал но телевизору.

— Да, но даже у Барбары Идеи не было таких форм!

А дух уже мчался на них, и дымящиеся одежды стали видны более отчетливо: короткая жилетка-болеро, прозрачные шальвары. Лицо джинна было овальным, глаза сузились в щелочки, но при этом гневно горели, губы были ярко-алыми и пухлыми, волосы струились черным водопадом.

— За это ты сгоришь в своем собственном пламени, дракон! — прошипела джинна и, протянув руку вперед, швырнула в Стегомана огненный шар. То есть она бы его швырнула, если бы Мэт не начал читать стихи.

Я встретил девушку до небес высотой,На щечке родинка с блюдце величиной...Ах, эта девушка так хороша была,Одной рукой меня она убить могла!Ах эта девушка — неземная краса!Глаза чудесные — словно два колеса!Дугою Вольтовой изгибается бровь,На щечке родинка, а в глазах — любовь!Ах, губки аленьки метра в два длиной!Какой я маленький гожусь такой?Я ей скажу — она меня с ума свела!Она подумает — жужжит пчела!

Рука, собравшаяся швырнуть огненный шар, застыла. Прищуренные глаза сузились еще сильнее и несколько поутратили злость.

— Что за чепуху ты несешь?

— Какая же это чепуха? — осторожно возразил Мэт. — Вы действительно на редкость красивая девушка, вы прекрасно сложены, у вас великолепные черты лица. Вы — само совершенство.

— Все это я и сама знаю, но ты-то зачем напрасно тратишь свое красноречие? — Между тем рука, державшая огненный шар, опустилась, и джинна запрокинула голову. — Но все же повтори, что ты только что сказал. — Неожиданно джинна резко уменьшилась в размерах и, опустившись на землю, стала на полголовы ниже Мэта. — Если хочешь. конечно.

Мэт сглотнул подступивший к горлу комок. Рамон задержал дыхание. Став ростом с обычную женщину, джинна нисколько не утратила привлекательности — даже наоборот. Красота ее поистине изумляла.

Стегоман взирал на женщину холодными глазами рептилии. Его губы скривились в усмешке. Ему нечего было волноваться за выброс гормонов — это же была не дракониха в расцвете лет!

— Что молчишь? — требовательно вопросила джинна. — Когда я стала почти одного роста с тобой, так у тебя язык отсох? Я кажусь тебе привлекательной, только когда я — великанша?

— Вовсе нет! — поспешно возразил Мэт и пропел:

В гаремах султанов Ирана,В садах падишахов крутыхНе встретишь прекраснее станаИ глаз обалденных таких!Любые красотки ВостокаИ Запада меркнут пред ней,И взгляд ее дивного окаДороже сокровищ царей!Есть женщины в русских селеньях,И те слабоваты на вид.Беда — не силен я в сравненьях,Увы — не Гарун-аль-Рашид.

Глаза джинны подернулись поволокой, губы изогнулись с чувственной улыбке.

— Однако ты дерзок, смертный, если осмеливаешься говорить такое о женщине-джинне.

— Я не сказал тебе ничего такого, чего бы ты не знала сама, — возразил Мэт.

— Верно, — согласилась джинна. — Однако я поражена многими из твоих слов. Они очень необычно звучат.

— Ты самая красивая из всех джиннов — прекраснее тебя я не встречал!

Смех джинны прозвучал словно струны цимбалы.

— Склонна поверить тебе, ибо почти все джинны — мужчины, а мужчины особой красотой не блещут. Меня зовут Лакшми, и знай, смертный, что среди женщин нашего племени найдутся и покрасивее меня.

— Если так, то твои соплеменницы и вправду очень хороши собой! — проговорил Мэт, и голос его прозвучал негромко и хрипловато.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});