Мнимая смерть - Томас Энгер

Чем дальше он идет, тем больше пахнет едой. Вроде бы лазаньей. Прямо перед ним через несколько метров по коридору находится дверь, на которую наклеено сердечко из войлока. Дверь слева ведет в кухню. Ему видна грязная белая плита. На одной из конфорок стоит кастрюля с остатками спагетти.

Он продвигается дальше, по-прежнему не находя никаких признаков коробки сигнализации. Дугообразная арка открывает вид на просторную гостиную. В углу стоит телевизор. Столовая зона. Стулья с высокими спинками и мягкими расшитыми подушками. Хеннинг видит большой квадратный стол, стоящий перед потертым коричневым кожаным диваном в глубине комнаты. На столе — три подсвечника с догоревшими почти до основания стеариновыми свечками ванильного цвета. Белые льняные шторы за диваном задвинуты.

Задвинуты? Интересно почему, ведь вечер еще только начался?

Темно-коричневый половик прикрывает трещину в паркете. Хеннинг замечает это, потому что трещина такая большая, что видна с обеих сторон половика. Обеденный стол пуст. Он чистый, возможно, его недавно протерли.

Фолдвики ели на ужин спагетти, а потом все вместе куда-то уехали. Они должны были очень спешить, ведь они даже забыли запереть дверь, размышляет он. Еще одна дверь, выходящая в коридор, открыта. Она ведет в спальню. И здесь шторы задвинуты. У стены стоит синтезатор. Хеннинг чуть не спотыкается о протянутые по полу провода. На инструменте стоит компьютерный монитор. Рядом — мышка. В комнате имеется еще одна дверь, из которой льется долгожданный свет.

Ванная. Он заходит внутрь. Это маленькое помещение с белым кафельным полом и расположенной в углу душевой кабиной. Раковина тоже белая. Она находится прямо перед ним, над ней — зеркало. Зеркало одновременно является дверцей шкафчика. Хеннинг видит следы зубной пасты — маленькие белые точечки. Он открывает шкафчик и заглядывает внутрь. Зубные щетки, паста, зубная нить, ополаскиватель для полости рта, кремы для лица, несколько коробочек с лекарствами, этикетки не видны. Он поворачивает одну из них. На аптечной этикетке написано «Виваль» и имя — Ингвиль Фолдвик. Коробочка почти пуста. Но не это вызывает его любопытство. В глубине шкафчика в правом углу стоит мужской дезодорант. И, хотя Хеннингу видны не все буквы, он понимает, что дезодорант называется «Романс».

В горле у него появляется комок. Хеннинг видит Турбьерна Скагестада у шатра на Экебергшлетте, видит, как тот заходит внутрь и вдыхает запах смерти и дезодоранта, такого же, каким он сам смазывает подмышки, чтобы привлечь внимание противоположного пола. Какова была вероятность обнаружить тот же самый дезодорант в шкафчике Ингве Фолдвика?

Я знаю много странного о всевозможных необычных вещах, думает Хеннинг, но мои знания в отношении распространенности дезодоранта «Романс» довольно ограниченны. Мог ли Ингве Фолдвик убить свою любимую студентку? А может быть, это дезодорант Стефана?

Хеннинг закрывает шкафчик и решает покинуть квартиру. Он останавливается посреди коридора, заметив расположенную слева от туалета дверь. К ней прибита гвоздем бумажка со сделанной черной ручкой надписью «Стефан». Прямо под ней — наклейка с красным черепом на черном фоне. Он подходит к этой двери. Она тоже открыта. Хеннинг распахивает ее. И вот тогда-то он видит его.

Стефан.

Он лежит под одеялом с открытыми глазами.

Но глаза его открыты, потому что он мертв.

Глава 54

Бьярне Брогеланд сидит в своем кабинете и смотрит в стену. Руки его сплетены за головой. Он размышляет. И в кои-то веки он бессвязно и без помех размышляет не об Элле Сандланд. Он думает об Анетте Скоппюм: не находится ли она в опасности, кто может ей угрожать и куда она могла подеваться. Брогеланд выпрямляется и поднимает трубку телефона. Он набирает номер Эмиля Хагена.

Эмиль отвечает быстро.

— Ты где? — спрашивает Брогеланд. В его голосе звучат властные нотки. И он имеет право разговаривать так с коллегой, за спиной которого нет такого опыта работы, как у него.

— В колледже. Ее никто не видел. Я собирался еще немного здесь потолкаться.

— А что, там вечером так много народу?

— Да, вообще-то немало. Последние опросы перед заключительными экзаменами, а потом каникулы. И еще, мне кажется, здесь будет праздник. По крайней мере вокруг так все разукрашено, что ничего другого в голову не приходит.

— Хорошо. Оставайся там и смотри, не появится ли она.

— Так и собирался.

Брогеланд кладет трубку не попрощавшись. Он снова откидывается на спинку кресла и на этот раз думает о Хеннинге Юле. Неужели я действительно так в нем ошибаюсь, удивляется Брогеланд. Неужели в этой ситуации использовали меня? Неужели я был так наивен?

Он не успевает перейти к размышлениям о нигерианках, потому что лежащий перед ним на столе мобильник начинает вибрировать. Он смотрит на дисплей. Легок на помине. Черт тебя подери, думает Брогеланд.

Звони дальше, Юль.

Ноги словно приросли к полу. Хеннинг видел покойников и раньше, и знает, что смерть обычно выглядит умиротворенно. Но только не в случае со Стефаном. Кажется, что его мучили, что он страдал до последнего вздоха. Черные круги и мешки под глазами, бледная кожа, отрешенное лицо. Одна рука находится поверх одеяла у головы. Стефан лежит, вжавшись в стену, как будто пытался просочиться сквозь нее.

На прикроватной тумбочке стоит стакан с остатками какой-то жидкости. Рядом прямо на книге в черной обложке лежит таблетка. «Виваль», думает Хеннинг. Передозировка. Он знает, что этого делать не надо, но все-таки подходит к тумбочке и обнюхивает стакан. Резкий запах. Алкоголь. Он делает еще один шаг к кровати. Под ногами раздается хруст. Хеннинг поднимает ногу и видит на подошве что-то белое, похожее на порошок. Он ругается про себя, одновременно наклоняясь и поправляя покрывало, свисающее с края кровати.

Он наступил на таблетку. Еще одна, абсолютно целая, лежит рядом с его ногой. Он осторожно поднимает ее, осматривает, обнюхивает. Таблетка вызывает у Хеннинга какое-то смутное воспоминание. Как и ее запах. Он снова ругается, кладет таблетку обратно на то же место и поднимается. Порошок с подошвы постепенно осыплется, пока я буду выходить отсюда, думает он. И, если я не прокипячу ботинок, эксперты-криминалисты найдут на моей подошве следы порошка.

Воздух становится спертым и влажным. Хеннинг чувствует большое желание побыстрее убраться отсюда, но не делает этого. Кое-что на столе в этой комнате заставляет его остановиться. Сценарий Хенриэтте и Анетте. Там лежит сценарий «Шариатской касты», раскрытый на сцене 9, в которой семья Гордер обедает. И Хеннинг думает, что во всем этом есть что-то очень-очень неправильное.

Он набирает номер телефона Бьярне Брогеланда. В ожидании ответа Хеннинг пытается вспомнить, дотрагивался ли до чего-нибудь в квартире. Последнее, чего бы ему хотелось, — это чтобы криминалисты нашли в квартире отпечатки его пальцев.

Зеркальный шкафчик. Черт! Он не задумываясь открыл шкафчик с зеркальной дверцей. И закрыл его правой рукой.

Блин!

В трубке раздаются гудки, но Брогеланд не отвечает. Чем же он может быть занят в такое время, думает Хеннинг, не переставая ругать себя. Любитель! Но откуда он мог знать, что в квартире, в которую он забрался по чистой случайности, будет лежать труп?

Хеннинг выходит из квартиры, закрывает за собой дверь, чтобы все выглядело как до его проникновения внутрь, и то же самое он проделывает с дверью парадной. Хеннинг шагает по улице, вспоминая, как же это чудесно, когда тебя окутывает свежий воздух, и поднимает глаза на окна квартиры Фолдвиков. Из них никто не выглядывает. Он ждет, пока в телефоне прозвучат двадцать гудков, а потом снова отсоединяется. Черт, думает он. Черт, черт, черт! Что мне теперь делать? Я должен найти Бьярне. Я не могу просто взять и позвонить в полицию, чтобы рассказать о своей находке. Тогда мне придется ждать их приезда, в деталях рассказывать, как я проник внутрь, и я знаю, что мое объяснение им не понравится. Я не смогу ответить на их вопросы так, чтобы отвести от себя все подозрения. Сначала Тарик, теперь Стефан.

Нет, говорит он себе, я должен найти Бьярне.

Хеннинг еще раз пробует дозвониться. Долгие гудки. Блин! Он набирает 02800, чтобы найти Брогеланда через коммутатор. Женский голос отвечает: «Минуточку». Несколько бесконечных секунд он ждет, когда же его соединят.

Снова долгие гудки. Но на этот раз всего два. И вот на другом конце провода он слышит Брогеланда.

Глава 55

Раньше у Бьярне Брогеланда не возникало никаких проблем с покойниками, а теперь он едва может взглянуть на них. Особенно на подростков и детей. Наверное, все потому, что я сам отец, думает он. Каждый раз, когда Бьярне попадает на место преступления или в дом, где погиб или был убит ребенок, он вспоминает свою дочь, красавицу и умницу Алишу, и думает, на что была бы похожа его жизнь без нее.