Семнадцатая жена - Страда Дион

Алое свечение наполнило пространство сцены, перетекая в портер, откуда танцоры вели добровольцев, пребывавших сейчас в сонме счастливейший людей. Пьедестал уже опустился и Юлия запевала на латыни новый безумный куплет, вокруг неё сцена очерчивалась гигантской перевёрнутой пентаграммой. Когда зрители поняли, что именно нужно танцорам, что будут задействованы случайные желающие в выступлении самой тёмной дивы, в «Золотом Дворце» едва не началась драка. Однако ассистенты Юлии ко всему привыкли, и добровольцы заняли свои места на сцене, окутанные цепями, хотя были ли они такими уж случайными. В безумие звуков вкрался орган, завыла волынка, и с последним словом упал чёрный занавес, всё стихло.

И грянул гром оваций, потрясший купол сильнее, чем аккорды электронных инструментов. Занавес расступился и там, где полминуты назад замерла Юлия Девил, стояла госпожа президент Российской Федерации и неловко улыбалась. Певица выступила из глубин сцены в окружении других «добровольцев» и поздравила именинницу на нескольких языках, в том числе и на весьма неплохом русском. Послышались хлопки запускаемых феерверков, и небо над куполом «Золотого Дворца» окрасили тысячи огней, затмив ярчайшие южные звёзды. Огненные цветы расплылись красочными узорами, люстра слабо тлела, официанты рассеялись по залу, обновляя напитки. Все пребывали в восторге, веселье на «Падишахе» было слышно даже военным на сторожевых кораблях и морским обитателям глубоко под водой. Роберт Аденауэр нетерпеливо стучал пальцами по столу, недовольный затянувшимся выступлением дивы, ведь это была только первая часть её шоу.

Бриан Савар принял вахту на капитанском мостике и со скучающим видом рассматривал настройки автопилота. По большому счёту ни в нём, ни ещё в пяти людях здесь не было никакой нужды, техника прекрасно управлялась без них в этой стеклянной шайбе на самом верху «Падишаха». Далеко впереди виднелись огни Мале, столицы Мальдивских островов, справа и слева простирался бескрайний Индийский океан, сзади, за аппаратурой автопилота и стенкой капитанского мостика мигал огоньками вертолёт Дмитрия Идена на взлётной площадке лайнера, сверху чернело южное небо с россыпью созвездий, а снизу шумел «Золотой Дворец». Буквально несколько минут назад должно было закончиться выступление Юлии Девил, которое он не увидел. Какая грустная ирония — быть на одном корабле с ней и не увидеть столь грандиозного выступления, которое если и появится во всемирной сети, то только в виде дрожащей картинки, перекрываемой тёмными фигурами и яркими вспышками, заглушённой восторженными криками ближе стоящих зрителей. Он не правитель этого мира, чтобы иметь возможность быть там, где хочется, однако, от него зависят эти самые правители. В голове Бриана проскользнула злорадная мысль, что все они, весёлые и пьяные, сейчас в его власти. Но безумная мысль была сразу потушена. Вот увидеть бы сейчас Юлию Девил.

Помощник капитана без особого интереса сверил зачем-то все показания приборов, которые и так идеально работали, обменялся ничего не значащими фразами с собратьями по несчастью и погрузился в кресло управления, уныло воззрившись на водную гладь. Скоро лайнер начнёт поворачивать, и к утру, пассажиры смогут наблюдать чудесный вид на островной рай. Из-за прочнейшей двери на мостик внезапно донёсся грузный бас охранника, он кому-то что-то упорно доказывал, явно не понимая, что в свою очередь от него хотят. Бриан вспомнил, что к нему льстилась какая-то страшненькая китаянка-журналистка, неужели она всё-таки пришла к нему? Встав с кресла, помощник капитана подошёл к двери и заглянул в глазок. Сначала он не поверил своим глазам и отпрянул от двери, но сразу посмотрел ещё раз и быстро отпёр её.

С охранником говорила сама Юлия Девил, это было невероятно. Вот она стояла здесь, совсем рядом, в длинном закрытом платье кирпичного цвета с чёрным клатчем, озарённая светом тусклых плафонов, блестевшим в её тёмно-зелёных глазах и украшениях с красными бриллиантами. Какой эксцентричный порыв мог заставить её сразу после выступления вскарабкаться на самый верх «Падишаха»? Певица пыталась объяснить охраннику на английском с сильным, но в её устах таким красивым, немецким акцентом, что хочет осмотреть капитанский мостик, что никто не будет против, но в столь поздний час не хочется никого отвлекать от сна или веселья. Шкаф с пустой антресолью не узнал её, хотя кто может на этой планете не узнать тёмную диву, или вбил инструкции себе в спинной мозг и грозился арестовать незваную гостью. Юлия, увидев появившегося из-за двери Бриана улыбнулась и обратилась с той же просьбой к нему, но теперь на французском, который оказался куда лучше её английского. Откуда она могла знать, что заступивший на вахту помощник капитана француз, но какое это могло иметь значение?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Бриану пришлось вступить в перепалку с охранником, не желавшем нарушать инструкции, даже если бы Мать Тереза захотела пройти мимо него. Он подчинялся исключительно созданному на время саммита штабу безопасности, находившемуся на сторожевом корабле «Трафальгар», и сейчас на лайнере не было человека, способного в частном порядке позволить сделать исключение. После нескольких минут эмоционального спора, ценой немалых усилий удалось достичь компромисса, и Бриан, с улыбкой римского консула, которому положен триумф за великую победу над северными варварами, подал руку Юлии и провёл её на мостик. За ними в помещение зашёл хмурый охранник, заперев за собой дверь. Он явно был чужд всему, что выходило за рамки его скучной работы, а намёк на взятку получил первый раз в жизни.

Все обитатели капитанского мостика в этот поздний час пришли в восторг — к ним поднялась сама она. Всё управление осуществлял автопилот, так что кресла сразу опустели, и дива собрала вокруг себя толпу даже в этом тесноватом помещении. Бриан боялся, что из-за присутствия охранника все будут зажатыми и чувствовать себя неловко, но опасения оказались напрасными. Про хмурый шкаф с пустой антресолью все сразу забыли, и первой подала пример Юлия, начав задавать массу вопросов на французском, помогая себе немецкими словами, так что Бриан Савар к своему ещё большему счастью стал невольным переводчиком. Тёмная дива была поражена изумительным видом, открывавшимся с такой высоты на спящий океан, мерцающий Мале, позавидовала интересной и ответственной работе моряков, раздала всем по несколько автографов и в довершение попросила разрешения сделать фотографии изумительных ночных видов, которые захотела использовать как основную тему для декораций на одном из ближайших концертов. Юлия Девил, холодная и неприступная на выступлениях и в беседе с журналистами, наглая и насмешливая в разговоре с Дмитрием, в простой жизненной ситуации оказалась милой и непосредственной, подкупающе улыбалась и много шутила. Совершенно не верилось, что этот человек мог фигурировать в таком количестве скандалов и невероятных слухов. Бриан думал, что он это знал всегда — она другая. Ну как можно было отказать в такой малости? Все наперебой вызвались показать наиболее удачный ракурс, встав плотным кольцом вокруг певицы и загородив все виды, хмурый охранник нависал над всеми, стоя за спиной дивы, а она капалась в клатче, оказавшемся внутри куда больше, чем снаружи, пытаясь найти смартфон. Воистину, все женщины одинаковы.

Наконец, он нашёлся, но за что-то зацепился цепочкой с брелком, и на пол упал небольшой флакон, со звоном разбившись.

— Какая я неловкая, прошу меня простить, — Юлия улыбнулась особенно подкупающе, после такой улыбки ей можно было просить даже гибель вселенной.

Бриан, бывший ближе всех к диве и являвший собой саму предупредительность, попытался поймать флакон, и теперь смотрел на блестевшие на полу осколки. Сначала ему показалось, что жидкость из него разлилась небольшой блеклой лужицей, но теперь он уже ничего не видел.

— Ничего страшного, ни о чём не беспокойтесь. Какая жалость, что разбился, к счастью он всё равно был пустой.

— Нет, не пустой. В нём были духи Девил номер семь, — теперь Юлия улыбнулась как-то странно, кровожадно и хищно, как не улыбалась даже на концертах для камер, и сделала шаг в сторону из стоявших толпой мужчин.