Буря мечей. Пир стервятников - Джордж Мартин

Сир Талберт отшвырнул свой разбитый щит и полоснул мечом сверху вниз. Виктарион, чей щит при падении повернулся боком, поймал клинок Серри в свой железный кулак. Стальная рукавица треснула, но капитан, кряхтя от боли, удержал меч.

— Не ты один такой прыткий. — Он вырвал оружие из руки рыцаря и швырнул за борт.

— Мой меч! — выкатив глаза, крикнул сир Талберт.

Окровавленные железные пальцы схватили его за горло.

— Ступай подбери его, — сказал Виктарион, отправляя рыцаря в кровавое море.

Получив передышку, он высвободил топор. Белые розы отступали перед железным валом. Одни пытались укрыться под палубой, другие звали на помощь. По руке Виктариона под кожей, кольчугой и сталью текла теплая кровь, но это его не трогало. Плотное кольцо врагов все еще сражалось, став вокруг мачты плечом к плечу. Эти по крайней мере мужчины — скорей умрут, чем сдадутся. Виктарион, решив поспособствовать этому их стремлению, стукнул топором по щиту и напал. Утонувший Бог создал Виктариона Грейджоя не для того, чтобы красно говорить на вече или драться с коварными жителями бескрайних болот. Вот для чего он явился на свет — стоять, одетым в броню, с багровым топором в руке, и сеять смерть каждым своим ударом.

Они рубили его мечами спереди и сзади, но с тем же успехом могли бы хлестать его ивовыми прутьями. Тяжелый панцирь Грейджоя не уступал ни одному мечу, а времени отыскать щель в сочленениях он врагу не давал. Не все ли равно, сколько человек на него наскакивает — трое, четверо или пятеро, раз их защищает только кольчуга и закаленная кожа. Он убивал их по одному, полагаясь на броню, надежно прикрывавшую его от других. Как только сраженный враг падал, он набрасывался на следующего.

Последний был, не иначе, кузнец — плечищи как у быка и мускулов куда больше, чем у всех прочих. Латы его состояли из кожаного нагрудника с заклепками и кожаной круглой шапки. Его единственный удар довершил гибель Виктарионова щита, а Виктарион взамен расколол ему голову. Вот бы и с Вороньим Глазом разделаться столь же просто. Когда он выдернул топор на сей раз, череп кузнеца словно взорвался. Кости, кровь и мозги брызнули во все стороны, а труп рухнул к ногам Виктариона. Поздно молить о пощаде, сказал про себя капитан.

Палуба сделалась скользкой, и умирающие лежали повсюду. Виктарион бросил щит и дохнул полной грудью.

— День за нами, лорд-капитан, — сказал рядом Нут-Цирюльник.

На море вокруг них виднелось множество кораблей. Одни из них горели, другие тонули, третьи были разбиты в щепу. В густой, как подлива, воде плавали трупы, обломки весел и живые, уцепившиеся за что попало. Вдали полдюжины южных ладей улепетывало обратно к Мандеру. Пусть уходят, думал Виктарион, и расскажут другим, как все было. Мужчина, бегущий, поджав хвост, с поля боя, перестает быть мужчиной.

Глаза щипало от пота — во время битвы он взмок. Двое его гребцов помогли ему снять шлем-кракен. Виктарион промокнул лоб.

— Этого рыцаря с белой розой кто-нибудь вытащил из воды? — Лорд-отец дал бы за сына неплохой выкуп, если сам вышел живым из боя. Если же нет, заплатить мог бы их хайгарденский сюзерен.

Никто, однако, не знал, что стало с улетевшим за борт рыцарем. Скорей всего он утонул.

— Он храбро сражался и заслужил пир в чертогах Утонувшего Бога. — Жители Щитовых островов именуют себя моряками, но моря боятся и не надевают доспехов, чтобы в случае чего выплыть. Юный Серри был не такой. Храбрец — железный, можно сказать, человек.

Виктарион отдал захваченный корабль Рагнору Пайку, назначил ему в команду двенадцать людей и опять перебрался на «Победу».

— Возьмите у пленных оружие, доспехи и перевяжите им раны, — велел он Нуту-Цирюльнику. — Умирающих бросьте в море. Если кто будет милости просить, тем режьте глотки. — Он презирал таких — лучше захлебнуться морской водой, чем собственной кровью. — Мне надо знать, сколько кораблей мы победили и сколько лордов и рыцарей взяли в плен. Знамена тоже соберите. — Когда-нибудь, на старости лет, он их развесит в своем чертоге и вспомнит всех, кого убил, будучи молодым и сильным.

— Будет исполнено, — ухмыльнулся Нут. — Великую победу мы одержали.

Да, великую — для Вороньего Глаза и его колдунов. Другие капитаны выкрикнут имя брата заново, когда весть достигнет Дубового Щита. Эурон обольстил их своим речистым языком и улыбчивым глазом, задарил добычей из ста дальних стран. Он дал им золото, серебро, роскошные доспехи, кривые мечи с золочеными эфесами, кинжалы из валирийской стали. Дал полосатые тигриные шкуры и шкуры пятнистых диких котов, дал мантикоров из яшмы и древних валирийских сфинксов. Дал сундуки с мускатным орехом, гвоздикой, шафраном, бивни слонов и единорогов, перья с Летнего моря — желтые, зеленые и оранжевые, дал отрезы роскошных тканей… но все это ничто по сравнению с сегодняшним днем. Сегодня он дал им победу и подчинил их себе навеки. А ведь победа-то моя, не его, с горечью думал Виктарион. Пока я дрался, он сидел в замке на Дубовом Щите. Он украл у меня жену, украл трон, а теперь вот и славу.

Повиноваться Виктариону свойственно от природы. Послушный младший брат, он шел за Бейлоном во всем, что бы тот ни задумал. Позже, когда у Бейлона родились сыновья, он привык к мысли, что когда-нибудь будет повиноваться тому из них, кто займет место отца на Морском Троне. Но Утонувший Бог призвал Бейлона и всех его сыновей в свои водяные чертоги, а Эурона Виктарион не может называть королем без вкуса желчи во рту.

Ветер крепчал, и капитана обуяла жажда. Ему всегда хотелось вина после битвы. Он оставил на палубе Нута и сошел вниз. Смуглянка в тесной кормовой каюте ждала его совсем готовая — битва, наверно, и ей разогрела кровь. Он взял ее быстро, раз и другой, залив ее груди, живот и бедра кровью из раненой ладони. После ласк она промыла ему рану кипяченым уксусом.

— План был хорош, отдаю ему должное, — говорил Виктарион, пока она занималась этим. — Теперь Мандер снова открыт для нас, как в старину. — Мандер — медленная река, изобилующая предательскими мелями и корягами. Почти все мореходные суда опасаются заходить в нее выше Хайгардена, но ладьи с их малой осадкой могут подняться до самого Горького Моста. В былые времена Железные Люди дерзко грабили деревни вдоль Мандера и его притоков, но затем короли зеленой руки вооружили рыбаков, населявших четыре маленьких островка в устье Мандера, и нарекли эти острова своими щитами.

Прошло две тысячи лет, но седобородые стражи все так же стояли дозором на сторожевых башнях, венчающих скалистые берега. Завидев в море ладьи, они зажигали на башнях огни, и весть катилась от холма к холму, от острова к острову: «Враг! Угроза с моря!» Рыбаки при виде сигнальных огней бросали невод на берегу, плуг в борозде и брались за мечи с топорами. Островные лорды выходили из замков со своими рыцарями и латниками. Эхо боевых рогов гремело от Зеленого Щита до Серого, от Дубового до Южного. Из замшелых каменных доков вдоль берега выплывали ладьи, которые перекрывали Мандер и преследовали вражеские суда, ушедшие вверх по реке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});