Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

семьи. Бежать! Сейчас же! Немедля ни мгновения! Пока смерть не прокралась в их дом! Они быстро собрались, погрузив нехитрый скарб в утлую посудину, и он, не жалея ни рук, ни спины, погрёб вверх по течению, здраво рассудив, что ночной тягун, дующий вдоль реки, отсечёт от них заражённый воздух.

За несколько дней безумной, остервенелой гонки, они остановились всего пару раз, и едва перекусив, чуть поджаренной на углях рыбой, опять пускались в путь. Ему всюду виделись знаки смерти, и он остановился только тогда, когда увидел, что вдоль берегов реки высятся суровые скалы, опутанные светлыми, разлапистыми соснами. Он приметил на берегу тропку, петляющую вдоль берега, и причалил. Лодка дала течь, и теперь её нужно было проконопатить, чтобы плыть дальше. Почему он так сделал, он и сам долгое время не мог понять, не мог объяснить это самому себе. Ниирде достал топор, и прорубив днище утлого судёнышка спасшего их от верной смерти, оттолкнул от берега. Лодка, тихо закружившись в медленном водовороте, затонула.

Айше ничего не спросила, ничего не сказала, и Соо был благодарен ей за это. Он чувствовал, что какие-то неведомые силы ведут его, указывают верный путь, и он, взяв дочь на руки, стараясь унять бешеный стук сердца в груди, ступил на камни тропы. Подъём был долгим, трудным, пот заливал лицо, перехватывало дыхание, мышцы горели от напряжение, но он упрямо лез вверх, и тянул за собой молчаливую, не проронившую и слова, жену.

Теряя счёт времени, уже не понимая, где они находятся, он увидел перед собой заросшую кустами землянку, в окружении высоких, шумящих сосен, а возле неё, сидящего на пеньке, того самого старца, ведьмака. Переводя дыхание, уже не в силах держать дочь на руках, он взглянул в глаза старика, и вдруг понял, что их ждали! Это казалось невероятным, и, тем не менее, это было так!

Ведьмак кивнул Ниирде, как старому знакомому, и треснувшим, тихим голосом, как тогда, в хижине, уверенно сказал:

– Теперь ты знаешь, кто ты, и для чего рождён. Твой путь будет труден, тернист, но умирая, ты будешь благодарить богов, что они дали тебе такую судьбу.

Боги! Как давно всё это было! Сколько всего произошло, и сколько всего изменилось! Он не раз был на волосок от смерти, предавал, и был предан, неожиданно, нежданно становился владельцем огромного богатства, и в течение одной ночи оставался нищ, даже не зная, на что утром кормить свою семью. Он уходил от погони, сам ловил беглецов, держал в руках и меч, и золотую корону короля Ярвии, и всегда возвращался на берег той реки, в хижину старого ведьмака, открывшего ему настоящий смысл жизни, и того, ради чего стоит жить. Он сотни раз предлагал старцу переехать к нему в замок, жить в почёте, довольстве, и тот всякий раз, улыбаясь в седую, длинную бороду, просил принести ему воды с реки, и оставался в своём замшелом скиту.

Ниирде Соо поднялся с кресла, и бережно неся в руке скрученный, сухой листок подошёл к пышущему жаром очагу. Вчера ему показалось, что лорд Сатвел вёл себя уверенней, чем обычно, и даже дерзко. Что с ним случилось? Что за силу он почувствовал? Неужели чары ослабели, и ярвир не может более властвовать его сознанием? Наверняка, всё гораздо прозаичнее, как уже было не раз. Нужно всего лишь поговорить с ним, внести смятение в душу, и дать понять слабым, еле заметным намёком, что не ему быть повелителем этих богатейших гор. Конечно, проще убить его, и избавиться от неспокойного, истеричного лорда, но что делать? Он пока нужен. Ведь только он знает нравы вигов, где они могут скрываться, и чего от них можно ожидать. Странно осознавать, но здесь ярвиры слепы, и не смотря на всю свою силу, не могут разбить разрозненные, затерявшиеся в лесах и горах, дружины врагов.

Неосторожное движение, и листок рассыпался в прах, неслышно упав на цветастый, тёплый ковёр, устилающий пол шатра. Плохой знак. Кутаясь в лисью шубу, бросив взгляд на серебряного идола, украшенного драгоценными камнями, Соо подошёл к столику, опёрся о него, и вгляделся в разложенную на нём карту, с изображением священной горы Эрпон. Петли улиц, едва различимо обозначенные дома, и почти на самой вершине, величественно возвышающийся замок Владыки. Если выйти из шатра, то его видно и отсюда, поражающего воображение величественностью постройки. Чёткие, прямые линии, лишённые каких-либо излишеств стены и башни, он был создан сотни лет назад, и предназначался только для того, чтобы спасти жизнь повелителю Лазоревых Гор от врага, отважившегося прийти сюда с мечом, и сумевшего преодолеть бесконечные подъёмы, кишащие свирепыми воинами кланов. Сколько у него останется воинов, когда он всё-таки сможет пробиться к замку Владыки, и разрушит находящуюся ниже, ратушу? Тысяча? Две? Или только сотня?

Выходить из шатра на холодный ветер совсем не хотелось, и Ниирде плеснув в золотой кубок вина, вернулся в кресло. Ему нравилось держать в руках тяжёлый сосуд, украшенный рубинами и изумрудами. Нравилось осознавать, что он сделан из короны хана берков, коих он смог покорить одним единственным сражением, много лет назад. Король Ярвии тогда был горд своим тысячником, и приказал сделать из короны кубок, и сам преподнёс его на победном пиру, Ниирде Соо. Была трудная, кровавая битва, много раз казалось, что ярвиры не смогут устоять, побегут, и вот тогда молодой тысячник подумал, что нужен закон, не позволяющий воинам отступить без приказа. Они разгромили врага, и закон был всё-таки принят. Закон, позволяющий казнить каждого третьего из побежавшей сотни. Жестоко? Да. Но как ещё удержать дрогнувших воинов? Ведь всегда бегство с поля боя означает неминуемое поражение и уничтожение.

Что же там с лордом? Ах, да! Он почувствовал силу, и так стал вести себя после того, как съездил в Вольфбур с телохранителями, посмотреть, насколько продвинулись ярвиры. Что же он там мог увидеть кроме крови и смертей, что дало ему такую уверенность в себе? Говорил ли он с воинами? Вряд ли. Да и о чём говорить лорду с теми, кто умрёт не сегодня, так завтра? Кстати, что может значить его просьба, отвести войска из Вольфбура? Пожалел, поняв, что лобовой штурм не имеет смысла? Или стоит смотреть на это всё гораздо глубже? Заговор? Против кого? С какой целью? Нет, это исключено. Они на одной стороне, и хотят только одного – победить в этой войне. Нет, определённо нужно снова поговорить с Сатвелом, и сделать так, чтобы он уже никогда не смог