Эффект искажения - Диана Удовиченко

Незаметно для себя обежав всю улицу, свернул на соседнюю и снова принялся обследовать подворотни. Потерял, потерял… Не оправдал доверия клана, не выполнил задания. Что теперь будет? Едва успев почувствовать свою нужность, значимость, снова опуститься до положения самого слабого.

А как же его маленькие шалости? Теперь за них последует жестокое наказание. Он похолодел, вспомнив ледяную сырость подвала, склизкую, в коросте ржавчины, решетку, мучительный, снедающий тело и скручивающий разум голод. От голода в нем и поселилась ненависть – всепоглощающая, настолько глубокая, что терпеть ее не было сил. Единственным лекарством было убийство. Разрывая горло очередной жертве, упиваясь мигом агонии, он представлял лицо той, из-за которой стал вампиром. Та, прекрасная, сладкоголосая, некогда нашептала соблазнительное, пообещала вечное наслаждение. Он поверил, и вот к чему привела его наивность!

Эта – другая. В ней нет лжи, двуличия, кокетства. Она проста и бесхитростна, а взгляд ее чист. Впервые за всю свою длинную не-жизнь он вдруг ощутил желание остановиться. Провести ладонью по шелковистым волосам, заглянуть в серые глаза. Обнять, прижать к себе, таять в голубоватой дымке, в запахе полевых цветов. Потом он все равно бы убил ее, конечно. Другой способ выражения чувств был ему недоступен. Но быть может, вдыхая ее душу в момент смерти, он хоть на мгновение обрел бы способность любить, вспомнил, как это – быть человеком.

Это были только мечты. Он никогда не осмелился бы причинить девушке вред. Но что теперь делать? Скоро светила встанут в нужную комбинацию. Искать другую нет времени. Значит… подвал? Или, быть может, его вообще приговорят к казни?

Запрокинув голову, он взглянул в низкое небо, подернутое грязноватой мглой, сквозь которую не видно было ни луны, ни звезд. Горло свела болезненная судорога. Прерывисто вздохнув, он тоскливо завыл.

Сергей выскочил из переполненной вонью, страхом и кошачьим ором комнаты, осторожно, словно боясь разбудить старуху, прикрыл за собою дверь. Прислонившись к стене, постоял несколько секунд, приводя в порядок мысли и чувства. В милицию сообщать бесполезно и даже опасно. Он и так слишком уж часто оказывался рядом с местами убийства. Свириденко может арестовать его как подозреваемого хотя бы для того, чтобы не путался больше под ногами. Лучше потом позвонить Вовке и сообщить о своей находке. Пусть друг сам решает, как с нею поступить.

Выбравшись из лабиринта Миллионки, Сергей уселся в машину и задумался. Они убирают свидетелей, это очевидно. Уничтожают всех, кто хоть что-нибудь знает об убийствах девушек. Сначала бомж, видевший маньяка, потом ученый, докопавшийся до каких-то странностей в анализе его крови, старуха, описавшая убийство. Скорее всего, нападение на Дашку тоже было попыткой убрать свидетеля. Ведь узнала того, кто ранил Дениса. Наверное, в эту же цепочку надо включить и самого Дашкиного ухажера. Быть может, он догадывался о том, чем занимается Иван? Или видел что-то, не предназначенное для его глаз? Вполне возможно, парнишка и сам этого не понимал, но его сочли опасным.

Мысль, вот уже несколько дней неотступно преследовавшая Сергея, снова обожгла сознание: «Почему не тронули меня?» Почему звероподобные существа ограничились только угрозами? Ведь тогда, на пустыре, они вполне могли расправиться с ним. Это было нелогично, не вписывалось ни в одну, даже самую фантастическую версию.

И еще. На Дашку, судя по тому, что она рассказывала, тоже охотились не люди.

Но и те, кто защитил ее от сумасшедших китайцев, не похожи были на людей. Достаточно вспомнить Терминатора, вырвавшего с мясом дверь автомобиля. Что же получается? Во Владивостоке действуют две враждебные группировки мутантов?

– Не люди – нелюди… – рассеянно пробормотал Сергей. – Нелюди множатся в геометрической прогрессии…

Он позвонил в Любшино. Трубку взял Андрей.

– Все в порядке, не волнуйся, – сказал он. – Ночь прошла без приключений. Даша сейчас в своей комнате

На душе немного полегчало. Дашка в безопасности, это хорошо. А он должен найти тех, кто охотится за сестрой. Найти, пока они не нашли Дашку. Кем бы они ни были – людьми, мутантами, вампирами… Невесту он не сумел защитить, но сестру им не отдаст. И еще: если он все правильно просчитал, на очереди Инга.

Сергей порылся в карманах, откопал измятый клочок бумажки с коряво выведенными цифрами. Набрал номер, молясь, чтобы человек, которому принадлежал этот номер, был еще жив. Ведь его имя наверняка есть в списке свидетелей, которых необходимо уничтожить.

– Але, – ответил низкий хрипловатый голос.

– Николай Григорьевич, здравствуйте. Меня зовут Сергей. Мы с вами познакомились в Пушкинке, и вы оставили свой номер. Может, помните?

– А как же, – добродушно прохрипело в трубке. – У Свириденко ты сидел, белобрысый такой парнишка. Чего надо-то?

– Мне бы с вами увидеться…

– Что, клюнул все-таки жареный петух? – рассмеялся Харитонов. – Давай, приезжай прямо сейчас. – И назвал адрес.

Николай Григорьевич жил за городом, в поселке с оптимистичным названием Радово. Дорога туда заняла час. Место явно дороговатое для милиционера в отставке – санаторно-курортная зона, охраняемая территория, дорогие коттеджи.

Въезд в поселок был перегорожен шлагбаумом. Сергей остановился, открыл окно.

– Вы к кому? – спросил молодой охранник.

– Харитонов, тридцать пятый дом.

– А, к дядь Коле… – улыбнулся парень. – Так это вам туда надо. – Он указал на дорогу, ответвляющуюся от главной. – Он на отшибе построился. Вроде бы и не Радово, но адрес ему такой приписали.

Поблагодарив, Сергей свернул и вскоре подъехал к большому двухэтажному дому, окруженному глухим каменным забором. Поверх камня торчали острые металлические пики, между которыми густо, как новогодняя мишура, была протянута колючая проволока. Присмотревшись, Сергей увидел еще и спрятавшиеся за проволокой нити, которые он определил как провода под напряжением.

Возле стальных огнеупорных ворот, больше напоминавших вход в бункер, висела новенькая табличка: «Радово, 35». Сверху на гостя таращились две камеры наружного наблюдения. Сергей ткнул кнопку домофона на воротах, ощущая, что обитатель странного дома изучает его, словно инфузорию под микроскопом.

– Здоров, – проговорил слегка измененный динамиком голос, и ворота бесшумно отъехали.

Больше голос ничего не сказал. Сергей немного постоял, потом, не дождавшись приглашения, шагнул во двор. Тут его ждало новое потрясение. Вдоль забора тянулся забранный рабицей широкий вольер, калитки которого были распахнуты настежь. Из них выскочили три питбуля – два ярко-рыжих и серый. Не издав ни звука, псы обошли гостя и взяли его в кольцо. Уселись, не сводя с него взглядов. Сергей любил собак, но сейчас ему стало не по себе. Тусклые, словно пуговицы, глаза, обведенные черной каймой, смотрели невыразительно, мертво. Литые мускулы под короткой шерстью были напряжены. Одно неловкое движение – и псы прыгнут, сомкнут мощные челюсти на слабом человеческом горле…

– Ван Хельсинг!

Сергей скосил глаза на крик и увидел широкоплечего седого человека в распахнутой камуфляжной куртке. Прихрамывая, он шел от дома по кирпичной дорожке, держал в правой руке направленное на гостя ружье, в левой – что-то вроде телевизионного пульта. С пояса свисали двое ножен, по-ковбойски закрепленных на ногах кожаными шнурками. Питбули, сразу же потеряв интерес к Сергею, рванулись к хозяину и заплясали вокруг, умиленно вывалив языки, улыбаясь чудовищными пастями. Харитонов потрепал каждого по загривку:

– Ай, молодцы, хорошие собаки! Место, ребята, место!

Питбули, обежав Сергея, вернулись в вольер. Николай Григорьевич запер калитки, протянул гостю широкую ладонь:

– Ну, здравствуй.

Сергей молча ответил на крепкое рукопожатие, не зная, как лучше себя вести. Судя по антуражу жилища и странному приветственному кличу, хозяин таки был не в себе.

– Загоняй машину в гараж, – скомандовал Харитонов, указывая на кирпичное строение в углу двора.

Сергей выполнил указание. Николай Григорьевич, закрыв ворота, ждал его на дорожке.

– Что, – улыбнулся он, – напугался Ван Хельсинга? – и, заметив недоуменный взгляд гостя, пояснил: – Мои питбули. Их зовут Ван, Хель и Синг.

– Странные клички для собак…

– Подходящие! – гоготнул Харитонов. – Ты их не бойся, они живых не трогают, – загадочно произнес он. И, не дав гостю времени осмыслить сказанное и представить страшные картины, добавил: – Собаки нежить чуют. Пошли. – И двинулся по дорожке к дому.

– Так вроде считается, что животные должны бояться нежити? – сказал Сергей в широкую спину.

– Боятся. Но только собак и лошадей приучить можно, – охотно пояснил хозяин. – Если с детства воспитывать. Можно выработать привычку к вампирам, а можно, наоборот, охотников на нежить вырастить. Вот мои питбули на мертвяков натасканы. Если б ты был вампиром, они бы тебя уже разодрали в клочья. Так что, считай, первый этап проверки ты прошел.