Ногин - Владимир Архангельский

В мясорубку возле Казанского собора попали и очень известные люди. Приват-доцент П. Струве и писатель Н. Анненский были ранены, литератора А. Пошехонова сбросили с лестницы и поломали ему кости.

В каталажку увезли 1 050 человек!

Клейгельс доносил вечером Николаю II:

— Бунт в Санкт-Петербурге усмирен, ваше величество!

Но «Искра» великолепно повернула эту фразу кровожадного столичного градоначальника: «Бунт — неудавшаяся революция, а революция — это удавшийся бунт!..»

Сорок четыре писателя, и среди них М. Горький, Д. Мамин-Сибиряк, Н. Михайловский, Е. Чириков, Н. Рубакин, В. Поссе, А. Богданович, П. Вейнберг, А. Калмыкова, Н. Анненский и А. Пошехонов, опубликовали протест, в котором было сказано: «Мы полны ужаса перед будущим, которое ожидает страну, отданную в распоряжение кулакам и нагайкам… Мы лишены всякой возможности воспрепятствовать этим зверствам. Мы — писатели — делаем попытки хотя огласить факт…»

Виктор писал Сергею Андропову: «Я страшно жду, что будет в России 1 Мая. Если будет демонстрация, то она будет более кровопролитная, чем 4 марта, потому что рабочие будут вооружены чем попало, будут и револьверы. Каждый будет вооружаться для защиты. Я считаю это необходимым и разумным. Что это будет, подтверждается следующим фактом: после максвелевского побоища рабочие в Харькове и Полтаве завели нагайки с пулями на концах.

Теория о неразумности террора есть только у интеллигенции, рабочие не знают ее и будут применять.

Теория же о самозащите силой против силы есть и у интеллигенции, да и не может не быть: если меня убивают, или убивают моих близких, неужели я смогу ограничиться только криками? Нет, я тоже буду убивать! Я думаю, что и Вы во время побоища, ужасающего по своей жестокости, заставляющего забывать, что враги — люди (как хотите, я не могу видеть в Клейгельсе человека) и вы будете защищаться всеми силами и способами. Все это ужасно, но жизнь заставляет делать».

Сергей Андропов ничего определенного об этой тираде Виктора не сказал. Из Манчестера пошло письмо в Мюнхен Юлию Осиповичу Мартову, который недавно покинул Полтаву и обосновался в Германии. Мартов написал в ответ 15 мая 1901 года: «С тем различием, которое Вы проводите между личным террором и террором масс, можно согласиться. Но у нас понятие террора получило особый личный характер, и неудобно его применять к насильственным действиям массы… Но во многих случаях насилия над правителями, совершенные массой, не менее полезны, чем насилие над зданиями…»

Общий вопрос о насилии масс был решен. Теперь Виктора волновал вопрос о главных тактических лозунгах дня, поскольку программа Российской социал-демократической партии еще не была подготовлена. И Виктор запросил Мартова, как он смотрит на лозунг о парламентской республике.

Мартов ответил: «Нашими определенными политическими требованиями являются — созыв Земского собора на демократических началах и свобода печати, собраний, союзов. Таков минимум, который должна выставить рабочая партия… Земский собор — это широкое понятие, и его заменить парламентом нельзя. Это — собрание на основе всеобщего избирательного права. Это — Учредительное собрание для выработки конституции (а парламент — это лишь постоянное законодательное собрание на основе конституции!).

Пока еще наш проект программы не выработан.

Мы страшно заняты организационными делами (переговоры с «Союзом русских с-д», с группой «Освобождение труда» и т. д. о конференции, которая решит вопрос — возможно ли между нами соглашение» и в какой форме?)».

Одновременно Мартов прислал номера З-й и 4-й «Искры» и сообщил: «В передовой статье № 4 Вы найдете план такой организации или, вернее, ее остов». Речь шла о статье Ульянова «С чего начать?».

И с паспортами дело налаживалось: для этого Новоселову и Альбину рекомендовалось приехать в Германию.

Примерно в эти дни поступила бандероль из Штутгарта: пришел первый номер «Зари» — журнала научного и политического, задуманного редакторами «Искры». Владимиру Ильичу важно было проверить, какое впечатление производит новый орган на молодого рабочего — вдумчивого, открытого, честного.

Виктор не обманул ожиданий Ульянова. Далеко не все статьи ему нравились, и он заявил об этом довольно резко, но не очень обоснованно. Он даже подчеркнул, что первый номер «Былого» несравненно лучше «Зари»: в альманахе у Бурцева на каждой странице можно видеть между строк точный прицел: «Убей царя!» «А в «Заре» слишком много полемики с «экономистами». Может ли быть эта борьба с экономизмом главной целью русских революционеров? Нет! С экономизмом надо бороться, это бесспорно, но излишние разговоры об этой борьбе уже надоели. Главный враг не «экономисты», а правительство. «Заря» должна помогать разбираться в общих государственных вопросах России и сделаться таким журналом, у которого каждая строка бьет правительство. Именно такого журнала и ждет революционная Россия. А всякой полемике с «Рабочей мыслью» и с «Рабочим делом», так сказать «домашним делам», надо отделить в журнале определенный уголок. Иначе о нас будут говорить так, как говорили рабочие о чернопередельцах и народовольцах: «Другим проповедуют единение, а между собой только грызутся!»

Виктор выделил «Случайные заметки», которые особенно ему понравились, но отметил, что материалов о внутреннем положении России все же очень мало.

Статья Г. Плеханова «Еще раз социалистическая и политическая борьба» может произвести революцию в умах, но в ней две досадные оговорки о «стадиях» политической агитации в массах. А уж лучше бы ответил автор на такой жгучий вопрос: что должен делать революционер в той местности, где рабочее движение еще не начиналось, и там, где еще чувства недовольства и протеста не зародились? И вопрос-то не сложный: революционер должен в первом случае вызвать рабочее движение на политической почве, а во втором — возбуждать чувства недовольства политическим положением. Если Плеханов думает иначе, то зачем он писал свою статью?

А статья Молотова (Парвуса) совсем плохая. И где это автор вычитал, что «английские рабочие прекрасно сознают, что имеют классовый интерес, существенно отличный от интересов всех буржуазных партий»(?) Послушал бы он хоть одну речь на здешних митингах, где покрывают насмешками всякое заявление с классовой борьбе. И известно ли автору, что в английской социал-демократической федерации всего лишь девять тысяч членов? А массы стоят в стороне, потому что лишь эта федерация говорит о классовых противоречиях! И в английском парламенте, куда рабочие имеют право избирать своих депутатов уже пятнадцать лет, только три представителя рабочего класса, и те стоят на позициях «Рабочей мысли»!..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});