Битва за Карелию. Арка в скале. Том 2 (СИ) - Ангелов Августин

А вот с формой одежды имелись проблемы. Все, что накопил клуб реконструкторов военной истории, которым руководили Мальцев и Кудряшов, пошло в дело. А новой такой формы давно уже в двадцать первом веке не шили. Потому многие бойцы Гиперборейского полка до сих пор выглядели только немного лучше военнопленных. Им уже вернули пуговицы, ремни и знаки различия, обеспечили обувью и касками, но до полного решения проблем с вещевым довольствием полка оставалось еще далеко. Стрелковым оружием тоже пока обеспечили только два батальона, причем, в основном, трофейным. Те два батальона, разместившихся в палаточном лагере возле реки, которым оружия не досталось, прежде, чем идти в бой, в ожидании новых поставок вооружения, усиленно тренировались, занимаясь тактической подготовкой и оттачивая навыки стрельбы под руководством инструкторов.

Подключившись к Живому Камню и получив возможность мысленного диалога с командованием полигона из двадцать первого века, Мерецков получил доступ к огромному количеству информации. Например, он сразу понял, что часть оружия прибывает в Гиперборейский полк из будущего, но стараются присылать такое, которое подходит для исторической эпохи. И это обусловлено тем соображением, чтобы оружие из будущего не попало к финнам и немцам. Исключение пока делалось только для артиллерии и систем управления огнем. При этом, все гаубицы и зенитки из будущего тщательно охранялись от проникновения диверсантов и не выдвигались вплотную к линии боевого соприкосновения с противником.

Кирилл Афанасьевич почувствовал душевную боль и скорбь, узнав о чудовищной цене победы в войне с Германией, когда двадцать семь миллионов советских людей погибло. И эти огромные потери, в конечном итоге, привели к тому, что в будущем Советский Союз перестал существовать. Лучшие люди страны пали на войне, а после смерти Сталина власть захватили карьеристы, формалисты и приспособленцы. Горько было понимать старому большевику, что в результате предательства высшего руководства во главе с Горбачевым, в конце двадцатого века победила контрреволюция и произошла реставрация капитализма с потерей Россией огромных исторических территорий, всех республик СССР. Причем, установилась самая жесткая форма рыночного капитализма, быстро сложившаяся в олигархию из-за грабительской приватизации народного достояния и средств производства.

Узнал генерал и то, что сейчас Сомов и Синельников действуют на свой страх и риск. Их командование до сих пор не поставлено в известность об открытии мира Живого Камня, потому что сильно опасаются подполковник и майор, что мало кто из будущего, имеющий власть, захочет помогать советским людям из сорок первого года. А если и решат капиталисты вкладывать в этот мир свои средства, то построят здесь, опять же, хищническое общество. Да и с Живым Камнем олигархи вряд ли подружатся, а, наоборот, могут и войну с ним начать. Ведь Живой Камень, следуя своей природе, подключает к собственной системе только людей определенных личностных качеств, обладающих совестью и чувством справедливости. А еще кремниевый разум поддерживает светлые помыслы и доброе отношение между людьми внутри социума Новой Гипербореи. Живой Камень охраняет принципы целесообразности и разумной достаточности, добра, света и справедливости. И грабить собственный мир он точно никому не позволит. Закроет проход в двадцать первый век, да и все дела.

К этому моменту профессор Игнатов с коллегами уже абсолютно точно выяснил, что изменения, производимые людьми из двадцать первого века в этом 1941-м году, никак не влияют на их собственную будущую реальность. Следовательно, в результате вмешательства потомков возникает новая параллельная и альтернативная ветка истории, никак не влияющая на мир 2020-го года, в котором живут они сами. А кто из серьезных капиталистов захочет в такое вкладывать средства? Олигархи, если узнают о новом мире, будут заинтересованы лишь в его разграблении. И только патриоты старой закалки, вроде Сомова и Синельникова, энтузиасты от науки, вроде профессора Игнатова, либо энтузиасты от военной истории, вроде реконструкторов Мальцева и Кудряшова, по-настоящему заинтересованы не только в помощи людям сорок первого года, но и в налаживании их жизни на новом месте. Более того, они твердо намерены воссоздавать в промежуточном мире целую страну, основанную на социальной справедливости, Новую Гиперборею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Что же касается вопроса военной помощи воюющему Советскому Союзу от Российской Федерации из двадцать первого века, то командиры полигона, которые, оказывается, как узнал Мерецков, с сорок третьего года, указом Сталина, снова обрели статус офицеров, пребывали в пессимизме. Они передали по мысленной связи Мерецкову массу фактов о «безальтернативных» Минских соглашениях, когда власти даже не нашли в себе сил в 2014-м году открыто прийти на помощь Донбассу и покарать тех, кто устроил бойню русских людей на Украине и сжигал живьем сторонников Русской Весны в Доме Профсоюзов в Одессе. Интересы олигархов оказались важнее справедливости.

Потому Сомов и действовал пока тайно. Да и Игнатов, который обеспечивал поставки всего необходимого из двадцать первого века, взяв на себя, в сущности, чистую благотворительность, и тратя на это свое собственное немалое наследство, никому не афишировал цели закупок. Но, Мерецков, конечно, сразу предупредил их, что такой вопрос нельзя подвешивать в воздухе, что специальные службы государства РФ все равно все узнают чуть раньше, или чуть позже. И тогда неприятностей избежать не удастся. А потому нужно готовиться и к такому развитию ситуации, к тому, что выход в двадцать первый век в любой момент может быть перекрыт.

Сам же Мерецков теперь, получив полную информацию о ходе войны с Германией, о масштабе репрессий и других ошибок власти, и о дальнейшем пути развития Советского Союза, приведшем ни к победе коммунизма, а к противоположному результату, обдумывал свою собственную стратегию действий. Он склонялся к тому, чтобы рассказать все товарищу Сталину, лично переговорить с ним о Гиперборее, которую Советскому Союзу надо принять, хотя бы, как тайного союзника в войне. Вот только диктовать свою волю такому союзнику у товарища Сталина не выйдет. Ведь, опять же, Живой Камень может в любой момент закрыть все выходы и в сорок первый год. Потому Мерецков собирался способствовать равноправному союзничеству. Если Сталин и Гиперборея смогут как-то ужиться вместе, то Живой Камень позволит победить Германию меньшей кровью и постепенно получит влияние и на весь Советский Союз, улучшая его на своих гиперборейских принципах.

Узнав, что Валентин Проскурин подослан к нему, чтобы следить за каждым шагом, генерал порадовался, что вовремя оставил этого капитана снаружи вместе с майором Романенко. Хотя, конечно, майор Васильев сделал ошибку, притащив Валентина вместе с собой в Гиперборею, но, нет худа без добра. Таким образом, Живой Камень смог просканировать его личность и точно установить, что Проскурин шпионит. И Мерецков еще раз подтвердил для себя то, что ему сильно не доверяют.

Кирилл Афанасьевич думал о том, как же тогда рассказать товарищу Сталину о Живом Камне? Да и как ему сказать, что случится с Советским Союзом? К такому неприятному известию вождя готовить надо, нельзя ему просто так подобное выпалить. Не поймет, подумает, что свихнулся, да и прикажет снова арестовать. Надо подводить к таким откровениям осторожно. И пока непонятно, сколько времени потребуется, чтобы все объяснить, ведь сейчас даже напрямую с вождем не соединяют, постоянно говорят, что сильно занят. А когда Мерецков звонит в Ставку, телефонистки почему-то перенаправляют его звонки к «кураторам», к Мехлису или к Булганину. Значит, такой приказ дал им сам Сталин. Не хочет пока разговаривать с Мерецковым, как бы намекая, что полное доверие сразу не восстановится.

Генерал понимал, что никакой реальной власти у него самого не имелось даже в Петрозаводске. Он, конечно, возглавлял оборону города, а партийный актив уже эвакуировался почти полностью, но ведь НКВД в городе осталось. А это ведомство и вело надзор за ним по указанию Берии. «Значит, сначала докажу делом свою пригодность, да и возможности Живого Камня продемонстрирую на поле боя. А потом уже поговорим. Сталин и сам очень заинтересуется, если противника в Карелии разобьем. Верховный точно знает, в каком плачевном состоянии седьмая армия. Вот он первый и удивится, если каменные великаны нашинкуют финнов и немцев, как капусту!», — решил Мерецков.