Желтый ценник - Шавалиева Сания

– С чего это вдруг? – глотнула Ася холодного чая.

Руслан мялся, прятал глаза.

– Я тут с мужиками разговорился, что мы с тобой ездили смотреть участок.

– Ну и?.. – не дождавшись продолжения, подтолкнула его Ася.

– Мужики рассказали Марату. А он как раз продает участок рядом со своим домом. Приглашает посмотреть.

– Ты это всерьез? – Ася чуть не взорвалась от счастья. Неужели у этой истории есть продолжение? Она-то думала, что все рушится и крошится, и вот тебе на – смотрим участки, строим будущее. Мог бы промолчать про приглашение Марата или отболтаться шутками.

– Поедем?

– Конечно! – Ася вскочила, стала собираться.

– Они нас ждут к семи. Надо пораньше тронуться, я не знаю, как правильно ехать. Марат вот тут нарисовал, но как-то сумбурно. Сначала до автомойки, прямо, направо. Ой, ладно, там разберемся.

Почти все время, пока ехали до Замелекесья, где жил Марат со своей молодой женой, Ася размышляла. Стучало в висках, тихо ныла спина, сильно волновались мысли. Она откинула голову на приставку подголовника. Вроде полегчало, но только спине, а не мыслям.

Любопытно все-таки, зачем Руслан затеял этот дом? Действительно созрел для новой цели или это была хитрость задобрить Асю ради сохранения бизнеса? После случая с тортом Ася стала более внимательна к отношениям между Русланом и той продавщицей. О, хитрецы! За ними было интересно наблюдать. На людях – откровенно деловые отношения, не проговорились ни словом, ни намеком. Все слова между ними касались только торговли, товара и разной пустой мелочи. Но каждая даже пустая никчемная фраза сопровождалась мимолетным теплым взглядом и произносилась с такой трепетной интонацией, словно давала понять, что у обоих на сердце и в мыслях – сильнейшие эмоции, чего вслух не скажешь, потому что понапрасну потратишь свою говорливость.

Чтобы понять вкус и сладость этого чувства, его надо ловить всеми фибрами души, пропускать через клеточки всего тела. Вероятно, где-то там сработали потайные шлюзы страсти и все адреналиновые струи пробивали голову и топили мозг желанием. Вот тут поосторожнее. Главное, себя не выдать и не сдать. Надо срочно забежать в проход склада с перегоревшей лампой, прижаться, ткнуться губами, разумеется, отпрянуть, если вдруг кто-то случайно окажется некстати. Отвечать с досадой на наивные, неудобные Асины вопросы. Еще бы! Кого не взбесит вопрос «Что вы здесь делаете?», когда и так понятно что.

Ася делала вид, что верила, Руслан становился осторожным на пару дней, а потом страх вновь пропадал: случайно положенная рука на место, иногда предназначенное для кормления младенца, восторженный вздох самца. Видно, Асе удавалась роль идиотки, или она в самом деле в их глазах выглядела такой, а что еще хуже, может, они нисколько о ней и не задумывались.

Все эти картинки были полезны. Ася сбавила обороты. Особенно когда продавщица ни с того ни с сего рванула отдыхать в Чехию. На работе существовал запрет на отпуск осенью, потому что наступал пик продаж и основную прибыль приносило именно это время. Ася старалась всех работников отправить летом или после января. После того как загорелая и отдохнувшая продавщица вышла на работу, в магазине случился грандиозный скандал. Больше всех выступала директриса. Пришла жаловаться к Асе, потребовала увольнения той «загорелой хамки». Ася удивилась: занятая бесконечными поставками, она практически не участвовала в жизни магазина. Все сводилось к чисто техническим визитам: пришла – посмотрела – сделала замечания – проверила склад – поторговала – спровоцировала покупателя на скандал.

– Что за хамка, – кричала женщина и бежала к Руслану жаловаться на Асю, – увольте ее. Все продавцы как продавцы, а это хабалка.

Иногда с покупателями Ася шутила, общалась с восторгом и вновь ожидала реакции. Покупатели благодарили, хвалили магазин и продавщиц, Руслана, который неизменно из года в год сидел за кассой.

Ася радовалась такой реакции покупателей. Ее все устраивало до того момента, пока она не поняла, что магазин постепенно превратился в гадюшник. Директриса обижалась, требовала увольнения той «оборзевшей». И когда у нее не получалось, срывала свой гнев на других женщинах. Злоба закипала в ней все сильней и сильней, что заставило Асю задуматься и обратить на это внимание.

Однажды, после очередного скандала директрисы, Руслан не выдержал и сам пожаловался Асе.

– А что ты хотел? – не сдержалась она. – Развел гарем.

– Какой гарем! – задохнулся Руслан от возмущения. – Мне надоела твоя ревность. Бегаешь, вынюхиваешь, выспрашиваешь.

Ася была поражена. В ее понимании, она сама – ангел, ни слова упрека, ни скандала, а то, что задает вопросы, так это чтобы понять и утвердиться в своих догадках. Руслан со свекровью давно уже начали в ней взращивать чувство вины.

– Сама виновата, – оборвала ее свекровь, когда она вдруг надумала поделиться с ней опасениями. – Тебя никогда нет дома, а мужику нужна забота, ласка, теплая постель.

– А мне? – у Аси от обиды покраснели глаза.

– Еще неизвестно, что у тебя. Небось, по всему миру куча любовников…

Виновата! Виновата в том, что взвалила на себя непомерный труд, оставила детей на попечение свекрови и мужа. И ведь действительно виновата. Зачем это сделала? Руслан был успешным и перспективным. Не надо было позволять успокаиваться его деловитости. Пусть бы помыкался, помучился, потом бы все равно что-нибудь придумал и выкрутился. Так всегда бывает с сильными людьми. И снова виновата. Вина – маркер плохого поступка, а значит, плохого человека. А если этого чувства вины много и оно накапливается благодаря родственникам, близким и чужим людям, с ним растет ощущение собственной ничтожности, глупости, недостойности. Получается, что близкие вынуждены терпеть и прощать. Они добрые, а ты злая. Почему они не стесняются принижать ее самооценку, а она такая культурная, вежливая, пушистая?

А вот попробуй сам почувствовать эту мощь вины.

– Сам виноват, – спокойно выдала Ася. – Состряпал любовный треугольник, и, заметь, меня в нем нет. Целуешься с одной, другую привечаешь. Работаешь на два фронта? Вот это я понимаю.

Руслан промолчал. Ася представила, какой вихрь мыслей крутится в его голове.

Ничего! Соображай быстрее.

– А ты изменилась, – словно действительно сообразил он.

– Ты тоже. У любой медали есть две стороны. Наконец-то мы представились другу другу.

– Ты ошибаешься. Нет никакого треугольника.

– Еще как есть. Даже ежу понятно, на какие шиши эта фифа сподобилась сгонять в Чехию. Еще вчера жаловалась, что денег не хватает даже на новое платье, и тут на тебе – Чехия на десять дней. Скажи правду, ведь это ты ей купил путевку?

– Вот еще, – фыркнул Руслан, но как-то фальшиво и неуверенно. – Ты же сама меня обвиняешь в жадности.

– Вот именно, – вздохнула Ася. – При твоей патологической жадности по отношению ко мне, и вдруг путевка ей, и золотая цепочка с кулоном, и сотовый телефон. Что это? Это любовь. Любовь с большой буквы, любовь с большой завистью со всех сторон. И с моей тоже.

Руслан посмотрел на Асю с такой злобой и отвращением, что ее передернуло.

– Ба! Как ты меня ненавидишь!

Руслан стушевался, отвернулся.

– О Аллах, как мне тебя жалко.

– Жалко меня? – не понял Руслан.

– Тебя, – кивнула Ася. – Потому что тебе гораздо тяжелее, чем мне. Я-то живу с любимым человеком, а ты вынужден гнездиться с ненавистной женой. Знаешь, я, наверное, подам на развод.

Ася давно проговаривала эту фразу с разной интонацией и силой, словно к ней примерялась, привыкала, проверяла на вкус и цвет. Порою она горчила, иногда на зубах оставалось ощущение песка, в особенно тяжелые минуты, когда терпеть обиды становилось совсем невыносимо, после произношения этих слов оставалось послевкусие горького чая. Сейчас она почувствовала на губах приторную сладость меда.

Лично она боялась этих слов, а он, кажется, давно был к ним готов. То, что он сказал в следующую секунду, повергло Асю в шок.