Кварталы - Дмитрий Билик

мы оказались на улице.

Лицо товарища угрожающе вытянулось, после чего вернулось в нормальное состояние.

— Чисто, — сказал он.

— С тобой гулять — одно удовольствие, — честно признался я. — Риск, что нас загребет военный патруль или мы нарвемся на хулиганов стремится к нулю.

— Шипастый, а если он не захочет? — все равно нервно озираясь по сторонам, переходя улицу, спросил Псих.

— Ты про инкогнито? Ну, я умею убеждать.

— Может, стоило еще Гром-бабу с собой взять?

— А опоры кто ставить будет? Ничего, справимся. К каждому человеку нужен просто свой индивидуальный подход. Болевые точки, на которые надавить можно.

— Ты и меня так…

— Нет, Псих, ты адекватный мужик. С тобой хватило нормального разговора. К тому же твои болевые точки и без меня передавлены были.

— Тогда как ты этого… инкогнито собрался убеждать? Нужен он нам вообще? Мы же о нем ничего не знаем.

— По поводу нужен или нет — мы поймем после разговора. И поверь мне, я очень люблю беседовать.

Глава 18

Я не любил нерях. Вот прям терпеть не мог, когда взрослый умный мужик с видом растерянного ребенка, которого мама оставила одного на рынке, начинает рыться в собственных вещах. «Погоди, погоди, где-то здесь было. Сейчас найду».

Как говорил один умный тип — в человеке все должно быть прекрасно: и берцы, и прическа, и содержимое тумбочки. Вот только не помню, кто именно, то ли Чехов, то ли наш комбат. Память девичья, ничего поделать не могу. Скорее всего, все-таки классик.

Но вместе с тем почему-то ужасно раздражали педанты. Это которые носятся с тряпкой по всему дому, а увидев пыльную полку чуть ли не истерику устраивают. Помню, уже на гражданке, искал работу и пока ждал руководство, разглядывал на столе забавную статуэтку трех обезьян — одна закрывала глаза, вторая рот, последняя уши. Так директор, когда пришел, раза три поправил эту безделицу, будто она не на своем месте стоит. И в итоге сорвался. Стал орать, зачем я ее брал. Мне почему-то кажется, с работой у меня там не выгорело.

Вот и инкогнито оказался педант, каких поискать. В его дворе не было ничего, хотя первая разведка Крылатого донесла, что тут валялось много рухляди. Давно, в первые дни появления здесь. А теперь даже трава подстрижена. Эта редкая, пожухлая, торчащая небольшими островками трава. Я почему-то вспомнил «Очень страшное кино», вторую кажется часть. Хотелось крикнуть: «Ну, нахер» и отправиться восвояси.

Замечательно, всякую херню я помню, а вот почему-то важные вещи, касающиеся непосредственно себя — нет. Не голова, а помойка.

— Как-то тут неуютно, — заметил Псих.

— Угу, тоже не могу отделаться от ощущения, что я в каком-нибудь кабинете стоматолога или хирурга. Хотя с виду двор, как двор. Ты давай, не расслабляйся. Все время щупай все вокруг.

Челюсть Психа чуть удлинилась, после чего он сначала кивнул, а потом уже сказал.

— Чисто. И что дальше? Может, он ушел?

— Нет. Наш друг считает свой квартал единственным местом, где может быть в безопасности. Он здесь все сделал под себя. И, думается мне, траву подстриг не просто так. Кстати, заметил, тут земля слишком сухая, совсем без пыли?

— Ну, вроде да.

— Это он ее подмел.

— Подмел землю? — удивился Псих.

— Угу. И я тебе даже скажу почему, но чуть попозже. Если я хоть что-то смыслю в людях. Ты, главное, не переставай сканировать окрестности.

— Да сканирую. Только я тоже не всемогущий. Если он спрятался в каком-то закрытом помещении.

— Что он и сделал, — кивнул я.

— И куда нам теперь? К какой парадной?

— Парадной? — усмехнулся я. — Псих, хочешь я скажу, в каком городе ты родился.

— В каком? — спросил тот и вдруг улыбнулся. Сам допер.

— В городе, где к грече подают куру, а сосули зимой могут убить человека. А пойдем мы…

Я огляделся. Шесть домов, самый большой буквой Г. С тремя подъездами. И именно к среднему вела крохотная, практически незаметная, проторенная тропа. Ты можешь предусмотреть все, но по воздуху ходить так и не научишься. Я махнул Психу, и мы двинулись туда.

Вообще, я до сих пор не разобрался, как именно стоит себя вести. По-хорошему, конечно, надо быть готовым к самому плохому. Но если я сейчас обращусь в зеленого монстра, то инкогнито совсем в штаны наделает. И никакого конструктивного диалога не получится.

Что я знал об обитателе этого квартала? Во-первых, он трус. Хотя, в Городе быть трусом не самый плохой вариант. Это можно было даже назвать жирным плюсом. Во-вторых, его способность связана с исчезновением. Хамелеон, невидимость, маскировка? Не знаю, но ясно одно — такой член команды нас явно укрепит. В-третьих, клиент раньше считал, что справится в одиночку. Но теперь точно созрел. Иначе бы не стал выходить из своего убежища, чтобы провести разведку. Осталось всего ничего — найти его и поболтать по душам.

Конечно, было и множество всяких «но», которые меня очень смущали. Но, чтобы взвесить все за и против, нужно для начала поговорить с хозяином квартала. А для этого неплохо бы найти его.

Я остановился у подъезда, и тяжело вздохнул. Быстро разделся и все же перешел в режим трансформации. Добрые намерения, конечно, это очень хорошо. Однако нельзя допустить, чтобы инкогнито ушел. Поэтому придется перестраховаться.

Ловушки-кусты я поставил прям возле подъездной двери, вплотную. Убрал все колючки, потому что главной целью было поймать человека, а не поранить. После вернулся обратно, накинул одежду и мы вошли в подъезд. И тихонечко прикрыли двери. Сейчас ловушек не видно, но если очень торопиться и выскочить наружу, то ты попадешь в силки, к гадалке не ходи.

— Он даже тут полы помыл, — шепнул мне Псих.

— Вообще извращенец, — ответил я и покрутил пальцем вокруг.

Мой напарник понял все без лишних слов, вновь выкатив свою челюсть. Блин, он в этом состоянии ну натуральная Любовь Успенская. Вот только мужик.

Псих показал пальцами «Ок», и мы медленно начали свое восхождение. По моему разумению, инкогнито был далеко не глупым человеком. Поэтому вряд ли бы стал селиться внизу, и занял нужную высоту. Этаж третий. Всегда можно уйти крышей в другой подъезд. Но проверять нижние этажи придется.

Первое, что меня смутило — все квартиры были открыты. То есть замки не выломаны, косяки не выбиты, как у меня, а открыты. Либо у нас тут гениальный медвежатник, либо одно из двух, как говорил Черномырдин.

Хотя, у всех дверей почти однотипные, «простые» замки. Личинка для ключа с внешней стороны, а с внутренней запорный